Второй Фонд - Айзек Азимов

Психоистория была развитием психической науки, точнее, конечной ее математизацией, которая в конце концов привела к успеху. Благодаря развитию математики, необходимой для понимания явлений физиологии и электрохимии нервной системы, которые сами должны были, должны были привести к открытию ядерных сил, впервые стала возможна истинная эволюция психологии. А благодаря обобщению психологических знаний — от индивидуума к группе — социология также математизировалась.

Большие группы — миллиарды, населяющие планеты; биллионы, населяющие Сектора; квадриллионы, населяющие целую Галактику, стали не просто людьми, но гигантскими силами, поддающимися статистической обработке, — и будущее стало для Хэри Селдона ясным и неизбежным, и План стал реальностью.

Те же самые усовершенствования психической науки, что привели к развитию Плана Селдона, сделали возможными то, что Первый Спикер не пользовался словами, обращаясь к Ученику.

Каждая реакция на какой-то стимул, какой бы незначительной она не была, служила абсолютным признаком всех самых мелких изменений, всех трепещущих потоков, которые проходили в разуме другого. Первый Спикер не мог ощущать эмоциональное содержимое Ученика инстинктивно, как способен был делать это Мул. Ведь Мул был мутантом с властью, которая вряд ли когда-нибудь станет полностью понятной любому простому человеку, даже если он из Второго Фонда. Скорее, Спикер проследил ее происхождение в результате интенсивной тренировки. Однако, так как по существу невозможно в обществе, основанном на речи, правдиво отобразить способ коммуникации, используемый между собой членами Второго Фонда, в будущем все это будет отвергнуто. Первый Спикер будет представлен говорящим как обычно, и если перевод будет не совсем обоснованным, то это, по крайней мере, лучшее, что можно сделать при данных обстоятельствах.

Поэтому будем считать, что Первый Спикер на самом деле сказал:

— Во-первых, я должен сказать тебе, почему ты здесь, — на самом деле, он просто так улыбнулся и точно так поднял палец.

Первый Спикер продолжал:

— Ты глубоко и с усердием изучал психическую науку почти всю свою жизнь. Ты впитал в себя все, что могли дать тебе учителя. Настало время для тебя и нескольких других, таких же как ты, начать обучение ораторству.

Волнение по ту сторону стола.

— Нет — сейчас ты должен без эмоций принять это. Ты надеялся, что будешь готов. И боялся, что не будешь. На самом деле и надежда и страх — способности. Ты знал, что будешь готов, но ты колебался, принять ли этот факт, потому что такое знание могло заклеймить тебя как самоуверенного и, следовательно, было неподходящим. Чепуха! Наиболее безнадежный глупец тот, кто не отдает себе отчета в том, что он мудр. Это часть твоей квалификации — ты знал, что будешь готов.

Облегчение по ту сторону стола.

— Верно. Теперь ты чувствуешь лучше, осторожность снята. Теперь ты готов для концентрации и понимания. Помни, чтобы быть по-настоящему эффективным, необязательно держать ум в жестких, контролируемых границах, которые по умственному коэффициенту так же информативны, как и голый интеллект. Скорее нужно культивировать наивность, осознание себя и неэгоистичное самосознание, в котором не остается ничего скрытого. Мой разум открыт для тебя. Пусть будет так у нас обоих.

Он продолжал:

— Это нелегко — быть Спикером. Во-первых, нелегко быть Психоисториком, и даже самый лучший психоисторик не обязательно готов быть Спикером. Здесь есть отличие. Спикер не только должен знать все математические сложности Плана Селдона, он должен сострадать ему и его целям. Он должен любить План, для него это должно быть жизнью, дыханием. Более того, он должен быть даже как одушевленный друг. Ты знаешь, что это такое?

Рука Первого Спикера осторожно нависла над черным, сверкающим кубом посередине стола. В нем не было ничего особенного.

— Нет, Спикер, я не знаю.

— Ты слышал о Главном Излучателе?

— Это? — Изумление.

— Ты ожидал чего-то более величественного и внушающего благоговение? Ну, это естественно. Он был создан во времена Империи, людьми из эпохи Селдона. Четыреста лет он прекрасно служил нашим целям, не требуя ни ремонта, ни настройки. И это к счастью, ведь никто из Второго Фонда не способен управлять им — технически. — Он мягко улыбнулся. — Те, из Первого Фонда, смогли бы, наверное, сделать дубликат, но они, естественно, никогда не должны узнать.

Он нажал рычаг на своей стороне стола, и комната погрузилась в темноту. Но только на мгновение, так как постепенно оживающим потоком засветились две длинные стены комнаты. Сначала жемчужно-белым, монотонным, потом то здесь, то там, следами тускнеющей темноты, и, наконец, прекрасно, аккуратно напечатанными уравнениями на черном, с редкими красными линиями, которые извивались сквозь темный лес, словно прерывистый ручеек.

— Подойди, мой мальчик, встань здесь, перед стеной. Ты не будешь отбрасывать тень. Этот свет не исходит от Излучателя обычным путем. Сказать по правде, я даже приблизительно не знаю, каким способом производится этот эффект, но ты не будешь отбрасывать тень. Это точно.

Они вместе стояли в этом свете. Каждая стена была десять метров в длину и три в высоту. Письмена были очень маленькими и покрывали каждый сантиметр.

— Это не весь План, — сказал Первый Спикер, — чтобы разместить весь План на обеих стенах, уравнения должны быть уменьшены до микроскопических размеров, но в этом нет необходимости. То, что ты сейчас видишь, представляет собой главные части Плана до сегодняшнего дня. Тебя учили этому, не так ли?

— Да, Спикер, так.

— Ты узнаешь какую-нибудь часть?

Неторопливое молчание. Ученик указал пальцем, и как только он сделал это, линия уравнений замаршировала вниз по стене, пока единственные серии функций, о которых он думал — вряд ли можно считать жест пальца достаточно определенным, — не оказались на уровне глаз.

Первый Спикер мягко засмеялся:

— Ты убедишься, что Главный Излучатель созвучен твоему разуму. Этот маленький прибор преподнесет тебе еще немало сюрпризов. Что ты там собирался сказать об уравнении, которое выбрал?

— Это, — запинаясь, начал Ученик, — интеграл Риджеллиана; используя планетарное распространение наклона, указывает на присутствие двух главных экономических классов на планете, или может быть, Секторе, плюс неустойчивая эмоциональная модель.

— И что это значит?

— Это изображает границу напряжения, с тех пор как мы здесь, — он показал, и вновь уравнения изменили направление, — сходящийся ряд.