Отрезанная ветвь - Ivan Ivanovich

Храм. Их встречал Айро. Он не знал о роли Урсы в смерти Азулона, из-за чего встретил ее весьма приветливо, хотя и догадывался, что ее побег с этим как-то связан. Племянника же Айро чуть ли ни задушил в объятиях.

— Чан! Малыш! Как же я рад тебя видеть! Как ты вырос! Настоящий принц! — воскликнул Айро, до хруста костей обнимая своего старшего племянника, которого не видел больше двух лет.

— Дядя… Задушишь же. Я тоже рад тебя видеть, — прохрипел Чан. Айро, видимо, осознав, что еще немного, и Чан задохнется от любви, отпустил его и широко улыбнулся. Урса уже поприветствовала его и направилась к своему младшему сыну. Айро же подхватил Чана под локоть и отвел к перилам площадки.

— Ох, Чан Мин. Как я рад, что ты исчез из дворца после смерти Азулона, — сказал Айро, оперевшись о перила, вмиг потеряв всю свою веселость и словно еще больше постарев. — То, во что превратился двор после отъезда леди Урсы, кроме как сборищем помойных крыс и назвать нельзя.

— Неужто все так плохо? — спросил Чан.

— Хуже, племянник. Гораздо хуже. Нет, я и сам не без греха, но всегда были границы, за которые никто не переступал. Но теперь… Эх! — вздохнул Айро, рубанув рукой воздух. Чан напрягся. Уж кого-кого, а своего дядю Чан знал как облупленного. Он не стал бы затевать этот разговор просто так. Меж тем, Айро продолжил. — Вокруг Озая собираются самые кровожадные и жестокие из наших дворян. И ладно, если это были бы пустобрехи и подхалимы, так нет. Как назло, что генерал Буджинг, что капитан Джао, что другие на редкость талантливые и умные люди. При этом они все законченные сволочи, — Айро опустил голову и глубоко дышал.

— Дядя, идет война. Не удивительно, что отец приблизил к себе именно этих дворян. Еще во дворце я слышал, что Чжао — лучший ученик генерала Джонг Джонга. А Буджинг, хоть и порядочная сволочь, талантливый генерал. И… — Чан хотел привести ещё один аргумент, но насмешливый и, одновременно, грустный взгляд дяди остановил его.

— Чан, неужто ты настолько наивен? Неужели не понимаешь, что такие, как они, могут превратить эту проклятую войну в резню? Что они не остановятся просто завоеванием, а устроят геноцид? — спросил Айро, и Чан Мин уловил в его голосе сильнейшую горечь и разочарование.

— А с каких это пор, кронпринц Айро, носящий прозвище Дракон Запада, генерал и главнокомандующий действующей армией, стал рассуждать о войне, как о резне? — спросил Чан, стараясь понять, к чему клонит дядя. Айро как-то странно посмотрел на него, вздохнул и опустил голову. Чан молчал, пытаясь понять, какую игру затеял Айро. Почему-то версию о том, что старый человек просто решил выговориться, он отбросил сразу. Слишком уж хорошо он знал сгорбившегося рядом с ним старика.

— Озай изменился, Чан. Не знаю, как, но теперь он уже не тот интриган, который привык решать проблемы чужими руками. Он ведь никогда не был выдающимся покорителем, а теперь, словно кто-то влил в него драконье пламя. От его покорения просто дух захватывает, — сказал Айро.

— Хочешь сказать, что отец стал сильнее? — внутри Чана все похолодело.

— Не просто сильнее, племянник. Когда ты стоишь рядом с ним, его аура словно давит тебя, как огромный валун, сброшенный магом земли. Ты чувствуешь себя рядом с ним словно мелкая букашка, напротив огромного человека. Но хуже всего то, что ты хочешь ему подчиняться. Хочешь чувствовать на себе эту удавку, чтобы она сдавливала тебе горло, — для пущего эффекта Айро скрючил руку у своего горла, словно она и была той самой невидимой удавкой.

— Ты рассказываешь страшные вещи, дядя, — сказал Чан, уставившись вдаль. Действительно, отец сильно изменился. Интересно, как такое случилось? — Я так понимаю, что Зуко в полной мере подпал под это влияние?

— Да, Чан. Увы. Верность твоего брата к Озаю непоколебима. Он всегда был самым слабым среди вас и очень быстро попал под влияние твоего отца. Азула продержалась дольше, но и она не выдержала. Теперь они оба верны ему беспрекословно.

— С Зуко все и так понятно. На него разве что мама сможет повлиять, но Азула… расскажи все, — тихо, но твердо потребовал у Айро Чан Мин.

— В течение полугода Озай вызывал к себе Азулу для бесед за закрытыми дверями. Я не знаю, о чем они говорили. Но каждый раз она выходила оттуда совершенно разбитой. И с каждым днем она все больше и больше отдалялась от меня и Зуко, — Айро остановился и вздохнул. — Она стала оскорблять его, причем не только наедине, но еще и прилюдно. Да и сам Зуко не оставался в долгу. В конце концов они окончательно разругались. Теперь не проходит и дня, чтобы кто-то из них не оскорбил другого.

— А сама Азула? Какая она сейчас? — спросил Чан, предполагая, что ничего хорошего не услышит.

— Она стала… черствой. Со всеми общается подчеркнуто официально. Намеки на эмоции появляются лишь тогда, когда она общается с Мэй и Тай Ли. Ты же помнишь их? — Айро дождался кивка и продолжил: — Только с Зуко она опускается до прямых оскорблений.

В тот день Чан узнал очень много нового. И все узнанное ему не понравилось. При дворе старались не вспоминать о нем. Словно его никогда не было. В первое время за честь Чана боролись Азула, Зуко, Айро и некоторые придворные. Но время шло. Азула и Зуко пали под влияние Озая, а его сторонники при дворе в основном были изгнаны. Тем не менее, Зуко продолжал то и дело вспоминать о Чане, Азула же полностью приняла сторону отца. С чем были связаны эти изменения, Чан Мину приходилось лишь гадать. Тогда же он узнал, что почту Зуко и Азулы постоянно перехватывали, из-за чего он не получал их писем. А потом они, не получая ответов, просто перестали писать.

Вечером того же дня, Чан увидел своего младшего брата. Увы, мало что осталось от доброго смазливого паренька, кем был Зуко еще каких-то два года назад. Огромный ожог на всю левую сторону лица, прикрытый повязкой, навсегда изуродовал лицо одного из самых красивых членов династии. Да, Озай знал, куда бить. Единственное, чем Зуко гордился и вовсю пользовался, была его внешность. А теперь… теперь Чан видел перед собой побитого жизнью