Морской лорд. Том 3 - Александр Чернобровкин

Алькальд спокойно смотрел, как всё это выносят из дома. Скривился от огорчения только, когда со двора стали выводить его жеребца и двух арабских гнедых кобыл с маленькими жеребятами. Оба жеребенка были темно-гнедыми. Шерсть немного посветлеет, когда вырастут, и, если нет внутренних изъянов, превратятся в отличных жеребцов, очень дорогих. Гнедые арабские скакуны – наиболее ценные для жителей Пиренейского полуострова. И не только. Арабы говорят: «Никогда не покупай рыжую лошадь, продай вороную, заботься о белой, а сам езди на гнедой». Наверное, этому арабов научили скифы. Хотя нет, насколько помню, скифы ценили вороных лошадей чуть меньше гнедых, но больше белых, которых считали болезненными и капризными.

Я выехал на площадь, куда с дворов, окружавших ее, выносили ценные вещи, выводили молодых и крепких мужчин и женщин, юношей и девушек и скот. Детей я приказал не трогать. Только вместе с родителями. Почти не было слышно плача и криков. Мои люди знали, что я не сторонник бессмысленного кровопролития, поэтому убивали только в случае активного сопротивления. Такового не наблюдалось. Тягловых лошадей и волов запрягали в возки и арбы, которые нагружали награбленным. Скаковых лошадей, а также ослов, лошаков и мулов навьючивали.

Работа шла споро. Все знали, что главное – не захватить добычу, а довезти ее до дома. К полудню городок был обобран. Приготовили обед из домашней птицы, которую слишком хлопотно тащить с собой. Накормили и пленных. После чего отправились в обратный путь, к Сантарену. Я предложил немолодым христианам, проживавшим в Эстремосе, уйти с нами. Пообещал, что будут отпущены на волю. Согласились только десятка три рабов. Подозреваю, что не по религиозным мотивам, а из желания стать свободными.

Алькальд проводил меня до западных городских ворот. Он никак не мог поверить, что отделался так дешево. У ворот я остановился и сказал ему:

– Франки разные, как и мусульмане. Я слышал, твои единоверцы, захватив Лусену, вырезали всех неверных, разбивая младенцам головы о мостовую.

– Это делали альмохады, дикие берберы, – заявил он в оправдание.

– Среди франков тоже есть дикие, а есть образованные и культурные, – сообщил я и посоветовал ему: – Когда за нами отправится погоня, не ходи с ними. Не стоит из-за коня терять голову.

Он посмотрел на меня со смесью удивления и страха.

– Сакалиба должны помогать друг другу, – сказал ему на прощанье.

14

Погоня догнала нас на третий день, когда до реки Тежу – границы между Португалией и маврами – оставалось километров пятнадцать. Из-за обоза мы шли очень медленно. Альмогавары доложили, что нас догоняет отряд в полторы-две тысячи всадников. Сколько точно, альмогавары сказать не смогли, дали приблизительную цифру: «Больше, чем в прошлый раз». Скачут сарацины очень осторожно, боятся засады. Они сами мастера засад, их трудно заманить в ловушку. Это тебе не норманны, которые тоже иногда придумывают что-то интересное, но предпочитают открытую рубку.

– Я могу остаться с небольшим отрядом и задержать их, чтобы вы успели переправиться через реку, – предложил Карим.

– Я не собираюсь упускать добычу, которая скачет мне прямо в руки! – произнес я с наигранным возмущением.

– Ты собираешься сразиться с ними? – не поверил Карим. – Их же в несколько раз больше!

– Тем больше будет добычи, – улыбнувшись, сказал я.

Карим больше ничего не сказал. Видать, побоялся, что сочтут трусом. Для молодого воина это самое страшное обвинение. Старый воин боится только старости, бессилия.

Я выбрал подходящий холм, частично поросший лесом. На склоне на свободном от деревьев и кустов участке выстроились мои воины. Первые две шеренги состояли из брабантцев с копьями, которые стояли плечом к плечу. Две следующие – из валлийских лучников. Эти расположились выше и свободнее, чтобы не мешать друг другу стрелять. Сзади стоял я с валлийскими рыцарями, Каримом, Марком, тремя десятками альмогаваров и оруженосцами. Обоз и лошади спешившихся брабантцев и валлийцев были отведены на противоположный склон холма. Часть арб и возков я приказал поставить на флангах между деревьями и в кустах, чтобы нам не смогли зайти в тыл. Между первой и второй шеренгой брабантцев вкопали в землю колья в два ряда, оставив посередине небольшой проход для альмогаваров, которые, будем надеяться, поскачут преследовать противника.

Время близилось к полудню. Дул теплый и порывистый юго-западный ветер. Он приносил солоноватый запах океана и разгонял низкие серые тучи. В просвет между ними выглянуло солнце. Сразу стало теплее. Или так показалось. Оно светило нам почти в глаза, мешало, но все обрадовались солнцу.

Первыми показались два десятка всадников на невзрачных лошаденках, таких же, на каких обычно скакали бедные альмогавары. Разбогатевшие сразу пересаживались на арабского скакуна и только потом покупали новое оружие, одежду. Увидев нас, разведка альмохадов разделилась на четыре группы. Одна, из трех человек, поскакала назад сообщить о моем отряде, приготовившемся к бою, еще две, человек по пять в каждой, поскакали вправо и влево обследовать лес и заросли кустарника на наличие засады. Четвертая группа, семеро, остались на дороге наблюдать за нами. Наверное, подсчитывают, сколько нас на склоне, совпадает ли количество с тем, сколько было в Эстремосе? Совпадает, засадного отряда нет. Мы и есть засада, только, так сказать, открытого типа.

Ядро наших преследователей составляли сотен пять всадников в свободных белых полотняных одеждах с широкими рукавами, надетых поверх брони. Из-за этого трудно было определить, насколько хорошо они защищены. Ничего, стрела из длинного лука справится с любым доспехом.

– Кто это такие? – спросил я Карима.

– Альмохады, – ответил он. – Берберы из Африки, с Атласных гор. Наверное, амцирги или шиллу. Очень дикие люди. Считаются самыми отважными воинами.

– Чем сильнее противник, тем слаще победа, – изрек я. – А отвага у них, уверен, от какой-нибудь дряни одурманивающей. Так?

– Да, – подтвердил Карим. – Перед боем они что-то жуют. Что – не открывают никому.

– Иначе все станут отважными, – предположил я.

Альмохады расположились в центре вражеского войска. Рядом с ними стояли предыдущие хозяева юга Пиренейского полуострова – альморавиды. Как объяснил Карим, они тоже были берберами, только из племени ламтунов, более цивилизованного. У этих доспехи были поверх стеганных халатов. Ближе к центру стояли владельцы кольчуг и даже бригантин, дальше – кожаных доспехов. На самых флангах расположились бедные местные воины, многие из которых не имели даже кожаного доспеха.