Контрактер. Новая Кровь. Ассасин - Галина Краснова

— Леонидас, мы должны связаться с Советом и доложить о ситуации, — решительно возвестил недовольный Парис.

Я поморщилась — Голос был прав на все сто процентов, утверждая, что Парис — зануда.

— Она никогда не станет чистокровной, Парис. Совет не станет тратить на нее время, — отмахнулся Леонидас, благосклонно посматривая то на меня, то на Блэр.

Кажется, он уже отошел от моей истории и что-то задумал.

— В ней Голос проснулся не смотря на Катарсис, — давил Парис, все меньше мне нравясь.

— Она не Каратель, — нахмурился отец, ставя чашку на стол.

— И что? Она должна пройти через блокировку способностей или обучиться контролю. Покинуть столицу она не может на долгий срок, и никогда не станет чистокровной, значит остается лишь блокировка, — распалялся светловолосый.

— Я не позволю калечить мою дочь маразматикам из Совета! — подскочил Леонидас, гневно сверкая глазами. — В ней Голос Крови, она моя дочь, она — Древняя. И раз уж она остается здесь, то я останусь с ней и сам всему научу!

Чего? Останется здесь? Будет меня учить? Кошмар, у меня итак плотный график! Может как-нибудь лучше приедет на будущие летние каникулы? Лет через восемь- я как раз разгребу все то, что на меня свалилось.

— Ты не Наставник! Ты понятия не имеешь с чего начинать ее обучение! — ошарашено прохрипел Парис.

Мысленно я его поддержала. Я и с мамашей еще не разобралась, а тут папаша объявился. Они друг на друга даже не смотрят особо, а значит собираются все свои усилия сосредоточить на мне.

— А ты мне все подробно распишешь. Ты же мне друг, — вкрадчиво пояснил Леонидас.

— А меня спросить разве не надо? — все-таки вступилась я за себя и свое свободное время.

— Нет! — единодушно ответили мне все трое.

Надо же, как сплотились. Нет уж, пора разбивать этот тандем, а то спинной мозг мне подсказывает близость локальной катастрофы.

— Но у меня нет времени чем-то учиться помимо курсов в Университете! У меня официальные мероприятия во дворце, предстоит набор в ряды ассасинов, отбор кандидатов, еще и Джерри велел изучить от корки до корки два толстенных талмуда на староимперском.

Наступило подозрительное молчание. Парис получил возможность подобрать весомые аргументы в пользу своей точки зрения. Родители же смотрели на меня так, будто я только что призналась в массовом убийстве их лучших друзей.

— Кто этот, Джерри? — обманчиво-ласково поинтересовалась Блэр.

Что-то мне не хочется отвечать на этот вопрос.

— Что у тебя с ним? — тут же добавил Леонидас.

Надо же, эти двое так слаженно наступали на меня, что мне стало немного страшно.

— Это мой сферикон, Хранитель первых Врат, — все-таки созналась я. — У нас с ним чисто деловые отношения.

— Хранитель Врат, — задумчиво протянул Парис. — Это гарантия, что Совет смириться с твоим существованием и поддержит идею Леонидаса. Но сообщить надо. И это не обсуждается, друг мой.

Они еще немного поспорили, но моя судьба быстро была решена. Уже через пол часа Леонидас и Парис ментально связались с Советом, а еще через час получили указание поселиться в столице, начать обучение и подготовить к встрече следующим летом. Блэр вызвала ректора Августо, Машка притащила Макса и Тристана, опять скрывающихся от озабоченного своими проблемами и утратившего власть (но не амбиции) регентского совета.

В итоге были вынесены следующие решения:

• С 8.30 до 13.15 — занятия на летних курсах. Три полуторачасовых пары с пятиминутными перерывами. Выходные — суббота и воскресенье

• С 13.15 до 13.30 — обед.

• С 13.35 до 15.30 — занятия с Парисом. Без выходных.

• С 16.00 до 19.00 — присутствие на дневных официальных мероприятиях при Императоре. Не чаще четырех раз в неделю. В другие дни — выполнение других служебных обязанностей.

• С 19.00 до 20.00 — ужин.

• С 20.00 до 21.00 — выслушивание отчетов подчиненных.

• С 21.00 до 23.00 — присутствие на официальных балах. Не чаще 5 раз в месяц.

Я спорила по каждому пункту до хрипоты, понимая, что когда начнутся занятия осенью, станет намного тяжелее. Там занятия с половины девятого до трех, плюс полтора часа ночью при наличии практикумов по астрономии, некромантии или чему-то подобному. Поэтому занятия с Парисом будут сдвигаться или изредка заменяться официальными мероприятиями из разряда «чрезвычайно важно». К осени мне надо будет подготовить опытных ассасинов для моей замены. К тому же в середине осени заканчивается сезон балов, так что вечера у меня будут свободны для выполнения домашних заданий и оттачивания навыков.

А Блэр и Леонидас неожиданно решили снова сойтись. Августо им в этом помог, пристроив Леонидаса тренером по боевым искусствам. Оказывается, они разошлись после моей «смерти». Они мне объяснили, что гостили у друга семьи, герцога Арнгульского, когда разразилась чума. Леонидаса вызвал Совет, а Блэр срочно вызвали в столицу к Императору. Взять меня она не решилась в столицу, где бушевала эпидемии, оставила в замке, понадеявшись, что в это уединенное место чума не доберется. Однако же добралась вместе с бродячими артистами. Герцог погиб через неделю после отъезда Блэр, проболев всего три дня. Я и дети герцога заболели одновременно — в день похорон. Две малышки, дочери герцога умерли уже через сутки, тогда же меня и двоих сыновей отнесли в лес. Блэр и Леонидас вернулись слишком поздно и не нашли ни моего тела, ни сыновей герцога. В итоге новым герцогом Арнгульским стал младший брат их друга, человек хороший, но слишком занятый политикой. Наверное, поэтому сын у него — редкостная дрянь, этот Казимир.

А впрочем, я-то помню, что в первые годы нас у Велиссы было трое. Я, Артур и Терри. Я считала их своими братьями и очень тосковала, когда Артур через два года решил остаться в племени турсов-степняков. Тамошний вождь объявил Артура, сильного и очень храброго, своим сыном, а Терри, более мягкий и заботливый, пошел как нагрузка. Стоит ли об этом сказать Максу? Сначала пошлю весточку Артуру. Ему ведь тоже надо обучаться в Университете — еще не поздно. Он старше меня всего на три года.

Глава 11. Торговые ряды

Женщина без магазина, что ведьма без метлы.

— Джерри, что мне делать? Блэр и Леонидас спелись окончательно. Они проходу мне не дают, — жаловалась я, сидя на перилах галереи второго этажа в своих покоях во дворце. Только тут мне удавалось скрыться от назойливой опеки родителей, вспомнивших, что мне через неделю стукнет девятнадцать.