Осколки системы - Арсений Котов

в его крови, порождая холодный разум, который правильнее было бы называть холодной злостью.

Не то чтобы он стал специально подбирать слова в других обстоятельствах, но, по крайней мере, сейчас даже задумываться о более нейтральной реплике желания не было никакого.

- Братишки, да у нас тут герой, - заорало в ответ чмо куда-то в направлении тонущего в вечернем сумраке перекрестка, где происходило некое скрытое пока от Курта шевеление. - Я из тебя, козел, сейчас эквилибристку сделаю. И из твоей сучки тоже.

С этими словами хмырь противоестественно резко, с места, сиганул со своего насеста замахиваясь посохом, с явной целью приголубить Курта сверху по кумполу.

Прыгнул и в следующую секунду стек на асфальт, впечатавшись в стену метрах в трех за куртовой спиной. Парень был довольно ловок, но против тулмена с его талантами не тянул от слова «ну ни никак».

- Ольга, ты тут справишься сама дальше? Надо осмотреться, - уточнил Курт охватывая переключившимся на военный лад взглядом местность.

Девушка кивнула:

- Только не угробься там.

- Если что, будешь меня лечить. Возможно всю жизнь, - сыронизировал он. - Интересно а у них тут что-то вроде полиции водится вообще? Или это навязанные западные ценности?

- Тебе хана, сука, я тебя прямо здесь сейчас разложу... - закашлялся тем временем синеволосый урод, поднимаясь на ноги и этим немало удивляя. Курт предполагал что после такого пируэта встанет парень не скоро, и не без помощи травматолога. Чисто исходя из своей предыдущей практики.

- Угомонись, педик, иначе здесь и сейчас сношаться ты будешь со своей палочкой, - ласково сообщил он недоумку. - Я просто устану, а вот врачи здорово удивятся.

Чмошник конечно же не внял. Наоборот, он со звериным рычанием перехватил шест на манер копья и ринулся с ним на таран, не понимая, что его пируэты в такой драке не заходят.

- Сзади! - внезапно воскликнула Ольга, явно предупреждая о какой-то иной угрозе.

Курт стремительно оглянулся в подмороженном времени, и обнаружил, что противников стало двое. Еще одна такая же дура, на этот раз с клоунским носом-шаром и подведенными глазами, выскочила откуда-то из-за перевернутой машины и уже наводила на него два выглядящих массивно, хоть и как-то по мультяшному пистолета. Пришлось слегка импровизировать.

Вновь повернувшись к тряпошному мудаку в трико Курт перехватил летящий ему в лицо шест, и обнаружил странный эффект, попытавшись его отклонить. Словно пятидесяти килограммовую гирю ворочал. Похоже игрушка была непростой. Сам парниша не выглядел атлетом, и вряд ли по настоящему, без фокусов, был способен ворочать подобные тяжести, а следовательно это был какой-то наложенный эффект.

Слегка попробовав под замедлением качнуть необычное древковое оружие, Курт уяснил для себя, что инерцию эффект сей не отменяет, и у него тут же созрел план. Навалившись всем весом на шест, он резко толкнул его вниз и в бок, после чего слегка ускорил течение событий!

И уже, практически в режиме «чашечка кофе», пронаблюдал как навершие шеста, цепляет асфальт, тормозясь об него под собственным весом, а синеволосый, не успевший или не сообразивший отменить воздействие, становится жертвой этого якоря, улетает на траекторию стрельбы и выхватывает от своей не менее долбанутой подруги несколько монструозных пуль, круглых и, судя по виду, безоболочечно-свинцовых, будто у старинных пистолей.

Трико эксгибициониста оказалось чем угодно, только не бронежилетом. Курт, глянув мельком на его раны готов был дать медицинскую гарантию, что второй раз чмошнику удивить их живучестью не удастся, а вот больная с пистолетами пока еще продолжала оставаться проблемой!

На расстрелянного напарника она даже не глянула, продолжив жать на курки!

Для Курта не составляло ощутимых проблем уклонится, однако за его спиной все еще оставались Ольга, предположительно утратившая свое регенеративное бессмертие, и ее пациентка, сроду таким не обладавшая.

Первая пуля, разминувшаяся с падающим телом поверженного клоуна, летела с отклонением вверх и Курт ее просто проигнорировал. Вторая, будучи мягким свинцом, соскользнула в бок с лезвия его складного ножа, отдавшись неприятной, но легко скомпенсированной мышечным усилием дрожью в ладони.

Третьей пришлось подставить плечо, и испытать всю гамму ощущений от столкновения горячего комка свинца с плотью и костью. А четвертая... Четверной не случилось, поскольку брошенный на продолжении движения кистью нож этот вошел в глазницу припадочной ганфайтерши по самую рукоять, навсегда исцелив ее душевные недуги.

К счастью, теория о том, что твердые тупые предметы с трудом проходят сквозь темпоральный барьер в целом подтвердилась. Броней он конечно же не был, но, попадая в область сжатого пространства-времени, достаточно крупные предметы испытывали нелинейные перегрузки из-за резкого отклонения скорости движения разных своих частей, внутри пространственного барьера и еще во вне его.

Плечо сильно дернуло, разорвав мышцы и оставив скверную рану, но, по военному опыту, Курт прекрасно знал, что такие огромные пули способны отрывать конечности. С другой стороны будь пулька поменьше и посовременнее, дело могло обернуться по-всякому, но сейчас большая часть свинца просто расплавилась от перегрузки и расплескалась в стороны, к сожалению захватив с собой приличную часть тканей плеча...

Боль была зверской, но травма, при всей ее поганости, не выглядела смертельной.

Курт скинул замедление и, согнувшись, с благодарностью ощутил, как его вновь окутывает знакомый холодок. А дальше имел счастье, с изрядной долей удивления наблюдать, как струящаяся чуть ли не толчками из раны кровь стремительно останавливается, а боль уходит, сменяясь щекоткой.

Рука конечно пока не действовала, но в остальном он оказался вновь боеспособен буквально за несколько секунд.

- Прости, если что не так с риском рака, видимо действительно буду лечить тебя всю жизнь, - всхлипнула испуганно Ольга.