Жизнь моя - Армия - Любовь Рябикина

На улице стемнело. Народ исчез в квартирах. Лишь отдельные личности выгуливали собак. В форточку тянула приятная прохлада. Лидия наблюдала за тем, что делается внизу. Два фонаря, бросавшие желтоватый свет на асфальт, делали мрак вокруг еще более густым. Четверо осторожно выбрались из дома. Легкими тенями перемахнули через освещенную полосу и скрылись между гаражами. Дошли до забора, не встретив никого. На небе звезд не было.

Трое мужчин были в темных джинсах и теннисках, а Лида натянула на себя черные брючки и коричневую кофточку. Чтобы выбраться из городка незамеченными, пришлось перелезать через забор, а для этого перерезать колючую проволоку. Командир, с тяжелым вздохом, перерезал все три ряда сам и отогнул острые концы. Он чувствовал себя преступником. Всех хуже при взятии препятствия пришлось Аристархову. Он с трудом, при помощи Уфимцева и Савицкого, забрался наверх, а потом еле слез. Командир пошутил:

— Надо мне тебя, Сережа, на физподготовку отправить на полгодика…

От этой, казалось бы простенькой, шутки, напряженность немного спала. Прошли больше половины перелеска в сторону поселка. Взглянули на часы. Времени было одиннадцать двадцать. Через сорок минут танцы должны были закончиться. Мужчины спрятались у дороги в кустах, а Лидия направилась к клубу, чтобы понаблюдать.

Она ни разу не вышла на освещенное место. Да если уж быть честным, то таких мест ей за всю дорогу попалось одно. Девушка легко обошла фонарь, прижимаясь к забору. Стараясь не топать, добралась до клуба и прижалась к стволу липы, скрытая от любого прохожего дополнительно кустом сирени.

На небе появились первые звезды. Скоро должна была выплыть луна. Карпович молилась, чтоб все прошло гладко и ночное светило не выдало их. Следила за ярко освещенным входом клуба. Янченко вылетел из дверей неожиданно в обнимку с поселковской девчонкой. Та что-то рассказывала, обнимая мужчину одной рукой за пояс и заглядывая снизу вверх в лицо. Оба весело смеялись и вскоре скрылись в темноте.

Лидия подождала минут пять. На крыльцо, кроме поселковских девчонок и ребят, никто не выходил. Она собралась отправиться назад, чтобы сказать — «план провалился», когда метрах в пятнадцати мелькнула тень. Всего лишь на мгновение показалась в свете, но и этого Лидке хватило, чтобы понять — все идет по плану. Это была Надежда. И она шла за парочкой. К большому неудовольствию Карпович в руках у подружки оказалась хорошенькая дубинка метра в полтора. Такой дубинкой она могла весь их план свести на нет. Достаточно было одного удачного удара, чтобы вырубить любого из нападавших. Такого в их плане не предусматривалось.

Карпович не знала, что ей делать. То ли бежать к мужикам, то ли следить за Надеждой, чтоб не убила Янченко. Она понимала, что может сделать с человеком ревность. Но прикинув все то, что знала о подружке, поняла, что та вперед убьет себя, нежели причинит боль тому, кого любит. Успокоившись на этот счет, со всех ног кинулась к «заговорщикам», чтобы посоветоваться.

Командир, начштаба и начальник компьютерного отдела так и сидели в кустах у дороги на повороте. Лидка безошибочно нашла их. В свете взошедшей луны вся дорога была, как на ладони. Прошипела, подходя ближе:

— Паша…

Тот отозвался шепотом:

— Мы здесь.

Рядом возникла тень. Рука Уфимцева крепко обняла ее за плечи, увлекая в те же кусты. Она присела на корточки рядом с мужчинами. Шепотом быстро рассказала то, что видела. Сказала:

— План немножко видоизменить придется. Я ее тоже вырублю, пока вы метелите майора. Не сильно, чтоб она быстро очнулась. Но вам надо майора поосновательнее стукнуть, чтоб он подольше лежал и увидел ее, когда очнется. Плохо, что луна сегодня такая яркая! Мужики, куда лучше бить?

Командир фыркнул:

— Никогда не думал, что дойду до такого — собственному подчиненному ловушку устроить! Лид, ты ей по макушке стукни. Держи киянку!

— А вы?

— Да мы и так справимся. Обломок доски нашли…

Они не уточнили, что это была половая доска, сантиметров в пять толщиной и длиной метра в полтора. Карпович, прижимаясь к кустам, отправилась назад к поселку. Замерла за крайним кустом, ожидая Надю с киянкой в руках. Заранее проверила все вокруг и убрала валявшиеся сучки, чтоб не затрещали под ногами, когда начнет выбираться. В голову неожиданно пришло: «А что если она обернется? Узнает сразу». Немного подумав, решила, что ударит в момент, когда подруга станет прислушиваться к звукам впереди.

