Инферно - Браун Дэн

Я знаю, куда Лэнгдон может направиться.

Поддав газу, она развернула мотоцикл на сто восемьдесят градусов и помчалась в обратном направлении.

Понте-алле-Грацие, подумала она о мосте через реку Арно в северной части Флоренции. В Старый город можно попасть не только через Римские ворота.

Значит, это было имя художника, вертелось в голове у Лэнгдона.

– Вазари, – запинаясь, произнесла Сиенна, невольно сделав шаг назад. – Художник, который так искусно спрятал на фреске слова «cerca trova».

Лэнгдон не мог сдержать довольной улыбки. Вазари. Вазари. Это не только проливало свет на его злоключения в последние сутки, но и освобождало от переживаний, что он совершил нечто ужасное, из-за чего за ним и устроили настоящую охоту.

– Роберт, вы совершенно точно видели измененную картину Боттичелли до того, как вас ранили, и знали, что в ней содержится код, указывающий на фреску Вазари. Поэтому в бреду вы и повторяли его имя!

Лэнгдон пытался понять, что все это значит. В своих лекциях и выступлениях он часто называл Джорджо Вазари – художника, архитектора и писателя шестнадцатого века – первым в мире искусствоведом. Несмотря на сотни созданных им полотен и десятки спроектированных зданий, его главным наследием считается монументальный труд «Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих» – сборник биографий итальянских художников, который и по сей день остается обязательным для прочтения всеми изучающими историю искусств.

Примерно тридцать лет назад Джорджо Вазари снова оказался в центре внимания. Тогда на фреске его кисти в Зале пятисот палаццо Веккьо было случайно обнаружено его «тайное послание» – cerca trova.

Крошечные буквы на зеленом боевом знамени были практически незаметны на фоне бурной сцены сражения. Хотя до сих пор нет единого мнения, зачем Вазари написал на фреске это непонятное послание, большинство исследователей склоняется к тому, что это была подсказка будущим поколениям: так художник хотел сообщить, что в трехсантиметровом зазоре за стеной с его фреской находится считающаяся утраченной фреска Леонардо да Винчи.

Сиенна с тревогой поглядывала на кроны деревьев.

– Но мне все равно кое-что непонятно. Если вы ни в чем плохом не замешаны… почему эти люди пытаются вас убить?

Этот вопрос не давал покоя и самому Лэнгдону.

Услышав приближающееся жужжание разведывательного беспилотника, Лэнгдон понял, что пора принимать решение. Он не знал, как «Битва при Марчиано» Вазари может быть связана с «Адом» Данте или с тем, что прошлой ночью в него стреляли, но теперь было ясно, в каком направлении следует искать ответы.

Cerca trova.

Ищите и обрящете.

И снова перед глазами Лэнгдона возникла женщина с серебристыми волосами, взывавшая к нему с другого берега реки. Время на исходе! Лэнгдон чувствовал, что ответы, если они есть, находятся в палаццо Веккьо.

Ему вдруг вспомнилось одно старое правило, которым с незапамятных времен руководствовались греческие ныряльщики, ловившие омаров в коралловых пещерах Эгейских островов. Когда находящийся в темном подводном тоннеле пловец понимает, что воздуха вернуться назад уже не хватит, единственным решением становится плыть в неизвестность… и молиться о том, что впереди есть выход.

Лэнгдон спрашивал себя, не наступил ли такой момент и для них.

Он окинул взглядом дорожки, разбегавшиеся в разные стороны. Если им с Сиенной удастся добраться до палаццо Питти и выйти из парка, то от Старого города их будет отделять только Понте-Веккьо – самый знаменитый в мире пешеходный мост. Там всегда полно народу, и затеряться в толпе не составит труда. А оттуда до палаццо Веккьо рукой подать.

Жужжание беспилотника раздавалось все громче, и Лэнгдон вдруг почувствовал, как сильно от всего этого устал. Теперь, когда он знал, что не совершил ничего дурного, их отчаянные попытки не попасть в руки полиции казались ему лишенными всякого смысла.

– Сиенна, рано или поздно они все равно меня схватят, – сказал Лэнгдон. – Думаю, мне пора перестать бегать.

Сиенна взглянула на него с тревогой.

– Роберт, каждый раз, когда вы останавливаетесь, в вас начинают стрелять! Вы должны понять, в чем оказались замешаны. Надо добраться до фрески Вазари, будем надеяться, что это оживит вашу память. Может, вы вспомните, откуда у вас этот проектор и зачем вы носите его с собой.

Перед глазами Лэнгдона промелькнули женщина со склеенными в шипы волосами, картина хладнокровного убийства доктора Маркони… военные, открывшие по ним огонь… полицейское оцепление у Римских ворот… А теперь еще и разведывательный беспилотник кружит над ними в садах Боболи.

– Роберт! – окликнула его Сиенна, и ее голос выдавал волнение. – Есть еще кое-что… что раньше не казалось мне важным, а теперь кажется.

Почувствовав в ее тоне тревогу, Лэнгдон поднял взгляд.

– Я хотела сказать вам еще дома, но…

– Что?

Сиенна смутилась.

– Когда вы появились в больнице… вы уже были не в себе и бредили, пытаясь что-то сказать.

– Да, – согласился Лэнгдон, – я повторял «Вазари, Вазари».

– Верно, но до этого… когда мы еще не включили диктофон… вы произнесли фразу, которую я запомнила. Вы произнесли ее всего один раз, но я уверена, что все расслышала правильно.

– И что я сказал?

Сиенна посмотрела наверх, где кружил беспилотник, и перевела взгляд на Лэнгдона.

– Вы сказали: «У меня ключ к разгадке… если я не справлюсь, всех ждет гибель».

Лэнгдон молчал, не зная, что и думать.

Сиенна продолжала:

– Я тогда подумала, что вы имели в виду предмет в кармане пиджака, но теперь сомневаюсь.

Если я не справлюсь, всех ждет гибель? Лэнгдон был потрясен. Перед его глазами замелькали образы смерти… Дантов ад, знак биологической опасности, врачеватель чумы. И он снова увидел прекрасную женщину с серебристыми волосами, которая обращалась к нему с мольбой с другого берега кроваво-красной реки. Ищите и обрящете! Время на исходе!

Голос Сиенны вернул его к действительности.

– На что бы ни указывало изображение в проекторе… и что бы вы ни пытались отыскать… это наверняка что-то очень и очень опасное. И какие-то люди пытаются нас убить… – Ее голос слегка дрогнул, и она не сразу взяла себя в руки. – Подумайте сами. В вас стреляли среди бела дня… стреляли в меня – совершенно постороннего человека. Никто и не пытается ничего обсуждать. Даже правительство вашей страны поставило на вас крест… Вы обратились к нему за помощью, а в ответ оно послало убийц.

Лэнгдон опустил голову. Сообщило ли консульство адрес убийце или направило убийцу само, не имело значения. Результат все равно один. Мое собственное правительство против меня.

Заглянув в карие глаза Сиенны, Лэнгдон увидел в них решимость. Во что я ее втянул?

– Мне жаль, но я не знаю, что мы ищем. Это хоть как-то помогло бы сориентироваться.

Сиенна согласно кивнула.

– Нам обязательно надо это найти. Во всяком случае, это наш единственный шанс.

Она, конечно, была права. И все же Лэнгдона что-то смущало. Если я не справлюсь, всех ждет гибель. Все утро он то и дело сталкивался с пугающими символами биологической опасности, чумы и Дантова ада. Конечно, он понятия не имел, что именно искал, но глупо даже не допускать возможности какой-то глобальной биологической угрозы. Но если так, почему его хочет устранить даже правительство США?

Неужели все считают, что я причастен к готовящейся биологической атаке?

Но это же полный абсурд! Нет, тут что-то другое.

Лэнгдон снова подумал о женщине с серебристыми волосами.

– Та женщина из моих видений. Я чувствую, что должен ее разыскать.

– Тогда доверьтесь своим чувствам, – сказала Сиенна. – В вашем состоянии подсознание – самый надежный подсказчик. Это азы психологии: если чувствуете, что этой женщине можно верить, делайте так, как она говорит.