Легенда о старом маяке - Джулианна Брандт

день, бросились к углу улицы. Прежде чем повернуть, Гленнон оглянулся на библиотеку. Мисс Лейси стояла в дверях, вытянув руки и вцепившись в косяки. Шрам на её руке ярко выделялся. Вдруг вспыхнул ослепительный свет. Молния вырвалась из тела мисс Лейси и устремилась в облака.

Гленнон и Ли понеслись ещё быстрее.

– ВЫ НЕ СМЕЕТЕ ЗАСТАВЛЯТЬ НАС ПРИНИМАТЬ ТАКОЙ ОБЛИК, ВЫ ЗА ЭТО ЗАПЛАТИТЕ! – голос мисс Лейси и собственный страх гнали их дальше по улице. – ВЫ ЗА ЭТО ЗАПЛАТИТЕ!

20

Гленнон не мог бегать так долго. Он не любил бегать. Он говорил друзьям, что побежит, только если за ним погонится медведь. Оказалось, однако, что он может бежать очень быстро, когда за ним гонится призрак. Но призрак больше за ним не гнался, и можно было остановиться. Он упёрся руками в колени, стараясь отдышаться.

– Что это… не пойму… что это было? – он задыхался, и в голове его метались обрывки мыслей.

Перепуганная Ли съёжилась рядом. Дышала она с трудом, хрипло, как будто забыла, как это вообще делать.

Мальчик сел на землю и протянул ей руку. Сестра прижалась к нему.

– Да, такого нельзя не испугаться. Это было жутко. Мисс Лейси жуткая. Мы же не знали, что она призрак.

– Очень громко. И неожиданно. Не нравятся мне такие неожиданные ужасы, – Ли закрыла уши ладонями. – Не знаю, почему я так перепугалась.

– Ну, тут бы любой испугался. – Осмотревшись, Гленнон понял, что они находятся в центре города. Лучше бы где-нибудь в другом месте!

Их окружали люди.

Гленнон наклонился к уху Ли и прошептал:

– То, что Таунсенд и Эверетт, и тот, кто пытался утопить меня, и мисс Лейси – призраки, не может быть совпадением!

Он вытащил из кармана зеркальце и сжимал его в руке, как будто оно могло его защитить, хотя пока оно принесло лишь новые неприятности.

– Если ты откроешь зеркало, неизвестно, кто ещё может превратиться. Пока мы знаем, что Эверетт, Таунсенд и мисс Лейси – призраки, и кто угодно ещё может им быть. Мы не знаем, кто тут живой, а кто нет! – Ли накрыла своей рукой руку Гленнона.

Неужели все эти люди превратятся в чудовищ, если он откроет зеркало? Или только некоторые? Будут ли они миролюбивы, как Таунсенд, или нападут, как мисс Лейси?

Они сидели у поворота дороги, ведущей в порт. Вокруг было много матросов, докеров, работавших с грузами, и людей, одетых явно не по-современному. Гленнон присмотрелся и заметил, как неловко двигались некоторые из них, словно тени; как шрамы покрывали их лица и руки; как странные порывы ветра трепали их волосы и одежду. Он заметил, что некоторые были одеты очень легко, не по погоде, но им совсем не было холодно.

Почему он этого раньше не замечал?

– Отдыхаем? – хрипло спросил у ребят прохожий. Низко надетая широкополая шляпа затеняла его глаза. – Я бы тоже не прочь отдохнуть.

Гленнон крепче сжал плечи Ли.

– Но уж и не припомню, когда я последний раз мог сделать перерыв в работе, – он потёр подбородок. – Сорок лет назад? Пятьдесят? Сто восемьдесят два? Всё смешалось…

– Тише, не пугай их, – вмешалась женщина, подошедшая сзади. Она хлопнула его по спине. – Посмотри, они уже готовы испугаться, как будто увидели призрака!

Мужчина замолчал, а женщина засмеялась. Она смеялась долго, как будто удачно пошутила и готова смеяться над своей шуткой день за днём.

– Мне не надо было пугать вас, – мужчина поклонился и приложил руку к полям шляпы. – По крайней мере, не перед праздником. Не надо было пугать вас, но… – Он поглубже нахлобучил шляпу, под ней лежала глубокая тень. На месте глаз горели красноватые огоньки.

Гленнон с трудом сдержался, чтобы не заорать. Женщина всё ещё смеялась. Человек наклонился к Гленнону, что-то тёмное и липкое проступило на его щеках. Призрак!

Но тут перед безглазым призраком появился другой человек.

– Пошли вон! – крикнул он командным голосом. В руке у него было что-то серебристое и блестящее.

Призрак-мужчина и призрак-женщина метнулись прочь. Их очертания таяли. Человеческие тела исчезли, обнажив то, что Гленнон не мог бы толком описать – что-то наподобие Таунсенд и мисс Лейси, состоящих из ветра и дождя. Они побежали по улице, теряя остатки человеческого облика, спасаясь от фольги.

Человек обернулся.

– Гибралтар! – Гленнон вскочил, желая обнять матроса.

Но Гибралтар сунул ему фольгу, обнял за плечи и сказал:

– Мы не позволим им захватить наши души!

И он исчез в толпе, с одной ногой, обёрнутой в фольгу, как будто его тут и не было.

– Надо вернуться к дяде Джобу, – сказал Гленнон дрожащим голосом.

Ли молчала. Он помог сестре встать, и они отправились на поиски дяди.

21

– Нам нужен Симус. Он поможет. Симус всегда помогает, – пролепетала Ли.

Они обходили порт, и Гленнон всё время наблюдал за странными матросами вокруг. В бухте теснились корабли. Один привлёк его внимание. Нельзя было не узнать его ярко-красный корпус и белые буквы названия: «Анабет».

Внезапно ему вспомнились слова песенки, которую напевала мама:

– Мертвецов не пущу.

И на дно опущу в ноябре,

Ведь я озеро Верхнее.

– Что? – не поняла Ли.

Гленнон дрожащим пальцем указал на корабль. Он стоял целый и невредимый.

– Я видел, как он разбился. Мы видели, как он утонул.

Ли взглянула на зеркальце, которое сжимала в руке. Она открыла его и повернула так, чтобы в нём отразился корабль. И сразу всё изменилось: на корпусе появилась огромная трещина, внутрь хлынула вода, стальные борта гнулись и ломались.

Ли закрыла зеркальце – и всё исчезло, «Анабет» снова стала целой.

– Это всё призрачное? – спросил Гленнон.

Они поспешили прочь из порта. Паника гнала их. Они удалялись от бухты, и на дороге становилось всё меньше и меньше людей. Наконец они остались совершенно одни.

– Почему мы никогда не видели этого раньше? – спросила Ли. – Почему мы не видели людей-призраков, кораблей-призраков, всяких других призраков? Я только чувствовала, что творится что-то неладное, но не знала, что это призраки.

Гленнон всё оглядывался. Его не покидало чувство, что их преследуют. На дороге были люди, машины и… лошадь? Откуда на острове лошадь? Он не мог объяснить почему, но чувствовал: что-то опасное следует за ними.

Они повернули на другую улицу. За углом стоял Кит, сутулясь, как будто на его плечи давило глубокое горе. Он был один, без родных. Знает ли он о призраках? Стоит ли ему сказать? Или он ответит, что