Карпович догадывалась, что Воронова себя не обнаружит перед Янченко ни за что, если все пройдет гладко, но кинется на помощь обязательно, если ему станет грозить опасность. На всякий пожарный стащила с себя бюстгальтер через рукав. Он был черным. Обмотала лицо, оставив лишь глаза. Со стороны она выглядела сейчас весьма забавно. Чашечки оттопырились, напоминая сдвоенный намордник у собаки.

Янченко прошел мимо Лиды примерно через час. Он был один. Шагал широко, хотя и не торопливо. Она замерла насторожившись и приготовившись к броску. Минут через десять послышалось тяжелое, тщательно скрадываемое дыхание и шаги. Она узнала по тени Воронову. Палка все еще находилась в ее руках. Карпович выскользнула из куста бесшумно. Словно призрак начала красться следом, стараясь не отходить от кустарника.

Впереди послышался шум. Надежда замерла на дороге, прислушиваясь и готовая бежать вперед. Она не чуяла того, что творится за спиной. Лидка успела подкрасться вплотную и довольно сильно ударила киянкой по голове! Ей же надо было вырубить подружку! Палка у Вороновой выпала. Ноги подкосились.

Карпович не дала ей удариться, придержав тело. Осторожно уложила на земле. Зашвырнула дубинку в кусты и стремительно рванула к мужикам, воинственно размахивая киянкой. На ходу стащила бюстгальтер с лица, кое-как забив его за пояс брючек под кофточку.

Майор валялся на земле без движения. При свете луны было видно, что лицо у него в крови. Все четверо рванули в кусты и затаились, чтобы хоть частично узнать, что произойдет и увенчается ли успехом их, столь рискованная, операция. Минуты через три на дороге показалась покачивающаяся фигура. Надежда, не смотря на шумок в голове, бежала. Увидев лежавшего на дороге майора, кинулась к нему, с ходу упав на колени. Приподняла голову мужчины, положила к себе на колени. Торопливо оглядывала его. Выдернув из кармана платок, прижала к разбитому носу и губам. По всей видимости, кровь все еще сочилась. Вполголоса позвала:

— Максим, Максим… Ты живой?

В ответ раздался стон. Четверка увидела, как майор шевельнул головой. Янченко, по всей видимости, начал приходить в себя. Замершие в кустах гангстеры услышали:

— Надя… Ты как здесь оказалась? Ты права, а я дурак, что не поверил. Даже среагировать не успел. Шваркнули чем-то по голове со спины. Видно сильно озлились…

Воронова спросила:

— Ты встать сможешь, Максим? Хватайся за меня… Сейчас в поселок вернемся и я «скорую» вызову с милицией…

Он твердо возразил:

— Нет. Пошли в часть… Сам виноват… Да и стыдно говорить, что из-за девок отлупили. В голове кружится…

Четверка облегченно вздохнула после слов майора. Только тут до них дошло, что менты могли приехать с собакой и их выловили бы в момент, хоть беги, хоть не беги. Никто не догадался захватить с собой хотя бы табак. Считали, что запах выдаст и даже сигареты не взяли.

Командир с начштаба мигом представили себе, как псина прыгает им на спины, а потом доблестная милиция дружно ржет над теми, кого поймала. Увидели, как Воронова, закинув руку майора на свои плечи, с трудом встала на ноги. Янченко качался во все стороны и едва поднявшись, снова чуть не упал. Надя удержала его тело. Тяжело дыша, хрипло сказала:

— Я за тобой следила и хотела помочь, но меня тоже вырубили. Видно кто-то заметил, что слежу. Ты держись, ладно? До общаги дойдем…

Мужчина ничего не ответил. Удерживаясь за девичьи плечи и придерживая другой рукой платок у лица, шагнул вперед. Когда они отошли метров на пятьдесят, четверка крадучись тронулась следом. Лидия, воткнувшись губами в ухо Уфимцева, спросила:

— Зачем вы его так сильно?

Он ответил:

— Иначе нельзя. Догадаться может… Мы и так всего раз пять ударили. По голове, конечно, посильнее пришлось. А так отделался несколькими синяками, разбитыми губами и носом…

Между тем Воронова продолжала тащить Янченко. Двигались они медленно и четверке пришлось тащиться, прижимаясь к кустам и приноравливаясь к их шагу. Пара впереди молчала. Метрах в ста от ворот КПП майор сказал:

— Спасибо, что довела, Надь, но я к пруду. Ты беги спать. Умоюсь, в себя приду. Не могу в таком виде в общаге появиться, мужики на смех поднимут…

Она тихо произнесла:

— Я с тобой. Идем…

Две фигуры решительно повернули направо…