Шалость: сборник рассказов о любви - Анна Владимировна Рожкова

стирке пеленок, готовке и уборке. Сна катастрофически не хватало. Зато не оставалось времени на мысли. Вечером я просто падала от усталости, засыпая на ходу.

– Да сколько она будет орать? – злился Виктор. – У меня завтра тяжелый день.

– У нее колики, – с трудом передвигая ногами, я брала коляску и выходила на улицу. – Баю, баюшки, баю, не ложися на краю.

***

– Мне обещают квартиру, – радостный Виктор влетел в комнату. Я кормила Лизу.

– Ну, давай, еще ложечку, – уговаривала я. Лиза капризничала, хныкала, резался зубик.

– Ты меня слышишь? – крикнул муж.

Лиза в голос заревела.

– Слышу, не глухая, – огрызнулась я, успокаивая ребенка.

– Нужен еще один ребенок, – заявил муж.

Я чуть не выронила ложку.

– Что? Я не ослышалась? Я едва держусь на ногах от усталости. Ты весь день на работе. Я кручусь на общей кухне, – возмутилась я.

– Чтобы не крутиться на общей кухне, нужно родить еще одного ребенка. Иначе будем ютиться в однокомнатной.

***

– Кто родился? – орал муж под окнами роддома.

– Девочка, – крикнула я, злорадно глядя, как изменилось его лицо. Казалось, даже цветы в его руках завяли.

Лиза по сравнению с Верочкой была сущим ангелочком. Верочка орала все дни и ночи напролет. Спустя несколько месяцев я походила на собственную тень. Под глазами залегли круги, из глаз исчез блеск. Жизнь песком утекала сквозь пальцы. Сопли, болячки, прививки, садик. Правда, Виктору дали двухкомнатную. Я крутилась на своей кухне и купалась в своей ванной, избегая смотреть в зеркало на чужую усталую тетку. Иногда приезжала мама – неслыханный, незабываемый праздник. Я могла поспать. О большем не мечтала. Незаметно пролетели пять лет. Пять долгих, нескончаемых лет.

– Чуть не забыла. Тебе кто-то звонил. Какой-то иностранец, – между прочим заявила мама, помешивая на плите суп.

Сердце пропустило удар. Я села, чтобы не упасть. Только один иностранец знал мой домашний номер. Рано утром я была у мамы.

– Дочка, что за спешка? – удивилась мама, открывая дверь. – Гулять пойдем? – поинтересовалась позже. Я, как приклеенная, сидела возле аппарата. Боялась выйти в туалет, какой там гулять.

– Алло, алло, – кричала в трубку, сердце готово выпрыгнуть из груди. – Мама, тетя Надя.

Пока мама разговаривала, я в волнении грызла ногти. «Вдруг Бен позвонит именно сейчас?»

Он не позвонил. Я в расстроенных чувствах приползла домой. Уложила девочек и долго не могла уснуть. «Позвонит – не позвонит?» Позвонил на следующий день. Приезжает. О, Господи, приезжает. На целую неделю. Я провела ревизию гардероба, извлекла на свет туфли на каблуках и очаровательное голубое платье с юбкой-солнце.

– Посидишь завтра с девочками? – невзначай поинтересовалась я у матери, крутясь перед зеркалом. – У меня кое-какая работа нарисовалась.

***

Высоко в небе улыбалось умытое недавним дождем солнцем, весело щебетали птицы, озорно стучали каблучки. Ноги с непривычки побаливали, но, какое это имеет значение, когда в столице – май? Душа пела, хотелось расцеловать ту молодую, влюбленную пару и даже того надутого дяденьку в пальто. Хотелось крикнуть: «Я иду встречать самого лучшего мужчину в мире». Даже метро казалось менее грязным и людным.

