Случайно влюбилась в… Бога? - Мими Памфилофф

Ярость забурлила в Гае.

– Так ты позволил им ее убить!

Он хотел избить мужчину, медленно его мучить.

Возраст его не оправдывал, только добавлял вины. Пожилые люди должны лучше это понимать.

– Ты заманил ее сюда, воспользовался её добротой, чтобы спасти свою подлую жену. Надеюсь боль, которую ты скоро почувствуешь, вывернет твою душу наизнанку, хотя ты заслуживаешь худшего

Он думал не только о страданиях Габриэллы и Эммы, он говорил о своих собственных. Несколько месяцев назад, когда Габриэлла пропала, мир Гая превратился из медленной пытки – где единственным лучиком света была Эмма – в настоящий ад.

Он ощутил, когда что-то случилось. Ее страх и отчаяние проникли сквозь землю и тяжестью легли у него в животе. Днем и ночью он молился, пытался ментально достучаться до братьев и сестер, умоляя ее спасти. Они же должны защищать ее, потому что связаны.

Но Гай не слышал о них с тех пор, как прошел через портал около семидесяти лет назад. Почему? Неизвестно. Может, они от него отвернулись? Или просто не знали, где он? Так или иначе, он лишь беспомощно ощущал, как мучающийся свет Габриэллы ускользал, забирая с собой связанную с ней частичку его самого.

На этом месте зияла пустота, усиленная, болью Эммы, которая носила свет Габриэллы и в которой текла ее кровь.

– И, полагаю, Эмма должна стать следующей платой Мааскаб? Верно, подлый человечишка?! Сейчас же говори, сколько их снаружи? – спросил Гай.

Артуро быстро глянул на Розу.

– Трое, но придут больше. Надеюсь, они отрежут тебе голову и отправят обратно в этот Сенот. – Он посмотрел на Эмму. – Глупая девчонка заслуживает смерти за то, что тебя освободила. Ты-дьявол!

Гай схватил мужчину за шкирку, поднял его до уровня своих глаз и в последний раз на него посмотрел. Серый.

Свет в его глазах был серым. Совсем немного до черного.

– Жаль, у меня нет времени заставить тебя страдать по-настоящему, старик.

И свернул Артуро шею.

Роза закричала и бросилась к двери. Со скоростью света Гай догнал ее и легким движением свернул ей шею. Старушка соскользнула на пол.

Гай быстро обыскал двухкомнатный домик на предмет оружия. Он не собирался драться с Мааскаб, иначе Эмма могла пораниться, но он был бы дураком, оставаясь безоружным.

Увы, он нашел только несколько больших кухонных ножей.

– Будем надеяться, я быстрее, чем они.

Он перекинул Эмму через плечо и выпрыгнул в окно.

Глава 16

Я проснулась с болезненным, мутным туманом в голове, похожим на тот, который бывает утром после смешивания текилы с транквилизатором для животных.

Из-за смутности и тумана в голове, возросшего десятикратно, на осознание, что я больше не нахожусь в душных джунглях Мексики, мне потребовалось несколько минут.

Я лежала на роскошном, пушистом оазисе в виде постели с горой подушек и одеял. Открытая комната была размером с небольшую страну, украшенную красным кафелем Сальтильо [23] на полу, красочными картинами до испанского периода и целой стеной книг.

Даже нашлось место для небольшой зоны отдыха, где стоял диван из мягкой, коричневой кожи и журнальный столик, на котором лежала кипа журналов.

И где же это я? И где Гай?

На противоположной стороне комнаты, через белые занавески проникала дымка раннего утра.

Вяло поднявшись с кровати, я протащилась по комнате и приоткрыла материал, обнаружив за ним две французские двери, ведущие на балкон.

У меня остановилось сердце. Холмы с пышной зеленью, километрами виноградных лоз и спелым виноградом? Как в моем сне. Этого не могло быть. Я умерла? Или вновь в коме?

Я вышла на балкон, округлив губы в немом "нет".

Та же самая вилла, вплоть до красно-розовой бугенвиллии [24], поднимающейся и закручивающейся над арочными окнами.

Но я не была мертва. Ветер доносил до меня приземленный аромат виноградника. И я могла слышать отдаленный шум самолета. Все это наяву.

Спотыкаясь, я вошла внутрь, массируя виски. Гудение в голове было почти невыносимым.

– Куда-то собралась? – В дверном проеме, скрестив руки на груди, стоял ухоженный, волнующе красивый мужчина, не старше тридцати лет. Он был одет в сшитый на заказ черный костюм и рубашку темно-фиолетового цвета.

Короткие черные волосы в элегантном беспорядке. На фоне оливковой кожи лица, его золотистые глаза сверкали яркой энергией. Он обвел меня взглядом, потом еще раз? Ух ты, он три раза меня осмотрел.

Я вздрогнула, осознав, что передо мной не милый мальчик ростом в шесть футов два дюйма, он наделен смертоносной энергетикой. Еще один опасный мужчина.

Что же, как говорилось в мудрой команде Кин, кстати, мне очень нравилось это название, "Когда тебя приперло к стене, не стоит показывать страха".

– Где я, черт возьми? – спросила я лучшим своим тоном дерзкой девчонки.

– В Бароло [25], – ответил он с акцентом. Вероятно, испанским.

– Бароло?

– Италия. Ты в Италии. – Он не возвел глаза к небу, но я была уверена, что он хотел это сделать.

– Ага. Жаль, что у меня не было времени освежить географию перед похищением. Глупая американка. А ты кто, черт побери, такой?

Он слегка склонил голову.

– Томмазо. Меня попросили присмотреть за тобой во время твоего здесь пребывания.

Я потерла шею.

– Ну, Томмазо, как давно я уже в Бароло?

– Я привез тебя вчера вечером на частном самолете мистера Сантьяго.

– Мистер Сантьяго? Ты имеешь ввиду Гая?

Он кивнул

У Гая есть частный самолет? Одежды нет, но есть самолет. Ладненько.

– А это место? Оно тоже его? – спросила я.

И вновь Томмазо кивнул.

Христос. Рай из моей комы – это итальянская вилла Гая? Учитывая мою ненависть к нему, это лишь немного портит кайф. Когда умру, придется выдумать новый рай.

Но как я могла так ясно представить это место? Даже если Гай когда-то описывал его – чего я не помнила – не было логики, как я могла до мелочей представить виллу.

Может наша связь более глубока, чем я думала.

– И этот ублюдок не пошел со мной?

Он отрицательно покачал головой.

– Как на счет упоминаний о моей бабушке?

– Нет. Извини.

Теперь официально. Я очень, по-настоящему ненавидела Гая

Помимо того, что он воспользовался ситуацией с исчезновением бабушки ради свободы, погребения моей жизни, вранья и почти моей смерти в Сеноте, он к тому же устроил сумятицу в моих гормонах, сказал, что мне грозит опасность от каких-то ужасных колдунов, вырубил меня, а затем бросил с красавцем-близнецом доктора Зла?