Камень Шамбалы, или Золотой век - Александр Саверский

***

- Чего ты ждешь? - Тони Тасотти был возбужден и раздосадован одновременно. Игра длилась уже четыре с лишним часа, а ее баланс фактически не изменялся. Только "уровень доверия" медленно приблизился к семидесяти пяти процентам.

Георгий Иванович медленно перевел на него по-прежнему спокойные глаза и сказал:

- Мой соперник еще недостаточно устал и недостаточно мне верит.

- Как это недостаточно? - взвился капитан. - Он уже играет с вами целый вечер, да и табло говорит о достаточной степени доверия.

- Капитан, вы когда-нибудь играли в рулетку? - задал Жора неожиданный вопрос.

- Я? - Тони опешил. - А при чем здесь я?

- А притом, что в рулетке никакие формулы никогда не работали, сколько их не пытались изобрести, и тот, кто играет сегодня с нами, сидит за столом только потому, что знает это. В любой другой игре расчет возможен. Если бы вы хотя бы раз играли в рулетку, то знали бы это.

- Я что-то не пойму, - Тони был обескуражен, - к чему вы клоните?

- К тому, что там, где нет расчета, есть только одна возможность играть чувства или интуиция. Вы должны чувствовать крупье, волчок, шарик, игровое поле, партнеров, и чем лучше вам удается отточить свои ощущения, тем чаще вы будете выигрывать.

- Я снова не...

- Я только хотел сказать, - сухо перебил капитана Савинов, - что моя интуиция говорит мне: игру заканчивать рано, а правила здесь устанавливаю я, как мы об этом договорились, - и Жора повернулся к табло.

Капитан постоял рядом с ним несколько секунд и отошел, попав в руки к разным начальникам и специалистам, которых к руководителю игры не допускали, но которые, тем не менее, желали знать, почему не предпринимаются решительные действия.

***

И все же Лоренцо прозевал. Точнее, все произошло так быстро, что только решительные действия Султана Вахитова, неизвестно как оказавшегося в игровом зале, уберегли Оги Валентайна от полного разорения.

Поскольку ставки в сегодняшней игре были крупные, то, проиграв трижды по двести миллионов экю, Лоренцо не придал этому особого значения - такое за вечер случалось много раз. И он поступил в этой ситуации стандартно, поставив шестьсот миллионов экю, желая отыграться. Только теперь, когда эта ставка не сыграла, самый краешек его сознания запаниковал, но остальная часть напомнила, что и такая ситуация несколько раз имела место. Лихорадочно решая, поверить в очередной раз дубль-серверу или нет, он в последний момент сделал ставку сам, и через несколько секунд, когда стрелка остановилась, его прошиб холодный пот. Проигрыш в два с лишним миллиарда - это уже не шутка, а волчок уже крутился снова. Лоренцо пропустил несколько ходов, отчаянно наблюдая за игрой, и вдруг заметил, что уже три раза выпали те же номера, что и на дубль-сервере. Его дрожащие пальцы потянулись к клавиатуре, чтобы набрать нужную комбинацию цифр и цвета, когда мощная ладонь легла на портативный аппарат, и холодные бесцветные глаза уставились в глаза итальянца:

- Ты что, смерти хочешь? - Лоренцо впервые слышал, чтобы полковник почти визжал. - Прекратить игру! - заорал он. - Немедленно отправить остаток средств нашим представителям, - он нажал на клавишу "конец игры". Кто-то из сопровождения полковника тут же переправил остаток средств - полтора миллиарда экю - на другой счет, а еще через мгновение в зал ворвалась полиция.

Во всеобщей толчее Лоренцо, еще не пришедший в себя от игры, сказал обречено полковнику:

- Жаль, что вы не дали мне сделать этот ход.

- Ты что, так и не понял? - Султан чуть не сбил с ног полицейских, которые его держали. - Идиот! Это был бы, наверно, последний ход в твоей жизни, а так, он махнул рукой, - может, еще и поживешь.

***

В управлении полиции Георгий Савинов расслабленно сидел в мягком кресле и по глотку отпивал глинтвейн.

В зал доставили задержанных, одного из которых подвели к Георгию Ивановичу.

- Это тот, кого вы просили показать, - отрапортовал сержант.

- Спасибо, - ответил Жора и добавил: - Принесите еще глинтвейна для этого человека. - И, заметив недовольное лицо сержанта, успокаивающе сказал: - У него был трудный день.

Сержант отошел, а Георгий Иванович указал на кресло рядом с собой, сказав стоявшему перед ним итальянцу:

- Садитесь!

Два человека с интересом рассматривали друг друга и, после того как принесли глинтвейн, Савинов спросил:

- Зачем?

- Я не могу открывать чужих тайн, - ответил Лоренцо.

- Значит, все-таки организация, - вздохнул Жора, - а жаль, из вас вышел бы прекрасный мошенник.

- По-моему, я и так не плох, - возразил итальянец.

- Увы! - отреагировал оппонент. - Вы не знаете меры, молодой человек, и потом, если вы действительно любите все красивое, в частности, красивую игру, то этим можно заниматься легально.

- Это не входило в наши планы, - сухо парировал тот.

- И снова жаль. Когда к игре примешиваются посторонние обстоятельства, чувства либо взвинчиваются, либо притупляются, и тогда ты уже не игрок. Поэтому вы и проиграли.

- Я не проиграл, - напыщенно сказал итальянец, - нас грубо прервали.

- Я так и думал! - с досадой и в то же время с облегчением воскликнул Жора. - Вы слышали, капитан? - обратился он к стоявшему рядом с ними Тони. - Что я вам говорил?

Тот с сожалением покачал головой.

- Кто-то из начальства? - сочувственно продолжал спрашивать Савинов, снова обращаясь к итальянцу.

- Да, это полковник, - кивнул тот.

- Что ж, - вздохнул Жора, но тут же в его речи мелькнула искра воодушевления, - однако, у нас есть шанс разрешить наш спор. Ведь вы собирались ставить, когда вас прервали?

- Да, - сказал Лоренцо, загораясь прежним огнем. Казалось, что для него нет ничего важнее, чем решить вопрос: выиграл он или проиграл. - Я поставил бы на шесть черное все оставшиеся деньги.

- Проклятье, - воскликнул с досадой капитан полиции, - я этому вашему полковнику устрою сладкую жизнь!

- Неужели? - только и спросил Лоренцо Георгия Ивановича, и по его глазам уже понял правду, однако, следуя его кивку, взглянул на табло, где замерли цифры последнего розыгрыша. Там стояло восемнадцать красное.

Два чувства хлынули в душу итальянца: горечь поражения и восхищение этим человеком, который все-таки дождался своего часа, который не выиграл, может быть, сам, но заставил проиграть его, Лоренцо Тирандетти. И эти три хода, совпавшие с сервером, когда он не ставил, и четвертый, когда он сделал ставку, отпечатались в мозгу Лоренцо как шедевр интуиции человека, улыбнувшегося ему напоследок и неторопливо бредущего меж опустевших столов полицейского управления.

23.

После вчерашнего я довольно зол. Не люблю, когда на моем пути встают нелепые препятствия. Поэтому я с утра допытываюсь у своего проводника о вчерашних событиях, но он молчит как рыба, и меня это злит еще больше. Ну разве могу я поверить, что он вообще ничего не заметил, когда я отсутствовал, по крайней мере, несколько часов. Очевидная ложь заставляет меня сильно сомневаться в его лояльности по отношению ко мне, а, кроме того, подозревать, что истинной целью его миссии является наблюдение за мной, а не обычное паломничество в Шамбалу, в чем он пытается меня убедить.