Очерки по истории архитектуры Т.2 - Николай Брунов

Единственная задача этих сидений сводится к тому, чтобы дать зрителям удобные места, поставленные по возможности все в одинаковые условия в смысле видимости и слышимости происходящего на сцене и на орхестре.

Особенно роскошно оформлены почетные места первого ряда, предназначенные для должностных лиц (рис. 84).

Греческое театральное здание в архаическую и классическую эпохи не играет ведущей роли, которая принадлежит в это время периптеру.

Интересны круглые периптеры в Дельфах, Олимпии и Эпидавре (рис. 85), форма которых в Греции очень редка и связана с тенденцией IV века к маленьким размерам, особенно ярко проявившейся в памятнике Лисикрата. Вплоть до эллинистической эпохи продолжает существовать форма правильного классического развитого периптера, преимущественно ионического ордера, хорошим образцом которого является упоминаемый Витрувием храм Афины в малоазийском греческом городе Приене (рис. 86 и 87), построенный архитектором Пифеем (бывшим одновременно и теоретиком архитектуры) в 340 году.

Очень любопытен надгробный памятник, возведенный около 350 года женой одного из персидских провинциальных управителей, Мавсола, своему мужу в Галикарнасе в Малой Азии, в построении и украшении которого принимали участие лучшие греческие мастера. Реконструкция галикарнасского мавзолея, от которого сохранились только отдельные обломки, остается спорной в деталях (рис. 88). Мавзолей дает яркий образец проникновения греческой культуры и архитектуры на Восток и того эклектизма, который был результатом этого. Громадный по размерам, мавзолей стремится сочетать греческий периптер с пирамидой, которой внутри соответствовал ложный свод из выступающих и нависающих друг над другом рядов кладки.

Очень неудачна мысль водрузить над мавзолеем колесницу с большой статуей Мавсола на ней (фигура самого Мавсола сохранилась), которая является, по существу, тем же мотивом, что и треножник памятника Лисикрата, но перенесенным в грандиозные размеры. Греческий ордер мавзолея, и особенно скульптурная группа на его кровле, сильно уменьшает кажущиеся размеры здания. Реалистически трактованные фигуры и греческие колонны вносят человеческую мерку, совершенно не увязанную с восточно-деспотическим количественным стилем целого.

Александр Македонский развил огромную строительную деятельность, основывая множество новых городов в громадных только что завоеванных восточных землях. Но архитектура эпохи Александра известна пока очень мало. Любопытна группа огромных храмов в восточных городах, которые были построены в очень больших размерах уже раньше, но во второй половине IV века были перестроены заново. Сюда относятся главным образом Артемисион в Эфесе, архитектора Дейнократа, перестроенный после пожара 356 года, и Дидимейон в Милете около 300 года. С ними тесно связан по своим исключительным размерам Артемисион в Магнесии, построенный знаменитым архитектором Гермогеном, который строил в ионическом ордере и, как предполагают, завершил его развитие. Точно не известно время творчества Гермогена; некоторые исследователи относят его даже ко второй половине III века.

Артемисион в Эфесе (рис. 89–91) представляет собой тип диптероса, т. е. его целла окружена двумя рядами колонн. В этом проявляется рост пространственного слоя окружающего храм обхода и суживание массы целлы и ее стен. Пространственность здания подчеркивается еще тем, что между первым и вторым рядами колонн помещены на узких сторонах ступени лестницы, втягивающие зрителя внутрь. Стремление к декоративности и роскоши отделки сказалось в украшении баз части колонн сложными рельефными изображениями. Размеры храма значительно превышают нормальные размеры греческого периптера (колонны Парфенона высотой в 10 м), его колонны достигают 19,40 м (× 1,98 м), в чем проявляется воздействие восточного количественного стиля, что очень характерно для архитектуры восточных греческих областей в IV веке.

Форму диптероса имеет и Дидимейон в Милете (рис. 92). Страбон говорит, что это здание осталось без крыши, якобы вследствие чрезмерной ширины целлы; Павсаний называет его просто неоконченным. Но вероятно, храм был одним из немногочисленных представителей гипетрального типа, о котором говорит Витрувий, т. е. имел большое прямоугольное отверстие в потолке и кровле над серединой целлы (так что священный источник и дерево внутри целлы находились под открытым небом). К храму вела дорога для священных процессий, отчасти обрамленная статуями. Размеры здания огромны (51×109 м), постамент имеет семь ступенек.

Артемисион в Магнесии (рис. 93 и 94) построен в типе псевдодиптероса (ложного диптероса), т. е. в нем единственный ряд колонн периптера отступает так значительно от стен целлы, как будто второй ряд колонн за ним опущен, хотя для него достаточно места. Большое расстояние наружных колонн от целлы вызвало необходимость перекрыть наружный обход целлы деревом. В псевдодиптеросе пространство в наружной форме периптера еще сильнее подчеркивается, чем в диптеросе. Средний интерколумний каждой из узких сторон шире остальных интерколумниев (23/4 диаметра колонны вместо 13/4 диаметра). Этим выделяются главные входы в здание.

Характерно, что эти храмы построены в ионическом ордере и обнаруживают тенденцию к преобладанию пространства над массами, к роскоши, к украшенности, к огромным размерам и грандиозным замыслам. Именно в это время возник проект превращения горы Афон в гигантскую человеческую фигуру, принадлежащий Дейнократу, строителю одного из только что перечисленных храмов (ср. стр. 10).

