Последние годы Сталина. Эпоха возрождения - Константин Романенко

Но были ли называемые литераторы действительно талантливы? Не будем доказывать, будто язвительные рассказики Зощенко, написанные «простонародным» языком городских обывателей, не пользовались популярностью у реальных обывателей. Наоборот, его сочинения имели спрос, как рассказанные в узком кругу скабрезные анекдоты.

Конечно, даже в те годы не все население страны прочло доклад Жданова. Поэтому 21 августа основной смысл содержания постановления ЦК довела до общественности газета «Правда». И чтобы для читателя было понятно, вокруг чего ломались копья, приведем максимально полно выдержку из партийного документа, опубликованную в печати:

«ИЗ ПОСТАНОВЛНЕИЯ ЦК ВКП(б) от 14 августа 1946 года. О журналах «ЗВЕЗДА» и «ЛЕНИНГРАД»[19].

ЦК ВКП(б) отмечает, что издающиеся в Ленинграде литературно-художественные журналы «Звезда» и «Ленинград» ведутся совершенно неудовлетворительно.

В журнале «Звезда» за последнее время, наряду со значительными и удачными произведениями советских писателей, появилось много безыдейных, идеологически вредных произведений. Грубой ошибкой «Звезды» является предоставление литературной трибуны писателю Зощенко, произведения которого чужды советской литературе.

Редакции «Звезды» известно, что Зощенко давно специализировался на писании, на проповеди гнилой безыдейности, пошлости и аполитичности (курсивы мои. — К.Р.), рассчитанной на то, чтобы дезориентировать нашу молодежь и отравить ее сознание.

Последний из опубликованных рассказов Зощенко «Приключения обезьяны» («Звезда» № 5-6 за 1946 г.) представляет собой пошлый пасквиль на советский быт и на советских людей, в уродливо карикатурной форме, клеветнически представляет советских людей примитивными и малокультурными, глупыми, с обывательскими вкусами и нравами. Злостно хулиганское изображение Зощенко нашей действительности сопровождается антисоветскими выпадами.

Предоставление страниц «Звезды» таким пошлякам и подонкам, как Зощенко, тем более недопустимо, что редакции «Звезды» хорошо известна физиономия Зощенко и недостойное поведение его во время войны, когда Зощенко, ничем не помогая советскому народу в его борьбе против немецких захватчиков, написал такую омерзительную вещь, как «Перед восходом солнца», оценка которой, как и оценка всего литературного «творчества» Зощенко, была дана на страницах журнала «Большевик».

Хотя содержание претензий, предъявляемых «сатирику», очевидно, все-таки попытаемся взглянуть на это содержание с точки зрения «гражданской» логики. Сатира всегда являлась острым и общественно необходимым оружием в руках незаурядных писателей.

В ряду великих сатирических имен по праву стоят Рабле, Вольтер, Франс, Салтыков-Щедрин и Гоголь. Как отмечает А. Ингер, «бичуя злейших врагов человечества», Рабле не терял «своей могучей жизнерадостности». Его смех происходил от избытка сил.

Смех Вольтера был язвительнее и ироничнее. Взирая на несовершенство человеческой жизни несколько со стороны, он не испытывал при этом «удовольствия от собственного остроумия, меткого словца». Свифт, прежде всего, являлся политическим сатириком. Его суждения неотделимы от «социально-политических, национальных и религиозных конфликтов его времени». Подобную позицию занимали Салтыков-Щедрин и Гоголь. Зощенко не был сатириком гуманистической направленности. В его примитивных сочинениях отсутствовало гражданское звучание; в них преобладало стремление к извращению и принижению достоинства человеческого существа.

В постановлении он не случайно называется «пошляком и подонком». Он не высмеивает своих героев. Отпуская грехи примитивным людям, Зощенко опускался до их уровня и, смакуя пороки, одновременно старался нагадить окружавшему его обществу.

Его «сатира» была кликушеством антисоветчика, остроумием из-за угла, — с «кривым ружьем». Когда он кого-то передразнивал, роясь на помойке человеческих слабостей и низких страстей, его лицо не сводила гримаса отвращения. То был разглагольствующий щелкопер с примитивным авторским языком. Он не умел писать иначе и не мог создать ничего полезного. Поэтому он наслаждался грязью, как мазохист, получавший удовольствие от боли, причиненной партнерам.

