Закон вселенской подлости - Елена Логунова

– Я бы не стал на это надеяться, – сказал следователь. – Считаю, что вы, Юлия Юрьевна, по-прежнему находитесь в опасности.

– Тихо, тихо! – заволновался Гавросич. – Не будем девоньку пугать! Юля, детка, иди к себе в комнату, ложись спать и ни о чем плохом не думай. Мы не дадим тебя в обиду, я обещаю!

– Спасибо! – с признательностью ответила моя подружка, но посмотрела при этом не на деда, а на Эда.

– Идем, невеста маньяка, – я потянула ее за руку и увела в светелку.

А мужики остались за столом, закрыли дверь на кухню и сидели там втроем допоздна.

– Заговорщики! Декабристы! – ворчала Юля, энергично взбивая подушку.

– Сейчас не декабрь, а октябрь, – миролюбиво поправила я.

– Тогда октябристы!

– Тогда уж октябрята!

Мы захихикали и отошли ко сну не в худшем настроении.

Совсем не зря спортсмены, выступающие в командных видах спорта, носят форму. Одинаковая одежда – это сближает. Трое заговорщиков в пузырящихся трико, оставшиеся в ночи на кухне, ощущали себя соратниками.

Гавросич, как самый старший и к тому же хозяин штаб-квартиры, принял роль играющего тренера и взялся командовать.

– А теперь, ребятки, давайте начистоту, – велел он, предварительно поерзав ухом по кухонной двери, чтобы убедиться, что за ней не сопят подслушивающие девчонки. – Есть ли надежда, что маньяк теперь отстанет от Юльки?

– Надежда умирает последней, – сказал банальность Алекс и поморщился.

– Лучше Надежда, чем Юлия, – буркнул Эд.

– Вообще-то есть еще варианты: Клара и Тамара, – сообщил следователь. – В программе ведь участвовали три девушки, и резонно полагать, что опасность в равной степени угрожает каждой из них.

– А Клара и Тамара в курсе? – спросил Эд.

– Конечно, все предупреждены.

– И как у них, все тихо?

– Как в морге, – ляпнул Алекс и снова поморщился. – Наиболее шумно и весело тут, у вас.

– Значится, так! – Дед прихлопнул ладонями по столу. – К Юльке надо охрану приставить. Лучше всего полицейского с пистолетом. Или с двумя. Или даже двух полицейских с пистолетами.

– Это очень сложно организовать, – вздохнул следователь. – У нас людей и так не хватает. Чтобы выделить кого-то специально для охраны Юлии Юрьевны, нужны веские доказательства того, что она находится в смертельной опасности.

– И что сошло бы за такое веское доказательство? – язвительно поинтересовался Эд. – Неудачное нападение на нее маньяка, а лучше два?

Варвара-отшельница в часах захрипела зловеще и мучительно, как придушенная.

– Цыц, дура, накаркаешь! – прикрикнул на нее Гавросич и тут же сменил собеседника: – Леша, так он же убил бабу Веру в Юлькином лапсердаке! Это ли не реальное нападение?

– Мы пока только предполагаем, что старушку задушил маньяк. Предположения недостаточно.

– Так, короче! – Эдик хлопнул себя по коленкам. – Я вижу, на нашу доблестную полицию надежды маловато. Раз такое дело, я вызываюсь добровольцем. Буду рядом с Юлькой днем и ночью!

– Обойдешься ночью-то, знаем мы таких добровольцев, добрых девок портить! – заворчал Гавросич.

– Я не в этом смысле! – обиделся доброволец.

– А если не в этом, то ночью будешь на лоджии спать! Я давно подумывал туда жильца пустить недорого.

– Ладно, – вздохнул Эд. – Ради доброго дела можно и немного заплатить.

Алекс фыркнул.

– Сторгуемся, – пообещал обрадованный Гавросич и засуетился: – Ладненько, пойду раскладушечку поставлю и бельишко постельное подберу… А обогреватель тебе нужен или покамест одеялами обойдешься?

– Обойдусь, – буркнул Эд. – На что не пойдешь ради спасения милой девушки!

Ромашкин снова фыркнул.

– Что? – сердито уставился на него самоотверженный доброволец. – В чем дело, что ты лыбишься так ехидно?

– А то!

Алекс закрыл за дедом дверь, повторил пантомиму с прослушиванием, обернулся к Эду и сурово нахмурился:

– К тебе, приятель, у меня есть особый разговор.

– Серьезно? – Эд изобразил наивное удивление.

– Крайне серьезно.

Алекс вернулся за стол и уставился на собеседника в упор:

– Знаешь, что будет, если маньяк действительно удовлетворится старушкой и не станет душить ни одну из трех местных девчонок?

