Эльфийский талисман. Повесть о двух городах - Николай Владимиров

час плавания москвичи проглядели все глаза, рассматривая растущие на ленте леса и сады, среди которых тут и там виднелись белые домики. Над Рекой был возведён целый город с кажущимися крошечными многоэтажными домами, дворцами и храмами. Из-под напоминающих мосты конструкций в Вех извергались могучие водопады — именно их издали москвичи приняли за тонкие серебряные ниточки.

— Да, Надь!.. э-э… приехали! — вздохнул Юра, впрягаясь в лямки рюкзака.

Москвичи затерялись в шумной, пёстрой, говорливой, занятой делами толпе. По сходням бесчисленных судов спускались и поднимались пассажиры, спорили, торговались и умасливали портовых чиновников купцы, у дверей харчевен и лавок надрывали горло зазывалы. Тройками проходила стража — крепкие бородатые мужики в бело-синих кафтанах и железных шапках, при мечах и коротких дубинках с обмотанными тряпками концами. То и дело попадались караваны носильщиков и местных ослико-верблюдов — с одним из караванов, с братом и матерью ушла Дану Этанар. «Только обязательно навестите нас, госпожа райсу! — помахала она на прощание. — Я очень-очень буду вас ждать!..».

Для повозок и фургонов над набережной, на высоте второго этажа были устроены ведущие к портовым кранам дороги — к одному из кранов, высадив пассажиров, попрощавшись с уважаемыми купцами и Надей, увёл судно на разгрузку господин Эсванар.

— Надо найти гостиницу… — задумалась Надя.

— Респати Киро предупреждал… э-э… прежде надо одежду сменить… — не согласился Юра.

— А как этим платить, ты знаешь? — ответила Надя вопросом на вопрос.

В её руках оказались три листа здешней плотной, желтоватой бумаги, исписанных витиеватыми коробочками-буквами, скреплённых размашистыми подписями и разноцветными печатями. Среди затейливой местной вязи можно было угадать лишь цифры, немного напоминающие арабские.

— Похоже, это какой-то… э-э… чек или расписка… — предположил Юра. — А значит, существует и банк, в которой её можно предъявить…

— Да, предъявить расписку на шестьдесят мешков пшеницы, — хмыкнула Надя. — Которые следует получать вон там… — она посмотрела на висящую над облаками ленту. — А туда, между прочим, ещё нужно подняться. Но хороши же мы будем, если по этой расписке нам и в самом деле выдадут шестьдесят мешков…

Налетевший ветер унёс окончание фразы. Стало темнее и холоднее — утёсы и лента закрыли нависшее над холмами солнце. Зажглись огни на башнях пирса-волнолома, из воды в проходах между башнями поднялись тяжёлые цепи. Из текущей навстречу толпы вынырнул давешний белобрысый парень с нагловатым взглядом.

— Руах и Гоэрл! — завопил он, срывая с головы шапочку-колпачок. — Святые брат и сестра Ансари и Ансару! Ну почему, почему, почему мне всегда, всю жизнь не везёт?..

Продолжая мять шапку, парень рассказывал, ни к кому вроде бы не обращаясь — но при этом ухитрившись загородить москвичам путь.

— Вот это и называется, съездил повидать тётушку… — жаловался он, не позволяя ни отойти, ни вставить слово. — Она у меня, между прочим, одна-единственная, одной ногой в могиле… Ещё неизвестно, увижу ли я её или нет… А у неё, между прочим, домик и виноградник. Так, сперва я опаздываю на судно — да, посидел с ребятами, выпили, с кем не бывает. На следующем судне попадаю под летучий огонь… Слава Крылатой Заступнице, выжили — непременно воскурю в её рамуве. Но в результате мы простояли целую стражу — долгую летнюю стражу. И, пока мы стояли, мой милый дядюшка Ресо Кевихи, не дождавшись, укатил наверх…

В продолжение речи парень теребил и мял шапку, то и дело собираясь, но так и не решившись швырнуть её снова. Юре показалось, что он вот-вот расплачется.

— Ресо Кевихи, мой двоюродный дядя по матери, — продолжал он жаловаться. — Мастер подъёмника. Ещё до отъезда договорился, что он меня бесплатно поднимет. И что бы вы думали? Именно сегодня ему попался выгодный груз. Норму выполнил, налог заплатил… Сидит, небось, в кабачке, в полумиле над Рекой, винцо попивает, на меня, дурака сверху вниз поглядывает… А ведь у меня завтра экзамен, по результатам которого я мог бы стать «достойным». Не «мальчиком, подай, принеси», а настоящим мастером, с мастерской под собственной вывеской, с налогом, голосом в собрании… Руах и Гоэрл! Ну, неужели мне ещё год ходить в подмастерьях?..

— Не расстраивайтесь так, — попыталась утешить парня ничего не понявшая Надя.

Умолкший на полуслове парень уставился на москвичей, словно только что их увидел. У Юры упало сердце — этот тип с лисьей мордочкой и нагловатым взглядом, так непонравившийся ещё на судне господина Эсванара, ещё меньше нравился ему здесь. И уж тем более, ему не хотелось, чтобы Надя с ним разговаривала.

— Ребята! — продолжал распинаться парень, окидывая взглядом Надю. — Вижу, народ вы не бедный… Сделайте доброе дело, выручите! Одолжите «жёлтенькую». Я — Ратки Юстахи Малинар, старший подмастерье в цирюльне Арсо Исмахи Витахира, левая набережная, пятьсот тридцать седьмой дом на закат. Меня там все знают. Даже в руки не давайте, просто заплатите мастеру подъёмника. Мне сегодня, до захода солнца, наверх попасть вот так надо!..

— У нас… — попытался перехватить ситуацию Юра.

— Простите, а это много? — опередила его Надя, протягивая самый большой из исписанных листов.

— «Шестьдесят мешков белой пшеницы… — вчитался парень в витиеватый текст на листке. — Получить до тридцатого числа месяца Листопада на складе господина Дони Ресихи Итанара, метли. Правая набережная, сто двадцать седьмой дом на закат». Ребята, да вы богачи, клянусь святыми Ансари и Ансару!..

— Только мы не совсем понимаем, что с этим делать… — улыбнулась Надя.

— О, никаких проблем, красавица! — рассмеялся парень. — Гляди веселей, за дело берётся Ратки. Подожди-ка здесь, я сейчас всё устрою. Впрочем, нет — ты ведь не доверишь такое сокровище незнакомцу. Пойдём — сейчас я покажу, как это делается…

Свиснув несколько раз, он повелительно поднял руку — не прошло и пяти минут, как рядом остановились крытые одноместные носилки. Ратки принялся торговаться — старший носильщик, дюжий сорокалетний мужик в безрукавке на голое тело не желал нести в долг. Суматохи добавила и Надя, заявившая, что носилки — это лишнее. После непродолжительных препирательств её всё же удалось усадить, поставив в ноги рюкзак и обе сумки. Юра расправил плечи — новый знакомый ему откровенно не нравился, но было приятно, что не нужно тащить тяжёлый груз.

— А нам с тобой, приятель! — продолжал Ратки, положив руку Юре на плечо. — Придётся хорошенько пошевелить ножками…

Проплутав минут сорок по шумным, полным народа улицам, поднявшись по каменным лестницам на два яруса наверх, носилки остановились перед складом под черепичной крышей, с распахнутыми настежь воротами. Здесь и в самом деле лежали друг на друге мешки, достававшие до пересекающихся балок. На широкой деревянной скамье резались в кости двое работников. Маленький лысоватый хозяин в белом