(Законченный только римским императором Адрианом Олимпией в Афинах — коринфского ордера — был также огромным храмом; он был начат еще в 553 году до н. э. и связан с восточным количественным стилем, спорадически проникавшим через Малую Азию вплоть до Афин. Колонны Олимпии в современном виде имеют высоту около 17 м. Ср. рис. 216.)

Έφημερίς αρχαιολογική, 1890, табл. 4, сл.; Curtius Е., Kaupert J. Karten von Attika, Text. I, Berlin, 1881, рис. 57; Xenophon. Oikon., IX. Memorab. Ill, 8,8; Defrasse A., Lechat H. Epidaure. Paris, 1895; Cabbadias P. Epidauros. Афины, 1900; Noack F. Der Kembau der Tholos von Epidaurus (Jahrbuch des deutschen archaeol. Instituts, 42); Murray A. (Journal of the Royal Inst. of. Brit. Arch. Ill), 1896; Lethaby W. Diana’s Temple at Ephesus, 1. London, 1908; Benndorf O. Forschungen in Ephesus. Wien, 1906; Ravet O., Thomas A. Milet et le Golfe Latmique. Paris, 1877; Pontremoli E., Hassoulier B. Didymes. Paris, 1904; Humann C.. Kohte J., Watsinger K. Magnesia am Maander. Berlin, 1904; ср. литературу на стр. 195; Lethaby W. Greek buildings represented by fragments in the British Museum. London, 1908; Krűger E. Der Aulbau des Mausoleums von Halikamass; Krischen. Der Entwurf des Mausolleions von Elalikamass (Archaeologischer Anzeiger-Jahrbuch des deutschen archaeologischen Instituts), 1927; Krischen. Ionische Bauten Kleinasiens und der Aulbau des Mausoleums von Halikamass (Bonner Jahrbuch, 128); Welter G. Das Olympieion in Athen (Athenische Mitteilungen, 47); Duglas Ch., Berchmans L, Clemmensen M. Le sanctuaire d’Athena Alea a Tegee au IV siecle. Paris, 1924.

IX. Греческая архитектура эллинистической эпохи (III и II вв.)

Торговля и промышленность в Греции в IV веке настолько сильно развились, что старые формы демократического города-государства стесняли своей замкнутостью дальнейший их рост. Торгово-промышленно-рабовладельческий класс перешел в следующий этап своего развития. Развитая торговля и промышленность требовали объединения Греции, связи между отдельными городами и областями. Назрела потребность в централизации, в централизованном бюрократическом аппарате, который обеспечивал бы внутренний мир и безопасность сообщений. Такой аппарат заменил общественную и государственную деятельность граждан, которые могли уже не заботиться о государстве и целиком отдаваться своим коммерческим операциям и личной жизни. В то же время разросшаяся промышленность и торговля нуждались в новых рынках, наметилась тенденция к экспансии Греции на Восток, который, поскольку он был деспотическим, был замкнут и недоступен в нужной мере греческим купцам, являясь вместе с тем чрезвычайно заманчивой областью, сулившей большую прибыль. Экспансия на Восток была возможна только при помощи оружия, а для организации большой армии опять-таки требовалось централизованное правительство. Все эти тенденции нашли яркое выражение в превращении разобщенной демократической Греции в единую целостную монархию Филиппа и Александра Македонского, быстро завоевавшего соседние восточные деспотии, уже до того разложенные сильно просачивавшейся в них греческой культурой. С открытием громадных новых стран для греческой торговли центр греческой жизни передвинулся на восток. Правда, единая монархия Александра разложилась тотчас после его смерти на несколько частей, но из них каждая была организована в монархию. Жизнь из старых культурных центров, и особенно из Афин, передвинулась в образовавшиеся вновь, огромные по тому времени мировые города на восточном побережье Средиземного моря, из которых главным была Александрия у устья Нила в Египте, основанная Александром новая столица мира, унаследовавшая свое значение от Афин. Далее — Антиохия в Сирии, Пергам, Эфес, Милет, Приена и множество других больших городов в Малой Азии. Жизнь эллинистических городов, исследованная многочисленными раскопками последнего времени в Малой Азии, хорошо известная по Помпеям, засыпанному Везувием эллинистическому городу в Италии, и другим городам Востока и Италии, во многом отдаленно напоминает своей цивилизацией города нового времени. Забота о благоустройстве, общественные здания нового типа, развитая уличная жизнь — во всем этом эллинистические города являются предшественниками европейских городов. Для эллинистической эпохи характерно представление об отдельном человеке — индивидуалисте и эгоисте, рационализирующем свою жизнь и заботящемся о личном благополучии и удовольствиях. Вместе с тем в эллинистическую эпоху очень рано появляется интерес к природе, деревне, быту крестьян, в чем сказывается реакция городского жителя на утонченную культуру города и тяга к простоте природы. Это настроение нашло себе яркое отражение в идиллиях Феокрита, в которых воспевается жизнь пастухов. Уже в эллинистическую эпоху очень сильно сказались те границы, которые рабовладельческий способ производства ставит развитию промышленности. При рабовладельческом способе производства невозможно крупное капиталовложение в промышленность; этим вызван рост крупного землевладения у представителей торгово-промышленного рабовладельческого класса. Росту имений благоприятствовало также территориальное расширение на Восток, где образовались крупные поместья. Обработка их отвлекла силы и внимание рабовладельцев, которые, эксплуатируя свои имения трудом рабов, теснее связывались с землей и превращались в крупных помещиков.