Дом Монтеану. Том 2 - Лина Мур

влюблена, то попыталась бы тебя понять и спросила бы у тебя о причинах твоих поступков. Но мне всё равно. Я вижу в твоём лице лишь факты, и мне их достаточно. Я оцениваю тебя так же, как и ты оценил меня. То есть по своим домыслам. И ты для меня лишь предмет мебели, вынужденный предмет. Но любой предмет устаревает. Ты тоже устареешь, и тогда я тебя выброшу. У каждого из нас есть свой срок годности, и у тебя тоже. И ты никому не будешь нужен. Ты уже никому не нужен. Я ответила на твоё предположение? Думаю, да, а теперь я пойду в свою комнату и запрусь изнутри. Хрен ты войдёшь теперь туда, — улыбнувшись, я вылетаю из кабинета.

— А ну-ка, стой! Флорина! Перехватить её! — рявкает Томас.

Придурок. Ненавижу его. Ненавижу. И мне больно. Сказав всё, что накопилось в моём сердце, мне мало. Хочется крушить и драться. Хочется изуродовать этого придурка и убить его. Заставить его умолять. Но почему же так больно? Он безразличен ко всему, что сделал.

Я успеваю добежать до своей комнаты и схватиться за решётку, когда меня сбивают с ног. Решётка закрывается, а я ударяюсь о стену. Мои руки крепко сжаты над головой, и я снова накрыта телом чёртового Томаса.

— Ха, то есть ты всё же боишься моих знаний. Это отличный результат, Томас. Теперь я буду этим пользоваться, — довольно улыбаюсь я.

— Моё терпение не вечно, Флорина. И оно закончилось. Мы подписали мирное соглашение, и теперь ты подчиняешься только мне. Первый мой приказ — пей, — Томас рывком разрывает свою руку и грубо хватает меня за волосы.

— Да ни…

Его кровь попадает мне на язык, и моё тело моментально реагирует. Клыки зудят. Кровь кипит. Моя сущность… стерва, выбирается из своей норы, чтобы свести меня с ума.

Только не это.

Глава 10

Ты, наверное, удивишься, мой друг, почему меня так пугает кровь Томаса. Но мы оба с тобой понимаем, что мои чувства к нему… хм, противоречивы. У меня есть мозг, тело и моя сущность. Сущность в этом наборе юного вампира самая сложная и требовательная. Ты уже знаешь, что она умеет наказывать. Она умеет подчинять себе. Хочешь или не хочешь, но ты будешь делать то, что ей нужно. И это порой не всегда то, что тебе нравится. Сущность вампира — его вторая душа. У нас есть душа, как у тебя, мой друг, но есть и вторая. Вампир сильнее человека ментально, физически и эмоционально. Это как раздвоение личности внутри тебя, которое причиняет боль, потому что как бы ты ни ненавидела вампира, твоей сущности плевать на твои чувства. Ты становишься рабыней этого существа, если хочешь, чтобы оно снова не исчезло.

И вот когда кровь Томаса сливается с моей кровью, то моя сущность требует ещё и ещё. Она выбрала кровь Томаса, как источник своей силы, и обожает её. Но самое страшное во всём этом то, что Томас это знает. Он знает, что моя сущность подчинится ему ради ещё одной капли крови, как бы я ни сопротивлялась. Он знает… но моя ненависть и воспоминания… смерть Рома, безумие Стана и боль, которой всё это сопровождается… сейчас пока могут противостоять.

Применяю всю свою силу и толкаю Томаса в грудь, освобождая себя. Я выплёвываю его кровь, когда Томас ударяется о противоположную стену. И я знаю лишь единственный способ вытащить из себя большую часть его крови.

Сорвавшись с места, я залетаю в ванную комнату и падаю на пол. Я засовываю два пальца в рот, вызывая рвоту. Но Томас хватает меня за волосы и отшвыривает назад. У меня внутри всё встряхивает от удара и падения на пол. Я не успеваю вздохнуть, как Томас снова оказывается надо мной и, схватив за подбородок, поднимает моё лицо к себе.

— Даже не думай, Флорина, о том, чтобы отвергать мою кровь. Кровь твоего короля.

— Пошёл ты. Я не принимаю твою кровь, Томас. Никогда не приму. Я отвергаю её, как и твоё правление…

— Закрой рот, — он толкает меня к стене, и я жмурюсь от встряски из-за удара. Томас налетает на меня и закрывает мой рот ладонью. — Молчи, Флорина.

Я дёргаю головой, упираясь руками в его грудь. Это не помогает.

— Я никогда не… приму тебя… нет. И твоя кровь… уродливая…

— Заткнись! — рявкает он, надавливая на мой рот так, что мои клыки протыкают его кожу, и кровь Томаса всё же проникает в меня.

— Ты никогда не могла закрыть рот тогда, когда нужно, Флорина. Молчи…

Я мычу, дёргая ногами и ударяя Томаса кулаками. Но ему всё равно. Он сильнее меня.

— Молчи, чёрт бы тебя подрал. Ты делаешь только хуже. Молчи, — шипит он, встряхивая меня. — Ты…

— Ваше Высочество Томас, у вас всё хорошо? Нас прислал Радимил. Он сказал, что у вас…

— Пошли вон! — орёт Томас, не сводя с меня взгляда. — Вышли из нашей комнаты! Пошли на хрен отсюда, иначе я вам головы оторву и заставлю других играть ими в футбол!

— Простите, Ваше Высочество. Но мы…

— Я сам разберусь со своей королевой! Это моё чёртово дело, и оно никого больше не касается! Это моя невеста! А вам запрещено входить в нашу спальню, я неясно выразился?

— Да… да… Радимил…

— Пошли его на хрен от моего имени, хотя он это слышит. Радимил, занимайся своим сыном и дочерью, это приказ! Я со своей невестой разберусь сам! Не лезь ко мне!

— Простите… уходим. Быстро. Живо.

— Томас? Это я, — раздаётся голос Сава. — Ты просил прийти.

— Наконец-то, — шепчет Томас, облегчённо вздыхая. — Убери их отсюда. Убери любую охрану от нашей спальни. Мы подписали мирное соглашение, в охране больше нет необходимости. И передай Радимилу лично, чтобы он заткнулся и занимался своими делами, иначе я выставлю его отсюда к чёрту и отправлю в ссылку, если он будет мне мешать. Пусть волнуется о своих детях.

— Хорошо, Томас, я передам. Что-нибудь ещё?

— Пока нет. Подготовь всё к ужину.

— Сделаю, Ваше Высочество.

— Свободен.

Я замираю, хмуро наблюдая за этой сценой. Что не так?

Когда дверь (нашей?) спальни закрывается, Томас возвращает свой взгляд на меня.

— Молчи уже, Флорина, — тише говорит он, едва произнося звуки. — Молчи.