Туман над тропами - Алекс и Ангелина Змаевы

Задумался. Это хорошо, пусть думает, полезно.

— Ну, еще тебя могут украсть или захватить. Если ты сунешься проводить Гремучку, на берег… А потом то же самое — ты родишь ребенка и будешь счастлива… — Он мрачнеет еще больше: — Или ты сейчас послушаешь меня и сама сбежишь, потому, что узнала…

— … что я рожу ребенка и буду счастлива. Ха! Выбрось это из головы, Сучок. Если мне срочно захочется ребенка, то я поступлю как Гремучка. Просто съезжу за ним.

— А как же потеря дара? Ты знаешь, от женщин с ребенком духи отворачиваются. И как мы будем без шаманки? Племя исчезнет…

— Не так просто… — Да, вот уж действительно. По рассказам, если шаманка родит, она перестает видеть духов. Но я и так ни разу их не видела. Сплошная "химия и кибернетика". И небольшая доля обмана. Еще говорят, что для рожавшей женщины "вода духов" становится смертельна. Не очень-то я в это верю, однако подготовилась. Меня с самого начала беспокоили принятые здесь шаманские поединки, основанные на совместном распитии "воды духов", кто кого перепьет. Да и то отравление Крадущейся, с которого началось мое пребывание в этих местах, забыть сложно. Круг с лишним назад я начала эксперименты и поиск противоядия. Сейчас, если мою "спасательную" смесь выпить перед принятием "воды духов", то от той дозы, которая вызвала смерть Крадущейся, я, самое большее, слегка захмелею. Так что здесь есть страховка.

— Не так просто, Сучок. Я говорила с Туманной. Она не станет возражать и не оставит меня.

По его лицу, повзрослевшему и ставшему очень близким, я по-прежнему читала чувства как открытую книгу: недоверчивая радость осветила черты сквозь обреченную пустоту безнадежности.

— Что? Ведь женщина, имеющая ребенка и оставшаяся шаманкой, считается "Великой" и стоит над остальными шаманами. Может, Туманная это и замыслила?

— Может. Но она не принуждает, а я не стремлюсь.

— Значит, последний путь мы можем отбросить. Остается два: набег на племя и захват тебя.

— Причем второй куда предпочтительнее. Я не хочу, чтобы вас всех убили.

— Я тебя не оставлю… тогда уж мы устроим набег и отберем тебя обратно.

Мне захотелось отвесить затрещину по этой буйной головушке, но я взяла себя в руки и постаралась говорить очень убедительно:

— Оставишь. Если в самом деле "что-то" случится, и у вас будет хоть малейший шанс обойтись без набега. С захватом меня ты, именно ты сделаешь все, чтобы этим и ограничилось. Пойми, если вас не станет, мне некуда будет вернуться!

— Вернуться? Но там уже прошел круг… или больше, и ты не вернулась.

— Не знаю… всякое может случиться. Может, я еще не могла вернуться, а может, уже не могла. Это не важно. Разница между "возможно" и "никогда". Понимаешь?

Он помотал головой:

— Тогда хотя бы обещай, что сама не станешь нарываться и рисковать.

— Сама — не стану. Хотела проводить Гремучку, но ладно, останусь на острове. А с Гремучкой поплывут Дикий, Морской и…

— … и я. Хочу знать дорогу.

— Хорошо, и ты. А кроме того, как вернемся в поселок, проведу обряд посвящения для Подарочка. Если что-то случится со мной, будет у вас шаманка.

Дикий.

8 день 11 луны 10903 круга от н.м.

Чуть-чуть посветлел небесный свод, переходя из черного в густо-синий. "Закатный змей" плавно поднимался и опускался на пологих волнах, сонно шелестел свернутым парусом ветер.

— Дикуш, ты там не уснул, случаем?

Гремучка. Подруга, любимая, "старшая женщина" поселка и много кто еще… А если поход наш пройдет успешно, скоро станет моей женой. Не хочется отдавать ее какому-то волчку, пусть хоть и на время. Да что делать, пока мы одноплеменники, пока…

— Нет, Гремучка, не сплю. Думаю.

— О чем?

— Почему шаманка выбрала именно Волков? Племя Ночного Муравьеда всегда было в дружбе с нами. Нормальные люди, а не эти… дикари.

— Ты опять назвал меня Гремучкой. Договорились же — пока плывем, называть меня только Солнечной Аспидой. Мне надо привыкнуть откликаться на это имя. Солнечная Аспида из племени Пушистого Агути. Или просто "Солнечная". Или просто "Аспида". Представь, что будет, если меня окликнут там по имени, а я не обернусь! Потом меня Волки все равно переименуют, но сперва-то…

— Извини, Гре… Солнечная. Понимаю, надо им подсунуть постороннее имя, но мне и самому непривычно. И все-таки, почему Волки?