Не случайно и то, что, отсидевшись в тылу во время Отечественной войны, после ее окончания он продолжал сыпать песок в буксы локомотива государства, стремившегося как можно скорее увезти народ от военных окопов — в будущее.

Но продолжим чтение постановления ЦК. В нем шла речь еще об одной современнице Михаила Зощенко: «Журнал «Звезда» всячески популяризирует также произведения писательницы Ахматовой, литературная и общественно-политическая физиономия которой давным-давно известна советской общественности. Ахматова является типичной представительницей чуждой нашему народу пустой безыдейной поэзии.

Ее стихотворения, пропитанные духом пессимизма и упадничества, выражающие вкусы старой салонной поэзии, застывшие на позиции буржуазно-аристократического эстетства и декадентства — «искусства для искусства», не желающей идти в ногу со своим народом, наносят вред делу воспитания нашей молодежи и не могут быть терпимы в советской литературе».

Увы, это все, чем «порадовала» читающую публику партийная критика в статье «Правды». Поклонники «таланта» Анны Горенко могли бы обидеться, что для их кумира не нашлось даже «обличающих» слов. Зато перепало и другим «творцам»:

«Предоставление Зощенко и Ахматовой активной роли в журнале, несомненно, внесло элементы идейного разброда и дезорганизации в среду ленинградских писателей. В журнале стали появляться произведения, культивирующие несвойственный советским людям дух низкопоклонства перед современной буржуазной культурой Запада.

Стали публиковаться произведения, проникнутые тоской, пессимизмом и разочарованием в жизни (стихи Садофьева и Комиссаровой в № 1 за 1946 г.). Помещая эти произведения, редакция усугубила свои ошибки и еще более принизила идейный уровень журнала.

Допустив проникновение в журнал чуждых в идейном отношении произведений, редакция понизила также требовательность к художественным качествам печатаемого литературного материала. Журнал стал заполняться малохудожественными пьесами и рассказами («Дорога времени» Ягдфельда, «Лебединое озеро» Штейна и т.д.). Такая неразборчивость в отборе материалов привела к снижению художественного уровня журнала…

Как и редакция «Звезды», редакция журнала «Ленинград» допустила крупные ошибки, опубликовав ряд произведений, проникнутых духом низкопоклонства по отношению ко всему иностранному. Журнал напечатал ряд ошибочных произведений («Случай над Берлином» Варшавского и Реста, «На заставе» Слонимского). В стихах Хазина «Возвращение Онегина» под видом литературной пародии дана клевета на современный Ленинград».

Конечно, государство не могло запретить этим людям, чуждым гражданского самосознания, думать так, как они думали. Но оно могло и должно было запретить распространение в печати непатриотических произведений, разлагавших общественное сознание. Когда страна оказалась неспособна на такой осмысленный поступок — ее не стало. И это не было случайностью — люди, разрушившие государство, несли на своих плакатах идеи Зощенко и Ахматовых…

Но в послевоенные годы постановление ЦК своевременно отреагировало на назревавшую негативную тенденцию и ставило закономерные вопросы:

«Как могло случиться, что журналы «Звезда» и «Ленинград», издающиеся в городе-герое, известном своими передовыми революционными традициями, в городе, всегда являвшемся рассадником передовых идей и культуры, допустили протаскивание в журналы чуждой советской литературе безыдейности и аполитичности?

В чем смысл ошибок редакций «Звезды» и «Ленинграда»? Руководящие работники журналов, и в первую очередь их редакторы тт. Саянов и Лихарев, забыли то положение ленинизма, что наши журналы, являются ли они научными или художественными, не могут быть аполитичными.

Они забыли, что наши журналы являются могучим средством Советского государства в деле воспитания советских людей, и в особенности молодежи, и поэтому должны руководствоваться тем, что составляет жизненную основу советского строя, — его политикой. Советский строй не может терпеть воспитания молодежи в духе безразличия к советской политике, в духе наплевизма и безыдейности.

Сила советской литературы, самой передовой литературы в мире, состоит в том, что она является литературой, у которой нет и не может быть других интересов, кроме интересов народа, интересов государства. Задача советской литературы состоит в том, чтобы помочь государству правильно воспитать молодежь, ответить на ее запросы, воспитать новое поколение бодрым, верящим в свое дело, не боящимся препятствий, готовым преодолеть всякие препятствия.