Случайно влюбилась в… Бога? - Мими Памфилофф

Отвратительно. На самом деле мужчины не должны быть такими красивыми. Особенно, когда я провела несколько часов, ворочаясь взад-вперед в кровати.

Сев, я схватила резинку и ожесточенно собрала волосы в хвост.

– Вечно эти вопросы, – сказал он, качая головой.

Я посмотрела вниз на свою одежду, чтобы убедиться, он не играет в Барби и не переодел меня в розовое неглиже.

Облегчение. Я все еще одета в футболку, брюки для йоги и, да, розовые стринги.

– Пошел ты! Чего тебе надо?

– Ты выглядела расстроенной. Тебе плохо? – спросил он.

Как он мог…

– Вы, парни, за мной следите? Здесь камеры?

Я повертела головой по сторонам.

Он не ответил, что означало "да".

– Черт побери. Лучше бы все это не оказалось на Ютубе, – предупредила я и натянула пуховое одеяло до подбородка.

– С тобой всё в порядке? – снова спросил он.

Я предположила, Томмазо подразумевал физическое состояние, но он, возможно, сомневался о моей вменяемости в целом.

В любом случае, я отказалась ему отвечать, не сильна в вежливой лжи, и не собиралась говорить "нет". Хныканье казалось бессмысленным, к тому же неубедительным. Но честно говоря, я чувствовала себя совершенно больной; гудение других голосов становилось громче, и я не могла заснуть.

– У тебя есть снотворное? – спросила я. Если он скажет "нет", я попрошу дюжину хот-догов или другую калорийную вкуснятину.

– Тебе плохо? – снова, как робот, спросил Томмазо.

– Обычно я задаю вопросы, помнишь?

– Мистер Сантьяго хочет, чтобы о тебе хорошо заботились. И, если тебе плохо, я пошлю за врачом. Это не вопрос.

Он говорил правду?

– Снотворное. Пожалуйста, принеси таблетки. Это не вопрос, – ответила я низким, насмехающимся тоном.

Ни намека на улыбку на его лице. Может, идея развеселить его была не самой удачной.

Мне нужно было перетянуть его на свою сторону, чтобы разузнать о происходящем и, возможно, даже послать сообщение родителям. Если бы я была суперудачливой, он помог бы мне задушить Гая, когда придет время.

Время снова менять тактику.

– Я не могу заснуть, потому что очень беспокоюсь. Моя семья думает, случилось что-то ужасное, а я их единственная дочь. Можешь себе представить, каково им, ведь я никогда не уезжала больше, чем на несколько дней…

– Меня это не касается, – холодно прерывает он.

Я вновь это увидела, эмоция, пульсирующая прямо под холодной внешностью.

– Конечно касается, – возразила я. – Ты держишь меня здесь.

– Твоей семье будет гораздо хуже, если ты будешь мертва. Ты хоть представляешь в какой опасности? – спросил он.

Поднявшись с кровати, я встала прямо перед Томмазо.

– Откуда мне знать? Мне никто ничего не говорит, даже при том, что это моя жизнь. Разве не я должна решать нужна ли мне защита? Что, если я умру, как бабушка? Я ничего не знаю, ведь ты мне не рассказываешь, а потом ты отнял у меня последнюю возможность увидеть или поговорить с дорогими мне людьми. Разве я не имею право знать, что происходит, чтобы самой сделать выбор? – В его золотистых глазах появилось обеспокоенность. Я определенно подбиралась к нему. – Прошу. – Я схватила Томмазо за руку и смотрела в его глаза, надеясь ухватиться за эмоциональный крюк. – Я не хочу умирать. Не хочу, чтобы родители умерли, но я не ребенок. У Гая нет прав держать меня в неведении или в плену. Я сама должна решать стоит ли рисковать и рассказать родителям, что жива.

Он тяжело выдохнул, взъерошил обеими руками волосы и сжал челюсти, а затем, будто кто-то нажал кнопку активации режима "робот" и Томмазо вновь стал суровым.

Прочистив горло, он дернул рукав и поправил квадратную, серебряную запонку.

– Мне жаль…

– Эмма, меня зовут Эмма Кин. – Я вспомнила, что самое первое в установлении связи с людьми – напоминание полного имени.

– Мисс Кин, понимаю все, что ты говоришь, поверь. Но я дал клятву и не собираюсь ее нарушать. Это повлечет более серьезные последствия.

– Какие последствия? От Гая? За помощь мне он побьет тебя?

– Да, мистер Сантьяго будет одним из последствий.

– Что бы он сделал? Кто он такой?

В глазах Томмазо появился огонек веселья.

– Что? – спросила я

– Ты и вправду не знаешь кто он? – Он издал слабый смешок. Как грубо.

– Почему ты продолжаешь задавать этот вопрос? Очевидно же, что не знаю. Из-за этого я постоянно, раздражающим тоном, задаю вопросы.

– Тогда, тебе придется довериться мне. Ты ни за что не захочешь иметь в числе врагов мистера Сантьяго или кого-то из его… окружения.

– Мистер Гай Сантьяго может поцеловать меня в задницу.

Томмазо фыркнул.

– Ну, когда он вернется, сама скажи ему об этом. Уверен, он угодит твоему желанию, ты подходишь под его тип.

У Гая есть свой тип девушек?

– Откуда ты знаешь?

Он улыбнулся, сверкая ямочками на щеках, и я вынуждена была признать, даже для придурка, у парня действительно милая улыбка.

– Ты подходишь под вкусы любого, Эмма.

Любого? Для меня это новость. Стоило бы кому-то напомнить об этом "любому".

Томмазо добавил.

– И я сомневаюсь, что он прошел бы через такие неприятности ради твоей безопасности, если бы ничего к тебе не чувствовал.

– Ты ошибаешься. У него просто комплекс повернутого на защите отца.

– Угу, – снисходительно протяну Томмазо.

– Ладно, когда он вернется? – я вновь села на кровать, скрестив руки на груди.

– Мистер Сантьяго никому не рассказывает о своих планах, но звонит раз в день, чтобы проверить как ты, так что я передам ему твой вопрос.

– Еще, пожалуйста, передай, что он высокомерный ублюдок. И если он вскоре не появится здесь для объяснений, я его прибью

Улыбка Томмазо померкла.

– Не говори так. Никогда. Местные люди примут эти слова всерьез.

– Какие люди?

Он повернулся к двери.

– Час любопытства закончен. Я пришлю врача.

Глава 18

– Это плохо. Очень, очень плохо. Эмма оторвет мне голову. – Схватив серебряный фонарик, Гай, с поникшими плечами, сел на валун рядом с огромным подземным Сенотом.

Особая пещера, находящаяся в часах пути от дороги, меньше всего использовалась для порталов и, к сожалению, была его последней надеждой.

У Гая дрожали руки, серьезность ситуации сбила спесь высокомерия с него и ее заменила совершенно новая эмоция: уязвимость.

Он чувствовал себя беспомощным. Он. Вотан. Один из могущественных богов посветил лучом фонарика на воду, не зная, что делать дальше.

– Еще слабость. – Он возмущенно покачал головой.

После того, как Гай убежал от Мааскаб вместе с потерявшей сознание Эммой на руках, он встретился с Учбенами у старого форта на берегу озера.