— Именно потому, что дикари и чужаки. Новостей и соседей знают мало, меня видеть не могли. А из Муравьедов кое-кто в нашем старом поселке бывал. Да и неизвестно, что с Муравьедами. Их поселок стоял у самого берега, к тому же близко к горе Огненного Змея. Вот буду жить у Волков, попробую узнать, что с Муравьедами.

— Все так, но… отдаваться какому-то дикарю…

— Дику-уш! Нам чего от них надо? Имя да ребенка. И чтобы ребеночек был здоровый и умный. По здоровью Волки куда покрепче тех же Муравьедов. А насчет ума, ну здесь я на тебя надеюсь!

— Н-не понял?! — неожиданные заявления подруги то и дело заставляли напрягать мозг, но чтобы вот в таких делах надеялись на меня…

— Ты же меня не бросишь просто так, абы кому?.. Все равно ведь собирался пойти разведать обстановку. Вот и выбери, кто тебе покажется подходящим. А я попробую к нему попасть.

Я почесал голову — а ведь верно говорит.

— Гм… погляжу. К тому же у охотников принято — кто первый поймал иноплеменницу, тот первым ей и вставит, а потом может отдать кому-нибудь другому. Или оставить себе, если вождь с шаманом разрешат. Но это у людей так, а у дикарей может быть по-всякому.

— У Волков так же, — голос Сучка с кормы заставил обернуться. Еще минуту назад они с Морским вовсю дрыхли, никак не обозначая своего присутствия, и вот Сучок уже поднимает парус.

— Зачем? Ночь же еще, ничего не видно.

— Очень даже видно. Нам идти посредине между горой Огненного Змея и восходом. Гора во-он уже на фоне неба проступает, а восход… сейчас.

Почти одновременно со словами Сучка по небу прокатилась волна яркой светлой зелени, затем распустились перьями колибри легкие розовые сполохи и узкая огненная полоса отметила восход. Поймав парусом ветер, катамаран заскользил в сторону едва угадывающегося на горизонте берега.

Добрались после полудня, но подходить слишком близко не рискнули — океанские волны у берега превращались в рассерженные буруны, яростно бросающиеся на торчащие из воды камни и узкие полоски песчаных пляжей между ними. Единственным разумным решением было искать бухту, и Сучок развернул "Змея" назад — в спокойную даль океана. Я был с ним согласен, от этих берегов лучше держаться подальше. Подходящее место нашлось почти к вечеру — огороженная скалами бухта, напоминающая загнутый коготь зверя, шагов триста в ширину. Укрывшись от ветра и волн за изгибом скалистого берега, мы встали на стоянку, решив отложить осмотр местности до утра. Полтора дня плаванья утомили меня. Болтаться посреди океана оказалось куда страшнее, чем плыть вокруг знакомого и родного острова, хотя вряд ли я кому-то в этом признаюсь вслух.

Я уже задремывал, когда гамак неожиданно качнулся и рядом послышался шепот Гремучки.

— Дикуш, ты спишь?

— М-м… уже нет.

— Вот славно, — она улыбнулась, забралась в мой гамак и улеглась сверху, — а то я никак одна уснуть не могу, — потерлась носом о мое плечо и блаженно зажмурилась.

— Что случилось?

— Не знаю. Боюсь, наверно. Какие-то чужие охотники, незнаемое племя… нет, ты не думай, я справлюсь, конечно. Только приезжай за мной, обязательно.

— Приеду. И увезу тебя домой. На этих "чужих охотников" сперва посмотрю. Вот завтра с утра и пойду. А ты пока здесь с ребятами останься.

— Угу. Ты осторожней, ладно? И трубку с боевыми иглами с собой возьми.

— Для чего трубку? Мы же не воевать пришли. Если я кого здесь убью, вся затея провалится.

— А вдруг…

— Ладно, возьму, не тяжелая. Хотя она и не понадобится. Никто меня в лесу не заметит. А теперь давай-ка спать.

— Мгм… — и она мгновенно заснула, а я еще долго лежал, глядя в небо за пологом листвы и прислушиваясь к лесным шорохам.

Утром я несколько минут выбирался из-под спящей Гремучки, чтобы не разбудить ее. В нише скалы на краю нашей стоянки сидел Сучок, прямо и неподвижно, положив трубку с иглами на колени.

— Почему не разбудил меня стеречь?

Он сморгнул, с видимым удовольствием потянулся и ответил:

— Разведывать окрестности и здешних жителей лучше идти выспавшись. А я успею подремать днем.

— Ладно, тогда я пошел. Вернусь к закату, если не найду раньше ничего интересного.

Лес здесь был не такой густой, как у нас, более светлый и прозрачный — стоит ходить аккуратнее, отметил я. То и дело встречались следы присутствия людей, часто они тут ходят. Так что и до вечера бродить не пришлось. Уже через пару часов я почуял запахи дыма и чего-то съестного. Повернув в сторону источника запаха, довольно скоро обнаружил маленький костерок, вокруг которого устроились трое молодых парней-охотников, судя по отметинам на коже, на круг-другой старше меня.