– Праздник на нашей улице будет! – дурашливо возликовал Эдик.

– На нашей-то да, а на других?

– Не понял?

– Сейчас поймешь.

Алекс взял пустую чашку, со стуком поставил ее на край стола:

– Это Казань. Тут была задушена первая девушка, одна из трех участниц телепрограммы в столице Татарстана. Тогда никто не мог предположить, что это работа маньяка, это стало понятно только после второго убийства… – Он поставил в полуметре от первой чашки вторую: – Здесь, в Новгороде.

– А это был просто Новгород или Нижний Новгород? – зачем-то уточнил Эд.

– Нижний, а какая разница-то?

– А такая, что Нижний Новгород не настолько далеко от Казани, – Эд передвинул вторую чашку ближе к первой. – Ну, и что дальше?

– А дальше было убийство в Саратове, – Алекс поводил рукой над столом, определился с приблизительной географией и поставил третью чашку. – Его мы уже ждали, но предупредить не смогли, и очередная девчонка погибла. Но здесь и сейчас этого гада нужно взять, потому что другой такой возможности не будет!

– Это почему же? Я смотрел программу телепередач, новый выпуск шоу «Совет да любовь» выйдет в следующем месяце…

– Новый! – Алекс поднял указательный палец. – В том-то и дело, что в новом сезоне шоу будут снимать не в уездных городах, а в московской студии!

– Подраскрутили, стало быть, программу, – кивнул Эд. – Но что это меняет?

– Сам подумай! До сих пор если программа снималась в Саратове, то и девушки были саратовские. Если в Казани – казанские…

– Если в Новгороде – новгородские, я понял, и что?

– А то, что можно было с уверенностью определить город, в котором маньяк появится после выхода очередного шоу! А теперь как будет?

Алекс перевернул вверх дном чашки, символизирующие собой Казань, Нижний и Саратов, сдвинул их на середину и закрутил, как лихой наперсточник:

– Кручу, верчу, запутать хочу! Угадай-ка, где маньяк?

– Где-где, в Караганде! – не трогая чашки, досадливо откликнулся Эд. – Он уже понял: – Ты хочешь сказать, что участниц новой программы будут собирать со всей страны, после записи в Москве они разъедутся по своим городам, и тогда шансы выловить маньяка уменьшатся втрое?

– Равно как и шансы защитить девушек.

– Так, может, надо закрыть это шоу к чертовой бабушке?

– Боюсь, чертова бабушка в лице программной дирекции центрального телеканала решительно воспротивится.

Алекс перевернул чашки, поставил их нормально, машинально стер ладонью оставшиеся влажные круги.

– Да и не выход это. Знаешь, как автомобилисты говорят: «Дурной стук всегда наружу выйдет»? Так и с маньяком. Закрой программу – он перестанет душить невест из телешоу, но убивать-то не прекратит. Он же маньяк, придумает себе новый кровавый сериал! И неизвестно, сколько людей погибнет, пока его сценарий прояснится.

– Короче, лучшего времени и места для поимки маньяка, чем здесь и сейчас, уже не будет, – резюмировал понятливый Эдик. – Хотя нельзя исключать вероятность того, что свои гастроли в нашем городе он уже закончил, задушив бабу Веру. Это же маньяк, кто его знает, может, он засчитает старушку как девушку. Тем более что бабка была одинокая, бессемейная, считай, невеста Христова!

– А вот это именно то, чего мы никак не можем допустить! Маньяк не должен засчитать себе бабушку!

Следователь заговорщицки понизил голос, качнулся через стол и, гипнотизируя собеседника взглядом, отчеканил:

– Есть, приятель, грязная работенка – как раз для тебя.

Вторник

– Юля, просыпайся! Юля, поднимайся!

Зная, как долго подружка восстает ото сна, я начала заклинать ее сразу же, как пробудилась сама.

К числу эффективных мое заклинание не относилось. Какой-то результат проявился минут через десять.

– Юля, Юля! – сонным голосом передразнила меня подружка. – А вот тебе дуля!

И в полном соответствии со сказанным она скрутила фигу, очевидно, призванную знаменовать собой категорический отказ просыпаться и вставать.

Вектор дули, свернутой подружкой в полукоматозном состоянии, прошел далеко мимо меня, так что я не приняла оскорбление на свой счет и не обиделась.

Некогда было принимать и обижаться, надо было поторапливаться на работу.

– Юля, ты заметила, что по утрам, когда человек встает с постели, у него нет живота? – зашла я издалека и при этом, признайте, была достаточно деликатна.

– Уху, – то ли согласилась, то ли просто всхрапнула Юля.

– Хочешь, чтобы у тебя не было живота – вставай! – заключила я.