Рублевский Казанова, или Кастинг для наследниц - Наталья Солей

– Машка, такое впечатление, что ты прожила девять жизней. У тебя на любую ситуацию есть своя история из личного опыта.

– Просто я ничего не пропускаю мимо, у меня все откладывается в копилочку. Смотрю на жизнь, делаю выводы. Стараюсь следовать совету Бисмарка, учусь на чужих ошибках. Вот, например, никогда не буду второй женой. Они все заканчивают плохо. Вообще не хочу ни в чем быть второй. Только первой. Forever! Исторический опыт помогает сохранять оптимизм.

– Не всегда. Знаешь, я был с отцом в вечной конфронтации, все думал, придет время – еще поговорим, все выясним, я ему то скажу, это… Вдруг раз… А сказать некому. Пустота. В душе такая пустота образовалась. Такая тоска. Словами не передашь.

– Отчего ж. – Маша оторвала взгляд от дороги, чтобы посмотреть на Бориса. Надо отдать ему должное, он отлично держится. Боль уже ушла внутрь. Ну, там она будет жить долго: никуда не спасешься от тоски, которая перехватывает горло, независимо от того, как ты держишься внешне. Здесь поможет только время. Маша вздохнула и продолжила ему в тон: – Словами многое можно передать. Мне сегодня тоже стало страшно от мысли, что родители не вечны. Но природа так устроена, что они должны будут уйти, и… останешься с пустотой.

– Хорошо, когда природа, а тут…

– Ладно, – решительно заговорила Мария. – Слушай, тебе сейчас надо быть в действии, что-то предпринимать. Может быть, я и иду на поводу твоего настроения и поступаю вопреки всякому здравому смыслу, но давай сами проведем расследование, которое не захотела проводить милиция. Журналистское…

– Машка, как ты догадалась?

– Что? Ты это задумал?

– Но ты предложила.

– Озвучила.

Он захотел ее обнять и поцеловать.

– С ума сошел, я же за рулем, – не очень активно запротестовала Маша и, не отрывая глаз от дороги, подставила ему щеку. – Ладно, пользуйся моей добротой и любовью.

– Царский подарок. – Поцеловав ее, Борис невольно рассмеялся: – Ты меня так смотри не разбалуй.

– Хорошо, что предупредил. Действительно надо быть с тобой построже, – еле сдерживая улыбку, серьезным тоном согласилась с ним девушка.

– Кстати, а как я доберусь сегодня домой? – с невинным видом спросил Борис, с интересом ожидая ответ. – Или это похищение?

– Всего-навсего ограбление. Ой, что это я? – спохватилась Маша, чувствуя неловкость из-за неудачной шутки и сразу решив конкретно ответить на поставленный вопрос: – Как попадешь, как попадешь. Я отвезу.

– В Горки, на Рублевку?

– Ну да. Ты же там живешь.

– Будет поздно, и я тебя одну обратно в Москву не отпущу. Останешься у нас, – тоном не терпящим возражений заявил Борис.

– А я и сама не поеду. Не собираюсь тебя оставлять одного, – очень спокойно отреагировала Маша.

– Нет, все-таки самая большая удача моей жизни, что я тебя встретил! – довольно воскликнул Борис, не переставая любоваться своей подругой. – А знаешь, это же отец посоветовал мне обратить на тебя внимание.

– Серьезно? Ты мне об этом не говорил. Значит, если бы не он, так ты даже и не взглянул на меня?

– Да я и до этого взглянул, и не один раз, целую стратегию развернул. Думаю, он заметил мои старания, вот тогда и сказал, выразив таким образом одобрение моего выбора: «Вот эта вот ненормальная тебе идеально подойдет. Не упусти, а то я ее уведу у тебя».

– Вот великий стратег. А ведь все ВТВ уверено, что он мне прохода не давал, хотя на самом деле как только он меня отловит где-нибудь, так сразу пытает, как у тебя дела, какие проекты, что о нем говоришь…

– А ты мне об этом ни слова?

– Договоренность была. Слушай, а почему он меня ненормальной назвал? Или это ты сам придумал?

– Я придумал? А ты полагаешь, что можно считать нормальной успешную красивую девушку, ведущую самой гламурной, самой рейтинговой программы, которой все это на фиг не надо. Нет, она взахлеб смотрит передачу «Человек и закон», изнывая от зависти к журналистам, которые расплачиваются за свои расследования и найденные факты. Она брезгливо посещает светские мероприятия и мечтает хоть раз съездить в горячую точку, а верхом своей карьеры видит интервью с Фиделем Кастро. Если бы я тебя хорошо не знал, то был бы уверен, что ты просто выпендриваешься. То, что ты имеешь, предел мечтаний любой молодой журналистки. Выше только звезды, а ты…

– А я еду с тобой к единственному свидетелю ДТП на Минском шоссе, адрес которого я на всякий случай запомнила, просматривая протоколы с места происшествия. Те, кто мечтает о такой звездной карьере, как моя, вряд ли стали бы это делать. Они бы предпочли пойти куда-нибудь потусоваться, и уж точно их совсем не привлек бы такой зануда, каким являешься ты при ближайшем рассмотрении.

