Счастье по ошибке - Наталья Симонова

– Ну знаю парочку. Только мне лично такие излишества ни к чему, – заметил Валера. – Пусть будет просто красивая.

– Не знаю… – задумчиво протянул Дима. – Сам раньше так же думал. Но и нахлебался же с дурами по самое не балуйся.

– А ты не погружайся, – посоветовал друг.

В этот вечер Диме так и не довелось больше встретить Соню. Позже они с Валерой отправились купаться в ночном море, выпивали на берегу – и Дима немножко отвлекся. А в номере опять стал вспоминать ее и засыпал все с теми же мыслями о ней.

А следующий свой день начал с поисков. Встал пораньше, отправился в ресторан на завтрак, уселся в углу, чтобы видеть весь зал. Его маленькая предприимчивость принесла успех: через некоторое время в дверях появилась Соня. Сегодня она была больше похожа на себя прежнюю. Волосы собраны в низкий небрежный узел, светлые брюки и легкая белая блуза. Она показалась ему ослепительной.

– Соня! – приподнявшись над столом, окликнул Дима. Она не услышала, пошла в другую сторону. – Соня! – чуть не закричал он, срываясь с места и устремляясь за ней. Девушка обернулась, всмотрелась. Похоже, не узнала его – даже не улыбнулась. – Соня! – в третий раз воскликнул Дима, расплываясь в улыбке. – Еще вчера тебя заметил в баре, – сказал, подходя вплотную.

– Здравствуй. Я тебя не видела… Ты с докладом приехал или гость? – спросила она рассеянно, чтобы что-нибудь спросить.

– Мой доклад завтра, – с готовностью отвечал он. – Придешь послушать?

Соня пожала плечами.

– Еще не сориентировалась тут по мероприятиям, – сказала неуверенно.

– А ты выступаешь? – Дима не в силах был отвести от нее взгляда.

– Да. Кажется, послезавтра. Ну… я пойду? Мне торопиться надо, у меня скоро встреча, боюсь, не успею позавтракать.

Он только кивнул, как немой.

– До свидания, Дима, – сказал она, отворачиваясь и высматривая для себя столик.

– Давай вместе позавтракаем, – опомнился он, забегая опять перед ней.

– Ну давай, – нехотя отозвалась она. – Только я спешу, мне рассиживаться некогда.

– Да у меня тоже дела, – закивал он. – Но поесть-то нужно.

Она разговаривала сухо, практически не улыбалась. «Все еще сердится, – догадался Дима. – Каким же я был ослом… А с другой стороны, если не посравниваешь разные варианты, как узнаешь, что тебе нужно?» Он вздохнул, продолжая восхищенно разглядывать Соню: прошедшие годы нисколько ее не состарили, а прибавили только шарма и очарования, и даже, казалось, свежести. «Не может быть, чтобы она не простила, – утешал он себя. – Все совершают ошибки, главное их вовремя признать и исправить».

Она тоже смотрела на него, но как-то без интереса. «Странно, – думала мельком. – Неужели вот из-за этого суетливого человека я так страдала? Очень странно. В нем ничего нет, даже обаяния». Между тем Дима заливался соловьем, стараясь понравиться. «А может, пококетничать с ним, влюбить в себя – да и бросить, как он меня тогда?» Но тотчас же Соня почувствовала такую скуку от этой промелькнувшей было идеи. «Мороки пропасть, – усмехнулась про себя, – а выигрыш настолько сомнительный, что и возиться не стоит». Очень скоро она доела свой завтрак и убежала, почти сразу забыв про Диму. А он остался с надеждой, что она простит его за прошлое и все у них будет хорошо. Потому что «старая любовь не ржавеет» – как вчера заметил Валера. Народная мудрость, как-никак! Наверняка Соня не могла его забыть – ведь она так любила…

Целый день Дима думал почти исключительно о ней, забывая даже про завтрашний доклад. Искрящееся море, и ласкающее нежным теплом весеннее солнце, и будоражащий воздух, перенасыщенный запахами неудержимого южного цветения, – все кружило ему голову, настраивая на романтический лад. Он обязательно расскажет ей, как по-дурацки прожил эти годы, признается, что она была права и он действительно совершил тогда ошибку, возможно самую большую в своей жизни. Но за эту ошибку уже изрядно наказан, так как не имел ни счастья, ни покоя. И Соня, конечно же, простит его, женщины чувствительны к мужскому раскаянию. А здесь, на юге, где так тепло и празднично, и цветут магнолии, женское сердце просто не может не смягчиться.

Решив быть настойчивым, но не навязчивым, Дима принялся караулить везде, где она только могла появиться. Чтобы просто улыбнуться издали, просто кивнуть, бросить пару приятных слов. Ему казалось, после столь скромных напоминаний о себе в течение дня он не будет выглядеть наскучившим преследователем, если вечером предложит посидеть где-нибудь вдвоем…

И вот они уже час сидели в баре, и Соня все мусолила свой единственный коктейль. А Дима заказал виски, но тоже почти не пил, а только говорил, стараясь объяснить про себя все сразу.

