Один на один с металлом - Сергей Петрович Кольцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лейтенант деликатно снова уткнулась в свои бумаги.
– Так вот, немецкие генералы, поддерживающие контакты с Лондоном, хотели убрать Гитлера после начала Второй мировой войны. Но англичане категорически тогда воспротивились – руками немцев им нужно было сначала уничтожить Советский Союз. Тогда немецкие генералы послушали своих британских визави… Марина, будьте любезны, налейте мне водички, а то горло пересохло ораторствовать, – обратился к девушке каптриранг.
Выпив стакан воды, он продолжил свое повествование:
– Так вот, после проигранной Сталинградской битвы часть высокопоставленных немецких военных и представители крупного капитала решили избавиться от Гитлера. Используя контакты ведомства адмирала Канариса, заговорщики установили прямые контакты с представителями английской и американской секретных служб. Планировалось, что после убийства Гитлера с Англией и США будет заключен компромиссный мирный договор и продолжена война против Советского Союза. К выступлению заговорщиков планировалась и летняя высадка англичан и американцев в Нормандии. Они, объединившись с вермахтом, должны были не пустить Красную армию в Европу. Заговор готовился многие месяцы. Руководящий центр находился в Берлине, в здании верховного командования сухопутных войск. Планируемая ими операция получила наименование «Валькирия». После убийства Гитлера по приказу заговорщиков частям вермахта предстояло заблокировать и разоружить дислоцирующиеся в окрестностях Берлина части СС – опору национал-социализма. Эсэсовских частей там действительно было немного.
Но применительно к уличным боям дело не в количестве, а в качестве. Вы как бывший омсбоновец это лучше меня должны понимать, – подумав, добавил капитан третьего ранга. – Так вот, недалеко от Берлина в замке Фриденталь базировался 502-й егерский батальон СС под командой оберштурмбаннфюрера Фукса. Так официально именовалась эта разведывательно-диверсионная часть, – пояснил он Марине. – Это заговорщики почему-то в расчет не взяли. Двадцатого июля сорок четвертого года в ставке Гитлера «Волчье логово» во время совещания произошел взрыв. Взорвалась бомба, подложенная под стол полковником графом фон Штауффенбергом. Однако Гитлер остался жив, он получил лишь контузию. Кто-то неизвестный отодвинул портфель с бомбой от него подальше и открыл окно, что снизило взрывную волну… Понятно, что Советскому Союзу смерть бесноватого Адольфа уже была бы, мягко говоря, невыгодна…
Офицер помолчал пару минут, подыскивая слова, а потом продолжил:
– Вы, Виктор Васильевич, с вашей группой в сорок четвертом прикомандировывались к фронтовому Управлению Смерш Карельского фронта. Высаживались на ладожском побережье и взаимодействовали с зафронтовой агентурой… Знаете, что хотя Смерш и назывался контрразведкой, он был специализированной разведывательной службой. И зафронтовая агентура Смерш к исходу войны сумела внедриться почти во все немецкие разведорганы. Элитный 502-й диверсионный батальон войск СС не был исключением. И наши разведчики тогда получили приказ – с головы Гитлера не должен упасть ни один волос… Поэтому операция «Валькирия» сорвалась. Советской разведке было известно время ее начала, информацию через третьих лиц сумели вовремя довести до руководства СС, и оперативно переброшенный в Берлин диверсионный батальон быстро и умело взял штурмом здание Верховного командования… Еще добавлю, что четвертая рота этого батальона в основном состояла из русских. Эмигрантов и бывших советских военнопленных. Думаю, вам все понятно, – следователь опять уселся в кресло.
– Андрей Петрович, да разве такое вообще возможно, чтобы наши такого изверга спасали, – ахнула девушка.
– Ах, Марина, Марина, – покачал головой Девятаев. – Наша с вами работа требует изрядной доли цинизма, и в белых печатках она не делается. Привыкайте, раз уж пришли служить в органы госбезопасности. В этом и заключается высший пилотаж нашей профессии – использовать одних врагов против других втемную. А вообще-то между плохим и очень плохим выбирают первое, особенно если это надо для твоей страны, и цена ошибки – это жизни миллионов наших людей.
Так вот, вернемся к нашему майору абвера Ильинскому, – повернулся ко мне следователь. – А он с весны сорок четвертого года, в числе прочих деяний, занимался отбором и индивидуальной подготовкой агентуры, предназначенной для глубокого оседания. Отбор велся среди уже проверенных на забросках в советский тыл и повязанных с немцами кровью агентов абвера и «Цеппелина». Подготовка была нацелена на изучение нашего Военно-морского флота. Поэтому Ильинский, как кадровый морской офицер, этим и занимался. Каждый из его воспитанников – это вообще-то штучный товар, кто-то изучал плавсостав, кто-то морскую авиацию или береговые части ВМФ. Косвенно это подтверждает версию, что Ильинский в это время сам начал контактировать с англосаксами. Их всегда в первую очередь, как морскую цивилизацию, интересовал наш флот, ну а теперь еще и Военно-воздушные силы, – чуть помедлив, добавил капитан третьего ранга. – Всего этого в следственном деле Ильинского, разумеется, нет, это скользкая гадина. Признавал только то, от чего не удавалось явно отвертеться. Только после того, как был приговорен к высшей мере, заговорил подробнее…
Офицер поднялся, и его взгляд упал на висящие на стене часы.
– Так, товарищ лейтенант, война войной, а обед по распорядку, как говорится. Уже через три минуты начнется обеденный перерыв, и я вас не задерживаю. Насколько знаю, вы обедаете в нашей столовой.
После того как девушка вышла из кабинета, я, робея, обратился к каптрирангу:
– Гражданин следователь, у меня по расписанию в камере сейчас тоже должен быть обед.
– Ну, во-первых, вы можете звать меня Андреем Петровичем, а во-вторых, мы с вами вместе сейчас и пообедаем. А потом еще чайку попьем, – добавил он, застилая стол газетой и выкладывая из портфеля румяные пирожки, кусок буженины и целую буханку бородинского хлеба. Разрезая складным ножом хлеб и буженину, этот явно много повидавший человек смотрел мне прямо в глаза и всем своим видом молча говорил: «Я прекрасно понимаю, что ты такой же, как и я. И каждый из нас мог бы оказаться на твоем месте, особенно сейчас».
После сытного обеда, к которому Девятаев почти не притронулся, он сказал:
– Отдохните несколько минут, а потом приступим к личности господина Ильинского, время, увы, поджимает.
– Андрей Петрович, а какова моя роль в этом деле, чем я могу быть здесь полезен? – я посмотрел офицеру прямо в глаза.
– Виктор Васильевич, вы же профессионал. Что такое внутрикамерная разработка, представляете не хуже меня. Уже сегодня вечером вас поместят в одну камеру с Ильинским… Вы должны суметь убедить его рассказать, кого он готовил в сорок четвертом… Он очень скользкий тип, но его ахиллесова пята – это стремление выжить любой ценой. Вы должны убедить Ильинского в том, что в его интересах все рассказать следователю. Что только в этом случае возможна отмена смертного приговора… А я обещаю, что вашу семью не тронут, – таким же взглядом ответил