– Ты меня явно недооцениваешь. Ты правда запомнила адрес?

– Конечно, Кустанайская, 9, квартира 73.

– Отец был прав. Ты – идеал. Пожалуй, надо подумать о твоей командировке на Кубу.

– Он не говорил, что я идеал. Он сказал, что я идеально подхожу тебе, но ход твоих мыслей мне нравится.

– Так это одно и то же.

– Что именно?

– Идеал, который идеально подходит.

– Сам-то понял, что сказал? Идеал – это абстрактно. Хорош для всех, потому идеалу трудно найти одного, кому он подходит.

– Ну да, у идеала нет времени на отбор, перехватывают, кто ближе стоит.

– Вот именно, а идеальные пары создаются из двух половинок, каждая из которых вовсе не есть идеал. Когда мы жили в Последнем переулке, у нас были соседи Ира и Витя, алкоголики.

– Простите, это из личного? Из копилочки?

– Из нее. Так вот они были идеальной парой, даже умерли в один день. Всегда вместе, всегда пьяные, похожие друг на друга. Абсолютная гармония и взаимопонимание. Я как-то возвращаюсь из школы, выхожу из лифта, а прямо посреди площадки, аккуратненько так, стоят тапочки домашние и жутко воняет водкой. На улице зима, мороз, а тут тапочки. Лифт у нас между этажами останавливался. Смотрю, а внизу у дверей своей квартиры Ира убирает осколки бутылки. Я ее спрашиваю, почему тапочки у лифта стоят. А она с таким сочувствием говорит: «Так Витька из магазина пришел. Вышел из лифта и решил, что оказался в бассейне. Снял тапочки и в воду. Вот бутылку разбил. Хорошо сам не убился». Вот так жили и понимали друг друга. Он в бассейн из лифта прыгнул, она на это спокойно отреагировала. Полная гармония. Это и есть идеальная пара.

– Потрясающе. Теперь буду знать, к каким вершинам стремиться, – невольно рассмеялся Борис.

– Ну вот мы и приехали. – Маша притормозила машину. – Ты давай беги сдавать кровь, а я пока припаркуюсь и догоню тебя. Не будем терять времени.

Борис послушно вышел из машины и направился к зданию, где, судя по координатам, данным капитаном, располагалась лаборатория. Маша с нежной грустью смотрела ему вслед: «Вроде с первым шоком совладали. Уболтала. Да, не надо давать ему ни секунды свободного времени. Придется помотаться, но если ему помогает иллюзия действия, значит, надо создавать эту иллюзию. Постепенно привыкнет к потере отца и смирится с ней. Мужчины такие нежные, так тяжело переживают стрессы… Ничего, своему я помогу справиться с перегрузками».

Кастинг для наследниц

Арнольд убедил свою избранницу, что надо откликнуться на приглашение Елены и обязательно отправиться к ней в Горки. Ехать решили вместе, причем Матильда настояла на том, что вместо водителя за руль сядет она, поскольку Вольнов ей машину так и не купил и она соскучилась по вождению.

Обычно она садилась за руль, когда он где-нибудь выпивал. Вот тогда она и везла его домой на машине, которой теперь нет, о чем гражданская вдова убивалась значительно больше, чем о гибели супруга.

Елена специально назначила сбор гостей на два часа дня в своем доме на Рублевке в Горках, когда-то бывшей правительственной даче. В эти часы по Рублево-Успенскому шоссе можно было доехать без пробок и прибыть всем вовремя.

Матильда, дорвавшись наконец до руля, с удовольствием вела машину, даже не замечая, что Кардиналов всю дорогу молчит. Дар речи он обрел только тогда, когда они добрались до места. Он предложил оставить машину на небольшой парковке и пройтись до дома пешком. Открыв дверцу и ступив ногами на землю, Арнольд Мартынович облегченно вздохнул:

– Зря мы не поехали с водителем. Матильда, ты где-нибудь училась водить машину или так, полагаешься на природную интуицию?

– Ты хочешь сказать, что я плохо вожу? – обиделась Сорская. – Впрочем, я недавно за рулем, к тому же еще плохо знаю Москву.

– Москву? Да… Не хочу тебя огорчать, но это не единственное твое незнание. Ты же вообще ездишь поперек всех правил и знаков. И как тебе права дали?

– Дали? Купила. Как ты умудрился сохранить такую девственность в мозгах? Ну кто кому сейчас хоть что-то просто так дает?