Хранящая сердце - Джоанна Линдсей

Шанель кисло улыбнулась.

— Лучше бы я получила ссадину или царапину, мама. Я не собиралась падать в обморок, но это была невыносимая боль.

— Так всегда бывает в первый раз, детка. Я знаю, что из-за отца ты сохраняла целомудрие, чтобы вручить своему другу жизни. Но, пожалуй, тебе все-таки стоит пойти в медитекс.

— Теперь это уже ни к чему.

— Да? — вздохнула Тедра. — Ну хорошо, будем считать, что произошел один из самых ужасных случаев потери девственности в истории. Но поскольку мужчина это компенсировал, то…

— Ничего он не компенсировал. Когда я очнулась, мне хотелось сбежать оттуда.

— Подожди. — Тедра была в бешенстве. — Ты хочешь сказать, что не получила удовольствия? Это возмутительно! Я…

— Мама!

— …распну этого ублюдка, когда его увижу!

Нужно было настоять…

— Мама! Я не хотела, чтобы он снова прикасался ко мне.

— Но тебе же нужно было узнать, что, кроме боли, в этом есть кое-что еще. А кто сделал бы это лучше, чем мужчина, которого ты сама выбрала?

— Ты меня не слушаешь, мама. С ним была только боль — или, по крайней мере, слишком много боли. Он был очень груб даже до того, как потерял самообладание. Он не давал мне уйти и настаивал, чтобы мы еще раз соединились! Мне пришлось попросить Марту вмешаться.

— Держу пари, что ему это не понравилось.

— Конечно, он даже поклялся, что уничтожит Марту при первом удобном случае. Тедра усмехнулась.

— Представляю, как ей было приятно это услышать. — В этот момент в гардеробной Тедры зазвенела аудиовизуальная консоль. — Я не буду отвечать, Марта, — сказала Тедра. — Я ведь уже сказала, что поговорю с тобой позже.

— Может быть, это не она? — предположила Шанель.

— Не сомневаюсь, что она. Марта сходит с ума из-за того, что не может вести себя на этой планете так, как на Кистране или сейчас на корабле, — влезать в любую аудиоконсоль или компьютер. Если бы ее главный процессор не отключили, пока она ездила за тобой, она бы сейчас здесь нам надоедала и, не спрашивая разрешения, вмешивалась бы в наш разговор.

В знак подтверждения сигнал из гардеробной прекратился. В этой комнате, подальше от взгляда Чаллена, была собрана вся принадлежавшая Тедре передовая техника. Чудеса других миров настолько заполонили помещение, что для Брока, когда он присоединился к семье, не оказалось места. Поэтому он находился в другой комнате, иначе Марта использовала бы сейчас его консоль.

— Думаю, что теперь я все-таки зайду в медитекс, — сказала Шанель. Ее лицо скривилось от боли, когда она попыталась подняться.

Тедра остановила ее.

— Сиди. Я не собиралась менять тему, но оказалась не в силах говорить об этом — слишком близко подступили слезы. Такого не должно было случиться. Может быть, мы все же дадим отцу возможность взглянуть на тебя. Твоего молодого человека надо наказать за то, что он с тобой сделал. Если Чаллен этого не сделает — сделаю я.

Шанель покачала головой.

— Я не хочу, чтобы его наказывали за неумышленные поступки. Ему просто нужны один-два урока поведения в постели… для следующей женщины… Ему…

Тедра подняла брови.

— Но тебе, наверное, не понравится, если он будет с другими женщинами?

— Нет, почему же?

— Потому что ты выбрала его, Шани. Потому что часть тебя уже считает его своим.

— Ну, эта часть должна присоединиться к другой части, которая говорит, что меня это нисколько не интересует, — резко ответила Шанель.

— Да нет, интересует. Ты просто разочарована, что он не такой идеальный, как тебе хотелось бы. Меня же смущает только то, что он не воин. Но эта проблема вполне разрешима.

— Мама, ты по-прежнему не слушаешь меня! — раздраженно воскликнула Шанель.

— Возможно, потому, что ты согласна с твоим отцом насчет разделения секса, хотя я и пыталась ограничить его влияние. Ты на самом деле хочешь только одного мужчину, потому и ждала так долго, желая сделать правильный выбор. И ты его сделала, иначе не захотела бы разделить с ним секс сразу же, как только увидела. Ты пошла с ним, чтобы открыть ему сердце, провести с ним всю свою жизнь.

— Совершенно верно, но инстинкты могут обманывать, а надежды не всегда становятся реальностью. Я хотела, чтобы все получилось, мама, я очень этого хотела! Но этот мужчина опасен. Ты не можешь себе представить, что это такое, когда тебя держит такой же сильный человек, как папа, но не обладающий его осторожностью. Он даже не понимал, что делает мне больно! Это пугает меня больше всего, и я не собираюсь проходить через это снова.

— Но, Шани…

— Посмотри на меня, мама, — нетерпеливо прервала ее Шанель. — Я говорю серьезно, и синяки это доказывают. На руках их хорошо видно, а теперь посмотри, на что похожи остальные части тела. — Расстегнув блузку, Шанель сняла ее и сразу пожалела о том, что сделала.

Она не ожидала, что зрелище окажется столь потрясающим. На ее коже синяки всегда образовывались очень легко. Сейчас же они покрывали все ее тело от красного и фиолетового до почти черного цвета. Самые темные из них располагались по бокам, где Фалон сжимал ее особенно сильно, более светлые — вокруг грудей и ниже талии.

В замешательстве Шанель смотрела на мать. Между тем от ярости Тедра сначала побледнела, потом покраснела, не в силах выговорить ни слова. Затем она вновь обрела дар речи.

— Этот человек умрет! — твердо сказала Тедра.

Шанель не ожидала такой реакции матери и уже пожалела, что показала ей свои синяки. Теперь она старалась убедить мать, что не очень сильно пострадала и вообще все было не так страшно.

Тедра все же продолжала настаивать на своем.

— Я разорву его на мелкие кусочки, но сначала дам ему возможность уничтожить Марту. Она должна была транспортировать тебя от него, как только тебе стало больно!

— Было не только больно, — прошептала Шанель.

— А что же еще?

— Я сказала, что было не только больно. Марту нельзя обвинять за то, что она не разобралась в моих ощущениях, так как по меньшей мере наполовину было и хорошо.

Шанель несколько раз подчеркнула, что ничего непоправимого не случилось и все можно мгновенно устранить в медитексе, куда она и направилась.

Когда Шанель ушла, Тедра еще не была склонна рассматривать Фалона как будущего члена семьи, но уже и не слишком горела желанием разорвать его на куски.

Шанель искренне надеялась, что ее мать никогда не встретится с Фалоном. Не хотелось и думать, что будет, если две такие вспыльчивые натуры столкнутся. Кроме того, эта встреча ничего не могла изменить. У Шанель уже сложилось мнение о Фалоне. Она не любила признаваться в том, что по натуре была скорее трусливой, особенно если речь шла о физической боли. Тем не менее это было так. И хотя Фалон перед ее уходом держал свои эмоции в кулаке, она не собиралась проверять, что будет, если он с ними не справится.