В аэропорт я приехала за час. Нервно смотрела на табло, переминалась с ноги на ногу. «А вдруг он не прилетит? А вдруг рейс задержится? Я не выдержу, не выдержу. Просто умру». Умирать не хотелось. Хотелось жить. Отчаянно хотелось жить. «А вдруг я его не узнаю? Вдруг он растолстел и обрюзг?» – смеялась я про себя. Мои опасения не подтвердились. Бен не располнел и не обрюзг. Он вообще не изменился. Как будто не было этих пяти лет. Улыбался белозубой улыбкой, в глазах цвета штормового моря плясали чертенята. Он наклонился и поцеловал меня в щеку. Я вспыхнула, отвела глаза. Какова цель его визита? Ах, посмотреть Москву? Теперь, когда эйфория немного спала, на глаза навернулись слезы. Почему, Бен? Почему сейчас? Спустя пять лет? Почему ты не позвонил тогда, когда был мне так нужен, просто жизненно необходим? Конечно, я промолчала. Мы гуляли по Москве, наслаждаясь теплом, видами и друг другом. Он осторожно взял мою руку, вопросительно взглянул. Я не отняла руки. Мы молчали. Я думала о Викторе, девочках, Бене. Я понимала, что не смогу его отпустить. Понимала, что неделя – это мало, катастрофически мало. Я постепенно узнавала Бена. Он рассказывал о своей жизни, о Риме, в котором жил.

– Ты видел Колизей? – выдохнула я.

– Мой офис – рядом, – засмеялся он. – О, вечный город. Ольга, ты обязательно должна его увидеть. Его невозможно описать. Его нужно увидеть своими глазами.

Бен говорил. Как в калейдоскопе сменялись города: Венеция, Нью-Йорк, Кельн. От его рассказов кружилась голова. Как это возможно? Позавтракать в Риме, а поужинать в Кельне? Мы избегали говорить о личной жизни. Я боялась. Боялась узнать что-то такое, чего не хочу знать. Послезавтра Бен уезжает. О, Господи, как найти в себе силы его отпустить? Мы в ресторане. Бен гладит мою руку, пристально смотрит в глаза:

– Olga, will you go with me?

Я так ждала и так боялась этого вопроса. Закусила губу, чтобы не разрыдаться. Взяла Бена за руку. Мы сели в такси. В сумке звенели ключи от квартиры подруги. Боже, какой обшарпанный подъезд. Бену он, наверное, кажется, ужасным. Молча поднялись на пятый этаж. Я никак не могла попасть ключом в замочную скважину. Руки дрожали. Сердце колотилось где-то в горле.

– Maybe, I… – он забрал у меня ключи, распахнул дверь.

Я сглотнула. Ноги подкашивались. Бен закрыл дверь, поднял меня на руки, отнес в спальню и бережно опустил на кровать. Было страшно. Я боялась того, что должно произойти. Он медленно меня раздевал, покрывая поцелуями шею, опускаясь к груди. По телу разливалось приятное тепло, в животе порхали бабочки. Бен снял с меня трусики. Господи, он хочет поцеловать меня там. Стыд-то какой. Я вспыхнула, инстинктивно сжала бедра.

– Relax, – прошептал Бен. Я послушалась. Закрыла глаза… пал последний барьер, рухнули преграды. Я парила, царапала его спину, кусала плечи. Забыла себя, Виктора, детей. Ничего не имело значения. Только он и я.

– Don’t leave, – просил Бен. Я закрыла ему рот поцелуем:

– See you tomorrow.

***

Я спешила, летела к любимому мужчине, к своему мужчине. Он меня ждет. «Мой Бен», – шептала я, привыкая к его имени. На губах играла улыбка, в сердце цвела любовь.

– Я к мистеру Олсону, – сообщила я администратору гостиницы.

– Сожалею, но мистер Олсон съехал, – дежурной улыбкой одарила администратор.

– Как съехал? Это какая-то ошибка, – я не могла поверить в только что услышанное.

– Мистер Олсон съехал сегодня утром, – повторила она.

– Он не оставил записки? – с надеждой спросила я.

– Нет, ничего, – она покачала головой.

– Спасибо, – выдавила я.

Как во сне, вышла из гостиницы, слезы застилали глаза. Не помню, как приехала домой. Взяла тетрадь. Мне страшно. Пишу и чувствую за спиной – бездну. Черную, жуткую бездну. Из нее тянет