Гордость Павлина - Виктория Холт

Я помнила ее рассказ о том, как будучи ребенком она пробиралась сюда и играла на клавикордах и пряталась, когда входили слуги. Вероятно, Бен относился к ней с нежностью, если переслал инструмент в Австралию.

Однажды он сказал мне:

— Тебе будет недоставать меня, Джесси, когда я уеду.

— Пожалуйста, не говорите об этом, — просила я не в силах смириться с этой мыслью.

— Но я хочу поговорить с тобой об этом. Я должен сказать тебе нечто важное. Ты ведь не думаешь, что я уеду и оставлю тебя здесь, правда? Если я уеду, то хочу, чтобы и ты поехала со мной.

— Бен!

— Итак, вот что я решил: мы поедем вместе. Что ты думаешь?

Я мгновенно представила себе, как я вхожу в гостиную Дауэр Хауза и объявляю о своем отъезде.

— Они никогда не отпустят меня, — сказала я.

— Отпустят, если за это возьмусь я.

— Думаю, вы их не знаете.

— Не знаю!? Они ненавидят меня. Я отобрал у них поместье. Сотни лет Оукланд принадлежал Клэверингам, и вдруг появляется Бен Хенникер и выставляет их. Конечно, они ненавидят меня. Но это еще не все. Я встретил твоего дедушку до своего приезда в эти места. Я должен тебе все рассказать, между нами не должно быть тайн. У твоей семьи есть особая причина для ненависти ко мне.

— Пожалуйста, расскажите мне.

— Я кое-что уже рассказал, но это Половина правды. Думаю, ты нарисовала картину, которая выглядит совершенно естественно. Но когда узнаешь всю правду, события принимают другую окраску. Я говорил, что, приехав сюда и увидев этот дом, я решил, что получу его. Приобретя состояние, я мог купить его. Все это так. Но мы на разных полюсах. Я со своими деньгами и дедушка Клэверинг, которому трудно свести концы с концами, но он, хотя и с трудом, держится, как и его предки. Я злой старик, Джесси. Ты должна это знать. Я богат. У меня есть деньги, чтобы играть. Мир — моя сцена, и я люблю передвигать игроков, чтобы они танцевали под мою дудочку. Я тоже немного азартен, как уже говорил. Конечно не в такой степени, как Клэверинг. Интересно, а ты, Джесси? Я думаю, что ты тоже азартный человек. Ведь ты же из Клэверингов.

Твой дедушка был членом одного из лондонских клубов. Я хорошо это знал, потому что часто проходил мимо с подносом пряников. Красивое, внушительное здание. Львы охраняли вход от таких бедняков, как я. И я пообещал себе, что когда-нибудь я тоже поднимусь по этой лестнице. Так и вышло. Я вступил в клуб и там встретил твоего дедушку. Мы оба любили покер. Это такая игра, в которой за один день можно проиграть состояние. И я видел, что именно этим он и занимается. Я принял решение, что буду играть до тех пор, пока он не поставит на карту Оукланд. Это получилось проще, чем я ожидал.

— Вы… специально это сделали!

— Не смотри на меня так, Джесси. Все было честно. У него было столько же шансов на выигрыш, как и у меня. Я поставил все, что имел. Он был более беспощаден. Мы оба играли. Я поставил на карту свое состояние, он свой дом, и он проиграл. Он вынужден был продать его, а я получил Оукланд Холл. Они не простили мне этого, особенно твоя бабушка. После этого бесполезно было налаживать соседские отношения. Ну вот, теперь я все рассказал.

— Бен, — сказала я серьезно, — вы играли честно? Вот что я хочу знать. Я не смогу перенести, если…

Он посмотрел мне в глаза.

— Клянусь, — сказал он. Затем приложил палец к губам и прошептал:

Видишь, мой палец сырой,Видишь, мой палец сухой.Клянусь навсегда,Что не солгу никогда.

Клянусь, это была честная игра, и я выиграл.

— А моя бабушка знала об этом?

— Да, знала и возненавидела меня с тех пор. Мне это безразлично, но я не хотел бы, чтобы это настроило тебя против меня.

— Нет, Бен, ведь это была честная игра, и он проиграл.

— Хорошо. Теперь мы понимаем друг друга. Думаю, я смогу сделать так, чтобы ты поехала со мной в Австралию.

— Я не могу в это поверить.

— Мы начинаем обдумывать эту возможность с сегодняшнего дня.

— Я знаю, они будут в ужасе.

— Это еще интереснее, — со злорадством ответил Бен.

Он посмеивался про себя, а я не могла понять, что у него на уме. Он много говорил о компании, о городе, который вырос на месте разработок и известен под именем Фэнситаун. Бен часто вспоминал Джосса, казалось, он только о нем и думает. Конечно, это было естественно, ведь Джосс его сын, но чем больше я узнавала об этом самонадеянном господине, тем меньше разделяла энтузиазм Бена по отношению к нему.

Все разговоры начинались так:

— Когда ты будешь в Австралии… — но ничего не было сказано о том, каким образом я смогу оставить свою семью. В июне мне исполнилось восемнадцать, и я не могла еще самостоятельно принимать решения.

Мне нравились рассказы о его доме. Казалось, что я уже знаю эту усадьбу с необычным названием Павлины. Я представляла себе павлинов на лужайке и человека-павлина, с важным видом прохаживающегося среди них. В доме оставалась экономка миссис Лод, к которой Бен относился с симпатией. У нее был сын Джимсон, работавший в компании, и дочь Лилиан, помогавшая матери по дому. Кроме того, было много слуг и среди них несколько человек, которых он называл абос, потому что они были из аборигенов.

Я жадно слушала эти рассказы и вновь спрашивала его:

— Бен, но как же я смогу поехать туда?

Тогда он лукаво улыбался и говорил:

— Предоставь все это мне.

Я по-прежнему встречала Ханну и других слуг, они всегда приветливо относились ко мне.

— Мистер Хенникер сообщил нам, что скоро уедет, — сказала миссис Бакет. — Мы снова останемся одни, а это плохо для такого имения. Слугам это не по душе. Мне кажется, вам тоже будет одиноко.

Я чуть не рассказала ей о планах мистера Хенникера, но они мне и самой представлялись неисполнимыми. Он просто утешал меня, прекрасно понимая, что мне не позволят уехать.

Послышался стук в дверь, и вошла Мириам. Она выглядела очень хорошенькой.

— Я хочу поговорить с тобой, Джессика. Что ты думаешь? Эрнст и я собираемся обвенчаться.

Я обняла ее и поцеловала. Мне было приятно, что она наконец-то проявила решительность. Не помню, когда я в последний раз проявила к ней нежность, и она даже порозовела от удовольствия.

— Я счастлива, сказала она. — Мы решили больше не откладывать свадьбу, что бы мама ни говорила.

— Я так рада, Мириам! Тебе следовало так поступить несколько лет тому назад, но неважно. Наконец ты изменишь свою жизнь. Когда вы поженитесь?

— Эрнст говорит, что нет смысла ждать. Мы слишком долго медлили. Мы ожидали, что его назначат в приход святого Клиссолда, потому что тамошний викарий очень стар, но он все еще живет и проживет, вероятно, не один год.