– Сплошные непопадания, – жаловался он. – Сплошные мучения! – И добавлял многозначительно: – Но этого и следовало ожидать.

Соня слушала хмуро, вопросов не задавала.

– С той куклой давно расстался, – бубнил Дима, вспоминая Наташу. – После еще намучился с пустышками, – заводил он по второму кругу, сбиваясь из-за ее равнодушного молчания.

Вдруг страшная мысль пронзила влюбленную голову Димы: у Сони кто-то есть! Именно поэтому она так холодна с ним!

Он споткнулся на полуслове и тоскливыми глазами уставился на бывшую подругу.

– Ты… ничего о себе не рассказываешь… – промямлил тускло, страшась и желая расставить все точки над «i». – Ты… как живешь, Сонечка?

– Нормально, – сказала она, ловя губами соломинку в бокале. – Работаю.

– Живешь… все там же? – обмирая, уточнил прозревший, подбираясь к страшной теме.

– Угу, – кивнула она, снова отхлебывая коктейль.

– Одна? – холодея, выдавил Дима.

– С котом, – пожала плечами немногословная Соня.

«С котом!» – облившись радостью, просиял Дима.

И, воспрянув духом, кинулся предлагать ей напитки, закуски, поужинать, погулять, искупаться… Она только мотала головой, отказываясь. Наконец чуть улыбнулась – просто чтобы он не думал, будто она пытается ему что-то доказать и для того сидит тут, застыв немым укором. А он обрадовался ее улыбке как лучику надежды. Он не сомневался теперь, что она его настоящая половинка. И почти уверен был, почти совсем убедил себя, что в конце концов и Соня будет счастлива возобновить отношения.

На другой день Дима читал доклад. И даже в такой ответственный для себя момент думал почти исключительно о ней. В доклад он включил небольшую гуманитарную часть, в которой подчеркивал значимость исследований природы суицидального поведения. Он горячо говорил о ценности жизни. О невозможности оставаться в стороне от проблемы, когда статистика самоубийств демонстрирует ужасающие цифры. О том, что человечество ждет от научного сообщества фармакологических средств, способных остановить эпидемию суицида… Но теперь его речь была обращена не столько к инвесторам и коллегам, сколько к сердцу Сони.

В целом доклад прозвучал. Валера хвалил, и иностранные коллеги задавали весьма заинтересованные вопросы в прениях. Но Соня его не поздравила. Не подошла и только издали кивнула в ресторане, когда он увидел ее обедающей в оживленной компании. Дима с грустью почувствовал себя иноземцем, не знающим языка аборигенов, хотя и старался гнать подобные мысли прочь. Он так и не решился подойти к ее столику.

Сверхуспешный доклад Сони на следующий день, вызвавший заметный отклик у научной общественности, к удивлению Димы, по-настоящему его обрадовал. Конечно, и раньше, когда они еще были вместе, он гордился успехами подруги. Но все же предпочитал, чтобы ее профессиональные удачи не были столь значительными, как его.

Соню по-прежнему интересовал биосинтез микроцинов. Дима помнил, как она только начинала разработку этой темы в пору их аспирантства. Она тогда любила поговорить об этом и охотно втягивала его в обсуждение прикладных задач, которые в будущем решат принципиально новые антибиотики. А он, хоть и поддерживал ее во всем, немного иронизировал, давая понять, что его тема и шире, и перспективнее.

Теперь он пытался припомнить, что чувствовал раньше в подобных случаях. Тогда ему казалось, публичные Сонины успехи ценны особенно тем, что лишний раз подтверждают ее право находиться рядом с ним. И случись этот доклад в те далекие дни, он подошел бы неспешной походкой, произнес что-то ироничное, как вроде бы у них было заведено. И похвалил бы снисходительно и чуть насмешливо. И улыбнулся отечески тепло. И она в очередной раз поняла бы, как ей с ним повезло. Дима силился припомнить эту походку и взгляд, чтобы и сейчас пройтись таким же гоголем. Однако после выступления Соню окружила целая толпа из желающих пообщаться, так что ему не удавалось подобраться к ней не только «гоголем», но вообще никак. «Сбежались, как на собачью свадьбу!» – про себя рычал раздраженный Дима, наблюдая этот ажиотаж возле «своей» девушки. Почему-то все мужчины – молодые и старые, иностранцы и соотечественники – показались страдавшему от любви и ревности Диме стаей взбудораженных самцов. Наконец он кое-как сумел к ней приблизиться и, испытывая почему-то ужасную робость, поздравил с успехом. Она улыбалась, еще не остыв от возбуждения. Это немножко приободрило его, и он предложил: