Южный Крест - Марина Бонч-Осмоловская

Николай Николаевич несколько рассеянно слушал знакомую ему историю дружбы Шустера и Ильи в московской школе, общем выборе профессии и переезде в Австралию. Наконец, он расслышал некую жалобу в словах своего приятеля. Шустер был не такой человек, чтобы не взять того, что он себе наметил, так что Николай Николаевич слегка изумился и стал прислушиваться повнимательнее.

- Он - удачливый... - раздраженно говорил Шустер, - но надо знать меру. У мужиков есть закон: бабу своего друга не тронь! А этот красавчик...

- Так что случилось? - перебил Николай Николаевич, потерявший нить рассказа.

- Мою бабу отбивает - вот что! - насупился Шустер.

- А кто она?

- Ты видел ее на Новом Году, Света.

- Та красотка длинноногая?! - Николай Николаевич присвистнул: - Ну ты и замахнулся! - Разговор вдруг показался ему необычайно интересным, и он почувствовал прилив сил. Что поделать, Николай Николаевич был чрезвычайно любопытным человеком. - Как ты думаешь такую привязать?!

- Ничего нет проще! - стараясь казаться безразличным, сказал Шустер и равнодушно посмотрел в окно.

Николай Николаевич помолчал, обдумывая, потом крикнул негромко, но сильно:

- Деньги?!

- Николай, - обернулся к нему Шустер и встретил жадно загоревшийся взгляд, - я бы не позволил себе вкладывать деньги в убыточное дело. Теперь у меня другая задача: как это сохранить и приумножить.

- А что Илья? - воскликнул Николай Николаевич, терзаясь вдохновением.

- Илья... - задумчиво протянул Шустер, - На него бабы вешаются... А мне нужно привязать ее намертво, чтобы девочка никуда не рыпнулась.

- Ты мал, а прыток. Любого обскачешь!

- Я не люблю брать нахрапом, хитростью вернее. Все делают то же самое, верно?

- В общем-то да... - протянул Николай Николаевич, заражаясь его мыслями - за компанию. Он с минуту помолчал с умным видом. - Но все разные... довольно "непоследовательно" добавил он.

- Может и разные, да только все грызутся за свой кусок, что, не так? Шустер скосил на приятеля смеющиеся глазки. Его юмористическое отношение к жизни и самоуверенность убеждали и даже очаровывали, и Николай Николаевич почувствовал, что опять согласен с его философией, но неожиданно для себя додумал: "А с ним хочется стать хуже!" - и простодушно удивился собственной мысли.

- А скажи ты мне, - начал он, стараясь замять смущение, - почему Илья не женится: такой мужчина видный?

- Илья у нас женат.

- Где же он жену потерял?!

- Это еще та история! - рассмеялся Шустер, видя, что Николай моментально сел на крючок, и, предвкушая успех, с удовольствием начал рассказ: - Илюша особый, без экзотики не может. Взял он в жены простушку, незатейливую, но добрую бабенку. Валентиной звали.

- Как мою жену.

- Верно. А у Валечки была подружка закадычная: нежная, черноглазая, хитренькая, а сплетница какая, а стерва! Все знала, вынюхивала, во все тонкости входила! - Шустер наслаждался. - Когда уже все закончилось, не утерпела она, ха-ха! у меня дома за бутылочкой коньяка все в сладчайших подробностях расписала - мы-то в одной компании были! - он с удовольствием почмокал губами, глядя вдаль, оглянулся на приятеля и быстро, громко захохотал: - Что, интересно? А?!

Николай Николаевич поерзал, даже вильнул рулем и промычал что-то, обозначающее конечно же согласие, но и изрядный запас вежливого, не истраченного пока терпения. Шустер заливался, коварно поглядывая на дружка и явно растягивая удовольствие. Когда, наконец, измученный Николай Николаевич в полном томлении закрутил головой, сдерживая себя из последних сил и умоляюще завел глаза, Шустер, не затягивая чрезмерно, не дав Николаю Николаевичу на последней минутке совершенно обидеться, хлопнул его по спине и воскликнул:

- Тебе расскажу как другу! Цени!

Николай Николаевич прибавил газку и выключил не нужное радио.

- Валечка влюбилась в Илюшу беспредельно, души в нем не чаяла. Может быть оттого, что до встречи с ним мыкалась она в одиночестве не один год, пытаясь создать собственную семью. Но вот беда: неженатые почему-то оказывались не совсем подходящими, а все интересные мужчины были заняты и женаты именно на ближайших подругах. Валечку это озадачивало, но планы ее никак не меняло.

Сначала она выбрала стройного спортсмена, к тому же увлекавшегося астрологией. Не переставая, занималась Валечка с его женой вязанием, переписыванием все новых видов вязки и примерками, пока не стала самым желанным гостем в семье. Тогда они с подружкой принялись за выпечку.

Между тем засела Валюша за книги, так как астрология также внезапно стала ее страстью, и уже через несколько недель вполне к месту вставляла замечания о восточных календарях, Нострадамусе и тайном знании. Наука эта была ей до одури скучна, но плечи спортсмена так красиво выглядели в облегающем трико, что у Валечки слабело сердце, и вечерами она методично, упорно сидела над глупыми книжками...

Не прошло и двух месяцев, как спортсмен, жарко прижав Валечку в коридоре за шубами, позвал ее с собой на сборы. Она не заставила себя просить дважды, оформила отпуск, и они провели поистине медовый месяц вдали от тягостных уз. Спортсмен был влюблен. Валечка подумывала о настоящем венчании в церкви. Неожиданная и грубая проза разрушила этот восхитительный сон.

Выяснилось, что любимая подруга Валечки и она же - жена спортсмена обладает незаурядным нюхом. Ничего не было открыто достоверно, но спортсмен был водворен к своим двум детишкам, а Валечка навсегда удалена из дома. Он тосковал, мучился, даже написал однажды стихи, но присутствие малышей сыграло свою роль. Поразмыслив, спортсмен решил не оставлять их сиротами. Валечка, пережив фиаско, не упала духом, а задумчиво обвела очами окружающее ее общество.

Обнаружилось, что совсем недалеко есть не менее прекрасная кандидатура: красив, есть машина и только один ребенок. К тому же мать семейства, имея хороший голос, два раза в неделю отлучается на хоровые занятия. В эти же часы папа с дочкой посещают бассейн. Не колеблясь, Валечка купила абонемент в бассейн на те же часы.

Очень скоро ее стали приглашать в дом все чаще и чаще, так как выяснилось, что все любят и немного умеют играть в волейбол. Образовалась веселая компания. На дворе стоял июль, когда решено было вырваться из города на неделю с палатками. Народу собралось много. Валечка вкусно готовила, задорно подпевала подруге у костра и часто отправлялась с новым другом на долгие экскурсии вдвоем, вооруженная тяжелыми фотопринадлежностями, так как теперь Валечка - вслед за ним - стала страстным фотолюбителем.

Вернувшись в город, они проводили долгие часы в темноте ванной, печатая фотографии "для всех друзей", и тут-то крепость рухнула. Роман протекал столь же бурно, что и предыдущий, за исключением того, что Валечка была чрезвычайно осторожна. Подруга ничего не замечала много месяцев. У любящих возникло настоящее взаимопонимание, когда вкусы Валечки в фотографии вылились в интересную и самостоятельную тему. Все шло чудестно. Валюша твердой рукой выводила красивый флирт на столбовую дорогу замужества - не форсируя событий, аккуратно и совершенно неумолимо. Никакие шероховатости не должны были испортить эту блестящую конструкцию. И тут все рухнуло самым неожиданным и отвратительным образом.

Возлюбленный, очарованный Валюшиной красотой, отпечатал несколько ее снимков в обнаженном виде и, налюбовавшись, засунул их в толстый том Шекспира, стоявший на самой нижней полке книжного шкафа. И забыл там. На беду, его дочка, любившая книжки, однажды добралась до никому не нужного классика. Разглядывая картинки, а потом удивительные фотографии, она узнала тетю Валю и, озадаченная, побежала к маме.

Казалось, обвалился потолок. Но, в действительности, только рухнула семья. Но, на беду, не в Валюшину пользу. Может быть, между супругами сохранилась внутренняя связь, а, может, муж не был готов к решительным движениям, но уличенный, припертый к стене, он не нашел в себе сил бросить близких людей.

Однако, семья в одночасье стала несчастна, а Валечка - свободна.

Жизнь ее, без сомнения, трудно было назвать недостаточно увлекательной, но, тем не менее, обременительные нервные издержки так утомили ее, что она решила отдохнуть некоторое время, набираясь сил. Вот тут-то ее и нашел Илья.

Шустер помолчал, оглядел окрестности с холма, на который они поднялись, тонкую линию далеких синих гор и продолжал:

- Илья ее любил, вот что удивительно, но как он умеет - на свой лад. Я-то думал, он вообще никогда не женится, будет вечно по бабам порхать.

Николай Николаевич слушал, зачарованно разиня рот.

- Мы с Ильей учились вместе, и, на самом деле, он интересовался одной только наукой, - Шустер удовлетворенно засопел. - Работал, как зверь: ни на что другое просто времени на хватало. Мы, впрочем, все вкалывали от зари до зари. Квартир не было, жили в общаге, а Илья перебрался к жене. Да, я забыл рассказать, как он Валечку нашел. Жить в нашей общаге было невыносимо: холод, вечно люди, голые комнаты и плохое питание в столовой. И вот однажды Илья взял листок бумаги, поставил в середину точку и обвел ее радиусом. "Это, - говорит, - наш институт, а кружок - район Москвы не дальше, чем десять минут на автобусе. Я возьму себе женщину, которая будет жить в этом круге". И что бы ты думал? Через несколько месяцев нашел! Нашел и женился. Я не раз им восхищался... - добавил Шустер неопределенным тоном. Помолчал. И вдруг стремительно и злобно пристукнул муху на окне.