Магия в крови - Илья Новак

— А чье это? Не хватятся ли его? Можно мне его на виду у всех таскать?

Хлоя махнула рукой.

— Лекаря это, Хашика. Потому и здоровый такой. В прошлом годе он его носил, а после потерял как-то — забыл во дворе. Он про него и не помнит уже давно, не сумлевайтесь, господин.

— Хорошо, — сказал Дук и снял плащ. Дочь ключницы выжидающе глядела на него.

— Деньгу вам дать... — вспомнил Жиото, и Хлоя быстро закивала. Он недовольно полез в мешочек на поясе. Платить не хотелось.

Пока Дук копался в мешочке, Хлоя подступила поближе и встала, глядя снизу вверх. Опять возникло чувство, будто его облизывают: взгляд у дочери ключницы был липкий и похотливый.

— Вы еще спрашивали, где в селении молодая травница живет.

— Уже мне не нужно этого. А вы, госпожа, дрыхнуть бы шли, — сказал Жиото, извлекая монету. — Я так точно сейчас пойду.

— Как же — дрыхнуть? — огорчилась Хлоя, уставившись на серебряный кругляш в пальцах Жиото. — Зачем же так сразу дрыхнуть? Еще и рано...

— Рано? За окно гляньте — темень. И тихо. Все спят.

Хлоя обиженно засопела.

— А я думала, мы с вами еще побеседуем.

— Мы вчерась вечером беседовали...

— Так то вчерась.

—...И седня днем на конюшне обратно беседовали, и даже два раза.

— То вы два раза, — не согласилась Хлоя и потянулась к монете. — А я, можно сказать, один.

— Я, по-вашему, жеребец-трехлеток, каждый День по многу разов беседовать? Я уже мужчина в возрасте и должен себя беречь.

— Да вы ж молодой еще! Сколько вам годов-то, господин? — Женщина, привставая на цыпочках, все тянулась к монете, а Дук держал ее в вытянутой руке. — Вы небось не старше меня будете.

— А вам скока?

— Десять и семь летом сполнилося, — с неуклюжим кокетством улыбнулась она. — Что это вы, господин, деньгу держите? Дайте ее мне сюда.

— Тише, а то маманя ваша прибежит. Так вот, я намного вас старше буду. И вообще — выбирайте. Или деньга, или беседа.

Хлоя ахнула от такой вероломной хитрости. Дук Жиото стоял, вертя монету в пальцах вытянутой над головой руки, и ждал, на что соблазнится дочь ключницы.

Утром все пошли на похороны, а он спрятался в конюшне. Из щели между досками проследил за тем, как господа сели в карету, которая, оказывается, стояла в одном из сараев, как тело старика положили на украшенную черной шерстяной тканью телегу и как процессия покинула замковый двор. На стене остался лишь один дозорный, а за столом возле господского дома — монах Одлик. Шарпа уехал на коне следом за каретой — скорее всего, чтобы охранять господ в дороге.

Дук выбрался из сарая, раздобыл на кухне мешок, обвязал горловину веревкой, сделал петлю и повесил на шею. Накинул плащ. Стараясь, чтоб от дверей паласа его не было видно, обошел двор по кругу и двинулся вдоль горного склона к пристройке лекаря. Очень хотелось забраться в башню на стене и хлебнуть «травяной крови», но Дук решил вначале заняться настойками.

Дверь приоткрылась со скрипом. Он замер, слушая. Палас был шире пристройки, отсюда не видать дверей и стола, за которым сидел Одлик, но услышать скрип монах мог. Подождав, Дук скользнул внутрь, толкнул вторую дверь, что вела в боковую комнату, шагнул туда и остановился.

Хашик спал на полу, вытянувшись во весь рост, обратив лицо к низкому потолку. Бутыль, принесенная Дуком вчера, стояла рядом. Наверняка пустая. Наблюдая за людьми, что покинули замок вместе с похоронной телегой, Дук лекаря не увидел — он решил тогда, старик едет в карете. Мог бы и догадаться, что господа Хашика с собой не посадят...

Дверь в помещение, где стояли настойки, находилась в конце этой комнаты. Жиото пошел вдоль стены, стараясь не зацепить полки. Лекарь всхрапнул, Дук замер и затаил дыхание. Старик перевернулся на бок, толкнул плечом бутыль, та опрокинулась с тихим стуком и покатилась по глиняному полу. Точно, пустая — никакого бульканья не слышно. Лекарь пробормотал что-то, положил ладони под щеку и снова хрипнул во сне. Бутыль, прокатившись по кругу, остановилась.

Дук пошел дальше, толкнул дверь и, шагнув через порог, плотно закрыл ее за собой.

Здесь не было окон, но освещения и не требовалось. Он понял, что сможет обойтись без свечи, еще вчера, когда лекарь показывал ему настойки, и потому ничего такого с собой не захватил. Небольшую комнату устилали куски драной мешковины, вдоль стен тянулись полки, заставленные кувшинчиками, пузатыми бутылочками, ящичками и мисками. Некоторые светились: блеклое мерцание разных тонов лилось от полок. Постояв на середине комнаты и привыкнув к сумеречному свечению, Дук подступил к стене.

Еще в башне он выучил название необходимого ему. Он присел на корточки, стал одну за другой снимать емкости с нижних полок, хмуря брови, читать выцарапанные на крышках надписи и ставить обратно. Выпрямился, проверяя верхние. Какое там слово говорил покойный Песко Цветник? Едингриен... ингредиенты? Дук нашел первый из нужных ингредиентов в круглом кувшинчике и аккуратно положил его в висящий на шее мешок. Стал смотреть дальше. В одной бутылочке висела синеватая взвесь мелких пылинок, на сургуче, которым была залита крышка, выдавлено: водяные светляки. Эти самые светляки Дуку для того, что он задумал, были не нужны. Но мерцающие крапинки, что медленно двигались за стеклом, а в центре бутыли слиплись в медленно меняющий форму комок, будто в зародыш какого-то живого существа — у него, кажется, даже маленькие глазки были, — показались забавными. Жиото сунул бутылочку в мешок. Проверил все полки вдоль одной стены и перешел к следующей. А ведь ничего такого сложного в этой магии и нету. Вот сейчас он найдет все необходимое — и сам сможет колдовать. Главное, чтоб нужные эти... ингредиенты были. Другое дело — придумать, что смешивать. Тут, конечно, нужно великоумным быть, как Песко Цветник, многое знать и долго трудиться. Но когда рецепт уже есть, любой человек сподобится. Может, ему в чары податься? Цеховым, конечно, не стать, а вот сельским травником... Дук нашел еще один кувшинчик с подходящей надписью, затем бутылочку. Все это перекочевало в мешок, и Жиото перебрался к полкам на третьей стене. Под ногами скрипнуло, он нагнулся, собираясь проверить, что там под обрывками мешковины может скрипеть, и тут за дверью лекарь заговорил глухим голосом: «Бу-бу-бу... ты уже умер, уйди от меня... бу-бу-бу, прочь, мракобестия...» Дук аж присел с перепугу, такой жуткий у Хашика был голос.

Впрочем, старик вскоре смолк, и вновь воцарилась тишина. Жиото медленно распрямился, перевел дух и стал проверять верхние полки. В миске нашлись высохшие земляничные листья, которые он узнал по картинке из книжки Цветника. Ссыпал их в мешок, и после — вот удача! — на краю полки обнаружил холщовый сверток. Развернув его, увидел большой сдавленный ком паутины. Дук даже языком цокнул: он-то думал, придется еще бродить по домам, выискивать ее в углах.