Отмели Ночи - Эрик Ластбадер

— Не двигайся, — шепнул Туолин, медленно отводя взгляд от высоких фигур.

В его голосе прозвучала какая-то странная нотка. Неужели страх? Он посмотрел на Ронина и продолжил уже совершенно нормальным голосом:

— Риккагин пригласит тебя завтра. А до тех пор он попросил меня быть твоим провожатым по городу.

Ронин молчал, пристально глядя на Туолина.

— Шаангсей — очень запутанный город. Риккагин не хочет, чтобы ты потерялся.

Мужчины так и стояли в дверях, обшаривая помещение внимательным взглядом. Хозяин, накрывавший на стол, поднял глаза и, вытирая руки о фартук, поспешил через зал. Из какого-то внутреннего кармана он извлек небольшой кожаный мешочек и подал одному из двоих. Другой что-то сказал ему и рассмеялся. Хозяин поклонился. Потом эти двое беззвучно вышли.

— Кто они? — спросил Ронин.

— Зеленые, — ответил Туолин так, словно этим все было сказано. Он допил вино. — Хватит с меня этого заведения. Что скажешь, Ронин, пойдем дальше?

Туолин расплатился. Зеленые серьги обезьянолицей женщины приплясывали при каждом движении головы.

Людей на улице вроде бы стало меньше. Туолин огляделся, потом заметно расслабился и потянулся.

— Итак, — сказал он, — вечер начинается.

На золоченой дощечке было написано: «Тенчо». Дощечка была прибита золотыми гвоздями к коричневой кирпичной кладке слева от высоких желтых двойных дверей в начале изогнутой железной лестницы на улице Окан.

Дважды Ронин замечал, что Туолин оглядывается назад, словно опасаясь преследования. Но даже если за ними и следили, в такой толпе все равно невозможно было определить.

Туолин постучал в желтые двери, и они почти сразу же распахнулись.

— Мацу, — прошептал он с улыбкой.

Она стояла между двумя вооруженными мужчинами. Рядом с ними ее хрупкая фигурка казалась еще меньше. У нее было овальное лицо с продолговатыми миндалевидными глазами. Густые прямые черные волосы, ниспадая свободным каскадом, закрывали половину лица. Ее серебристое закрытое одеяние с широкими рукавами было расшито серыми голубями. Очень бледная кожа. Неподкрашенные губы. Овальная лазуритовая застежка у горла выделялась единственным ярким пятном на фоне черного, серого и белого.

Она улыбнулась Туолину, долго присматривалась к Ронину. Потом что-то тихонько сказала стражникам, и те немного расслабились.

Она безмолвно провела их по узкому коридору. Деревянные полы были покрыты тонкими циновками; их небольшая процессия на мгновение отразилась в высоком зеркале в золотой раме. Они прошли в открытые двери, слева от которых плясал и колыхался желтый свет.

Они оказались в просторной комнате со светлыми деревянными панелями вдоль стен примерно на уровне пояса. Стены над ними были выкрашены в неяркий желтый цвет. В центре высокого, ослепительно белого потолка висел огромный овальный светильник из граненых топазов: не меньше пяти сотен камней были подобраны настолько искусно, что сквозь их грани светили мириады огоньков от лампы, расположенной в центре. Именно этот необычный свет придавал комнате странный светло-коричневый оттенок.

На уютных кушетках и в плюшевых креслах сидели женщины. Такого разнообразия Ронин еще не видел. Одни пили и курили в компании мужчин; другие сидели небольшими группами и лениво переговаривались, обращая точеные лица в сторону прохаживающихся по комнате мужчин, подобно цветам, поворачивающимся вслед за солнцем. Юные девушки в стеганых жакетах и широких шелковых штанах пастельных тонов передвигались между этими группами — изящные корабли в зыбких пустотах, разделявших эти дрожащие созвездия.

Мацу оставила их и подошла к небольшой группе из двух мужчин и одной женщины, расположившихся у противоположной стены. Женщина отошла от своих собеседников и приблизилась к Туолину с Ронином. На ней было шафранного цвета шелковое платье до пят с разрезом на боку, и при каждом ее шаге Ронин видел во всю длину ее обнаженную ногу. Платье было расшито узором из фантастических бледно-зеленых цветов. Как и у Мацу, платье было закрытым до шеи, что только подчеркивало ее фигуру.

Но Ронина больше всего поразило ее лицо. Продолговатые карие глаза с темными веками без видимых следов краски производили впечатление неумеренной чувственности. Узкий подбородок подчеркивал высокие скулы. Ее блестящие, подкрашенные темно-алой помадой губы были слегка приоткрыты. Длинные иссиня-черные волосы, переброшенные через левое плечо, ниспадали на грудь.

Она улыбнулась, обнажив мелкие белые зубы, и сложила ладони.

— А, Туолин, — сказала она. — Приятно снова тебя увидеть.

Ее голос напоминал мелодичностью колокольчик — далекий и певучий. Она опустила руки, маленькие и белые, с тонкими пальцами и длинными ногтями, выкрашенными желтым лаком. На ней были топазовые серьги в форме цветов.

Медленно повернув голову, она посмотрела на Ронина, и именно в этот момент ему показалось, что у него двоится в глазах.

— Кири, это Ронин, — представил его Туолин. — Он воин из дальней северной страны. Сегодня его первый вечер в Шаангсее.

— И ты привел его сюда, — сказала она с мелодичным смехом. — Как это лестно.

К ним подошла юная девушка в светло-голубом стеганом жакете и свободных штанах.

— Лия отведет вас омыться. А когда вернетесь, тогда и решите.

Темные глаза изучали Ронина.

Девушка провела их через комнату с топазовым светильником к широкой двери тикового дерева, через которую они попали в короткий коридор со стенами из грубо отесанного камня. Контраст был разительным.

Они спустились по узкой лестнице, освещенной дымными факелами, расположенными высоко вдоль стен. Каменные ступени были влажными, и Ронин различил плеск воды где-то неподалеку. Лестница вывела их в просторную, освещенную, теплую комнату с каменными стенами и низким деревянным потолком. В одной стене был высечен огромный очаг с подвешенным в нем необъятным котлом, в котором что-то кипело.

Основную часть обстановки здесь составляли две большие квадратные ванны, установленные на деревянных возвышениях. Одна из них была наполовину заполнена водой. Четыре темноволосые женщины с миндалевидными глазами, обнаженные до пояса, стояли, словно в ожидании их прихода. Бурлила кипящая вода.

— Пойдем, — радостно окликнул Ронина Туолин, снимая грязную одежду и вешая оружие на один из деревянных крючков, заделанных в ряд в стене. Ронин последовал его примеру, и женщины подвели их к свободной ванне. Они забрались внутрь. Женщины наполнили ванну горячей водой. Потом они тоже забрались туда и с помощью мягких щеток и душистого мыла принялись мыть мужчин.