Когда ты исчез - Джон Маррс

Решение рано обзавестись детьми мы приняли осознанно, и отцовство оказалось самым ценным подарком, который преподнесла мне Кэтрин. Что бы мы потом ни делали, это не шло ни в какое сравнение с чувством абсолютного восторга, когда я впервые погладил ладошку своего ребенка в доме, где тот родился. Всякий раз потом, когда акушерка передавала мне очередное дитя, я бережно просовывал палец в стиснутый кулачок, целовал ребенка в лоб и шептал на ухо: «Я никогда тебя не подведу». Жаль, что первые слова, которые они услышали в этом мире, оказались ложью.

– Эй, парень, тебе надо вздремнуть, – окликнул меня Брэдли, выдергивая в реальность. – Глянь, что творишь!

Он ткнул пальцем в перила, которые я только что отшлифовал до блеска – и которые буквально накануне вечером выкрасил и покрыл финальным слоем лака.

Я зевнул, запихивая мысли о Кэтрин подальше, и двинулся в сторону деревянной арки, обрамлявшей холл. На ощупь та была гладкой, но можно и лучше. Я полировал ее до тех пор, пока на пальцах не вздулись мозоли.

Сочельник

Прежде мне не доводилось праздновать Рождество в компании незнакомых людей, и, наверное, именно поэтому я не хотел участвовать в торжестве. Но стоило выйти из своей комнаты, как от апатии не осталось и следа.

Потолкавшись в очереди с местными жителями возле кулинарии и кондитерской, чтобы забрать заказ на мясо и сыры, я заразился общим энтузиазмом и стал ухмыляться безо всякой на то причины.

По французской традиции полночную трапезу с нами разделили семеро обитателей хостела. Мы застелили обеденный стол чистой белой скатертью и принялись набивать животы фуа-гра на ломтиках бриоши и блинчиками с копченым лососем.

Желудок, казалось, вот-вот лопнет, когда повар, которого хозяин «Рутар» нанял в награду за ремонтные работы, вынес огромное блюдо с мясом. Кажется, меня здесь решили избаловать…

– А как раньше ты проводил Рождество? – спросил Брэдли, когда мы уселись на берегу, закурив две толстые сигары.

Я вспомнил, как в позапрошлом году сидел в углу гостиной и глядел на всеобщую возню. Мои отношения с Кэтрин к тому времени окончательно разладились, и я был в доме совершенно чужим. Внутри словно скрутилась тугая пружина, которую требовалось как можно скорее расправить – неизвестно только, где и при каких обстоятельствах.

– Не сказать, чтобы весело… – ответил я размыто.

– Так я и думал, – отозвался Брэдли, и мы снова молча уставились на нити падавших с неба звезд.

Рождество

Постояльцев практически не было, и в хостеле, вопреки обыкновению, воцарилась полная тишина.

– Хочешь кому-нибудь позвонить? – спросил Брэдли, протягивая мне трубку. Я замер. – Может, в Англию родне или еще кому? Ты ведь помнишь, что нынче Рождество?

Впервые после расставания с Кэтрин мне захотелось услышать ее голос. Я взял трубку и, не успев опомниться, поднес к уху. Стал набирать номер: код страны, затем код города и, наконец, цифры домашнего телефона: все, кроме самой последней.

Палец завис над нею, не давая нажать. Потому что банальное «привет» в трубке и голоса детей на заднем фоне только сделают хуже. Праздники – время семейных встреч – заставили меня потерять бдительность. Надо или встряхнуться, или бросить всю затею к чертям.

– Нет, не хочу, – сказал я Брэдли, отдавая ему трубку.

Хватит жить прошлым, пора жить настоящим.

Нортхэмптон, наши дни

11:10

Саймон долгие годы старался не испытывать к Кэтрин сочувствия, но даже ему было очевидно, что ей пришлось нелегко. Пережить выкидыш, в одиночку тянуть на себе семью…

Впрочем, как бы ни было ее жаль, виновата во всем сама Кэтрин. И да, она права: тому ребенку повезло, что он не появился на свет.

Удивительно, какой она оказалась упорной: трудилась на трех работах одновременно. Однако хвалить ее вслух Саймон, разумеется, не стал, не желая показаться снисходительным. Он думал, что она быстро найдет ему замену: хотя бы для того, чтобы обеспечить детей. Правда, он позаботился о том, чтобы один конкретный мужчина ей не достался.

Она до сих пор не упоминала нового мужа – видимо, так и осталась одна. Это его порадовало, как и новость о том, что Кэтрин вновь занялась шитьем. Видимо, ей пришлось совсем туго, раз она решила взяться за иголку с ниткой.

С каждой его новой байкой о похождениях без надоедливой жены с детьми Кэтрин все больше изнывала от желания вернуть Саймона с небес на землю. Вдолбить ему в голову, что она тоже многого добилась в одиночку.

Судя по его цветущему виду и сшитому на заказ костюму, он едва ли раскаивался в своем поступке или переживал тяжелые времена.

Кэтрин мечтала об одном – увидеть хоть какие-то человеческие эмоции за каменным фасадом или получить доказательства, что за все время их брака она была не такой уж слепой дурой. Что внутри Саймона сохранилась хоть капля сострадания.

Нечто эдакое мелькнуло в тот момент, когда Кэтрин рассказывала про их первое Рождество. У Саймона дернулся средний палец, потянувшись погладить подушечку большого. Значит, услышанное ему не понравилось. Можно будет воспользоваться этим в своих интересах. Раз он затеял некую игру и не намерен сообщать ей всю правду, то это время она потратит с толком – заставит его чувствовать себя как можно более неуютно. И помогут ей дети.

А самое главное, докажет ему, что она уже не та наивная дурочка, которую он бросил.

Глава 7

КЭТРИН

Нортхэмптон, двадцать пять лет назад

Канун Нового года

– Мамочка, ты опять пьяная, – заныл Джеймс.

– Не говори глупостей! – рявкнула я, еще сильнее дергая за край костюма. – И ради всего святого, хватит ерзать!

– Ай! Больно!

Я спешила доделать костюм Бэтмена на новогодний маскарад в ратуше и случайно воткнула сыну в ногу булавку. Впрочем, его слезы меня совершенно не тронули.

Неделя выдалась до ужаса трудной. Пришлось вне очереди шить детям костюмы для дурацкого праздника, притом что последние два дня я работала в магазине в две смены, а список заказов рос с каждым часом. Кроме того, я еще даже не начинала разбирать корзины с грязной одеждой, которые валялись в коридоре. Времени ни на что не хватало. Поэтому да, я выпила пару бокалов вина, чтобы немного прийти в себя, и не видела в этом ровным счетом ничего особенного.

А Джеймсу, понимаете ли, не нравится!

Обычно первый бокал я выпивала за завтраком, а к вечеру выкидывала пустую бутылку. Но я была совершенно не пьяна, и меня дико разозлило, что