Сердце бездны - Татьяна Суворова

Артур в полном отчаянии думал, что они оказались здесь в результате какой-то ошибки чужих механизмов. И хозяева, может быть, даже не подозревают о своих гостях.

Наконец — вершина. Истомин удовлетворенно остановился на ней и посмотрел вниз.

Впереди дорога плавно спускалась к деревне. Около двадцати низеньких, игрушечных домиков, сделанных из того же белого камыша. Ни человека, ни дымка. Тишина — только шелест трав.

Но стоило подойти к первой хижине, как из «беседки» рядом с ней наверное, местного сарая — выскочило несколько детей. Чуть-чуть пробежав, они остановились и замерли, как неживые. На удлиненных, почти европейских лицах откровеннейшие любопытство и опасения. Их земные, умудренные голографвидением сверстники постарались бы скрыть такие чувства. А тут только поблескивают глаза — одинаково темно-зеленые, почти черные. Их радужки гораздо ярче, чем у землян, и почти сливаются со зрачками. Кожа светлая, с непривычным, но довольно приятным оттенком — то ли сероватым, то ли зеленоватым. Пятна коричневой, засохшей грязи на ней смотрятся очень неуместно. Не разобрать, мальчишки или девчонки — все с косами, все одеты в темно-коричневые хламиды до колен, перепоясанные широкими кожаными ремнями.

Артур, изо всех сил стараясь не делать слишком быстрых выводов об уровне такой культуры, улыбнулся, протянул руку с раскрытой ладонью вперед — он вспомнил, что когда-то читал об этом универсальном жесте миролюбия. Инга и Игорь повторили его движение. Дети по-прежнему стояли неподвижно, только кое-кто склонил голову набок, а кое-кто, наоборот, вытянул шею.

Из домика-хижины раздался высокий голос. То, что он сказал, походило на одно длинное, все время меняющее интонацию слово. Ребята, не отрывая взглядов от гостей, вразнобой ответили другим бесконечным слиянием звуков, которые почти невозможно отделить один от другого.

Послышалось что-то вроде легкого шума, и из хижины вышел невысокий, хрупкий — по сравнению с землянами — мужчина. Он был увеличенной копией детей только волосы скрывал белый, чистейший платок. И одежда была аккуратной, без пятнышка. Истомин не стал пытаться определить его возраст — похоже, аборигены казались моложе своих лет. Впрочем, каковы здесь срок жизни и темп старения?

Человек глядел на пришельцев чуть удивленно, но спокойно. Что-то спросил высоким, полуженским, полумужским голосом.

— Не понимаю, не понимаем. — Тон Артура был совсем спокойным: капитану опять было ясно, что делать в конкретную секунду. Он опять протянул вперед пустую руку. И лихорадочно вспоминал институтский курс по контактам — те занятия, которые считались нелепыми, ненужными, несколько раз вообще чуть не убранные из учебной программы.

Скверно, что здесь нет ни видеопроекторов, ни других нужных машин…

Озр решила пока поменьше вмешиваться. Она сознавала, что плоховато понимает даже психологию землян, — а те, очевидно, стоят где-то между координаторцами и конкретно этими жителями Планеты.

Мужчина, видимо, перешел на другой язык — изменился фонетический набор. Артур повторил ответ. Чужак чуть наклонил голову набок. Немного подождал похоже, думал, — и, указав пальцем на капитана, сделал приглашающе-загребающий жест рукой. Но, когда за Истоминым двинулся Игорь, мужчина оттолкнул что-то невидимое и поднял один палец.

— Стой, — бросила Озр.

Пилот буркнул, с независимым видом скрестил руки на груди. Но послушался. Абориген быстро, оценивающе посмотрел на Игоря, понимающе усмехнулся. В его движениях, мимике — ни капли настороженности. Очевидно, здесь еще не открыли, что оружие можно прятать под мышками.

Горячие, как у лихорадочного больного, но спокойные и чисто вымытые руки быстро ощупали Артура. Это был совсем земной обыск. Словно тогда, в Лучевом поселке, после того, как ультралевые террористы взорвали ТЯЭ.[51] Истомина тогда полгода лечили от лучевой болезни… Так, может, он все еще в том же госпитале и все это — бред, а на самом деле сестра никогда не сходила с ума, племянник Слава не рождался и вот этой планеты тоже нет?! Но уж слишком детальный, огромный бред. Проверка закончилась. Человек чуть отошел от капитана и сделал знак Игорю. Процедура повторилась, причем незнакомец совершенно не боялся, что его ударит стоявший рядом Артур. Видимо, по местному этикету такое действие настолько позорно, что о его вероятности можно и не думать.

«Если они не знакомы с миниатюрным оружием, что же ищется? Яд. Других вариантов нет». — Командор отложила этот факт в памяти. Из таких частичек потом придется реконструировать целое.

Игорь тоже благополучно прошел обыск. Мужчина улыбнулся Озр, но не сделал ей приглашающего жеста — убийцы-женщины, очевидно, тоже не знакомы его культуре. Еще одна улыбка — им всем. Человек что-то сказал незаметно приблизившимся, наслаждавшимся созерцанием чужаков детям. Самый высокий из них повернулся и побежал куда-то из деревни. Мужчина с поклоном отодвинул шуршащую, похожую на шелковую занавеску. Она заменяла дому дверь. Пилот растерянно вздрогнул: как можно жить вот так, без замков?! Когда заглянет каждый прохожий, в любую минуту?! Нет, этот мир делал все, чтобы уничтожить даже намек на здравомыслие.

За занавеской их ждала миниатюрная, почтительно улыбающаяся женщина. Такая же одежда, только коричневато-серые, цвета светлой коры, волосы перехвачены в двух местах: обручем на голове и ремнем одеяния — на талии. Да еще на руках резные, вроде бы деревянные браслеты. Ее улыбка была безупречно учтивой, но немного напряженной — что совсем не шло к лицу, похожему на странноватый фарфор.

Еще в школе Артур хорошо усвоил, что грязь неотделима от низкого технического развития. Но внутри хижина была не просто опрятной — она блистала чистотой. Тростник отбелен не только временем, но и водой. Земляной пол почти сплошь закрыт голубоватыми циновками. Мебели нет, и глиняная, аккуратно сделанная посуда стоит на полу, в особом углу. В доме отсутствуют окна, но есть два выхода. И через противоположный, штора которого поднята, светит голубоватое, ненатуральное солнце.

Хозяин, стоя на узенькой полоске земли около самого входа, осторожно снял серые деревянные сандалии и шагнул на циновки. Артур попридержал рванувшегося Игоря и, подавая тому пример, разъединил магнитные застежки на ботинках. Сухой тростник неприятно защекотал пятки, но, наверное, к этому нетрудно привыкнуть.

Пилот скорчил рожу — предусмотрительно отвернувшись к стене. Но безмолвно разулся. Озр, испытывая чисто психологический дискомфорт от обнаженной кожи на ногах (пусть кожи и маскарадной, оборотнической), уже шла в центр хижины. Хозяева успели сесть на пол и, улыбаясь, показывали на места рядом с собой. Эта ситуация в принципе начинала нравиться Командору — своей необычностью и нелогичностью. Не говоря уже о том, что под боком — двойная оплеуха гипотезам координаторских умников об их, гениев, суперисключительности в Бездне. Будущее, которым кончится эта ситуация? А когда его тебе гарантировали и кто?