Темпоград - Георгий Гуревич

И не блуждания по макету, превратившемуся в город, не любители, ожидающие тридцатый ход в партии, не часы, ставшие дворцом, а именно эта немая сцена убедила Льва, что в Темпограде все успеют, все сумеют. Ведь он выспался; позавтракал, поужинал, город посмотрел, пока в обыкновенном мире собирались уходить. Целую сценку рассмотрел во всех подробностях, а в Большом мире стул не сумели развернуть, так и держат на одном колесе.

Все сумеет Темпоград, все успеет.

11. НЕ ОДИН ПУТЬ. 23 мая. 19 часов 29 минут

"Уважаемый товарищ Январцев!

Вы очень нужны на совещании, посвященном проблемам планеты Той. Просим Вас прибыть в Малый зал Президиума Темпограда в 19 часов 29 минут 35 секунд..."

Лев был польщен чрезвычайно. "Вы очень нужны" - для XXI века это была форма самого почетного приглашения. "Вы нужны" - что может быть приятнее для человека. Так лестно: студент, юноша... и нужен Президиуму Темпограда!

И конечно, Лев не мог не улыбнуться скрупулезной точности темпоградцев. Начало совещания на 35-й секунде. Впрочем, подразумевались секунды общеземного времени, здесь каждая из них тянула на шесть минут. В шестиминутной точности ничего удивительного. Для измерения мгновений в лабораториях здесь существовала своя мера времени - квартинка - 1/360 доля земной секунды.

Итак, на 35-й секунде Лев стоял наготове со своей аппаратурой за стулом коротконогого Клактла.

Малый зал находился в одной из пристроек Дворца Часов, в круглой башенке. Во все стороны был обзор - и на парк, и на шпили башен верхнего яруса, и даже на красное зарево Большого мира. Надев инфраокуляры, можно было видеть, что Ван Тромп тянулся к кому-то с рукопожатием, тоит обрел равновесие в своем креслице, а дежурный, слезавший с лестницы, уже поставил обе ноги на пол, даже присел на корточки зачем-то.

Сам по себе Малый зал очень напоминал зал заседаний в Космограде, где та же проблема Тоя обсуждалась сегодня в полдень, вечность тому назад. Такой же круглый стол для семи решающих, такая же многоглазая машина "Скептик" за спиной у председателя, готовая разоблачить и довести до абсурда любую идею. И три ряда кресел для консультантов.

Лев вошел в этот зал со сложным настроением: торжественно-восторженно-почтительным. Так чувствует себя страстный болельщик, впервые попавший в общество звезд футбола: с тобой за одним столом тот самый непробиваемый вратарь, тот самый центр с пушечным ударом. Так чувствует себя молоденькая хористка, впервые в жизни выступающая на сцене с тем самым тенором, с той самой примадонной - предметами восхищения и зависти с детских лет. Для Льва, мечтающего об открытиях, чемпионами и примадоннами были эти самые миллионеры (подарившие человечеству миллионы часов ценной работы) - авторы монографий, патентов, законов и формул, которые полагалось учить наизусть: те самые Жерве, Катаяма, Агеликян, Бхакти, Остапенко, Мегмет Али, Стильфорд, Скрума, Гельмут Баумгольц, Хулио Вильянова и Анджей Ганцевич.

Лев жадно вглядывался в лица, не очень похожие на портреты в учебниках. Значит, этот рыхловатый старик, брезгливо поджимающий губы, и есть знаменитый Баумгольц, вице-президент Т-града, автор трехтомной "Элементарной физики". А черненький, щупленький, оживленно размахивающий руками - Вильянова - главный конструктор Т-града, чудо-инженер. Левша XXI века. Какие выразительные у него руки с длиннющими пальцами - руки музыканта-виртуоза, руки мима! А тот флегматичный, развалившийся в кресле большеногий великан с белесыми, почти седыми волосами и бледно-голубыми невыразительными сонными глазами - это и есть Анджей Ганцевич - самый безумный из безумных физиков XXI века, автор уравнений виброполя, таких сложных, что в вузовских учебниках они даются мелким шрифтом, в сносках, только для самых знающих студентов.

И о чем же говорят между собой эти корифеи мудрости? Лев прислушался. Не хотелось пропустить ни одного слова.

О пыли говорили. О том, что пыльно на нижних ярусах. Не только квартиры надо вынести оттуда, но и лаборатории. Как-никак в лабораториях проводишь рабочий день, несколько часов дышишь пылью.

Еще о бюро N_16: стоит или не стоит отдавать туда автомат 2214-СТ?

Еще о том, вытесняют ли мемуары роман. И могут ли мемуары быть объективными? Способен ли человек сам о себе рассказать без прикрас и умолчаний, или же инстинктивно будет себя оправдывать, выставлять в самом выгодном свете?

О гипертонии. Так и не научились лечить ее. О болях, ползущих из сердца в левое плечо.

Анджея поддразнивали за то, что некая Жужа не с ним танцевала вчера.

- Какая же женщина пойдет танцевать с ботинками номер 49! - хохотал Вильянова. - Анджей один раз наступит на ногу и оставит калекой на всю жизнь.

А тот, снисходительно ухмыляясь, отмахивался: "Смейтесь, смейтесь, а танцевать пойдет со мной".

На исходе 35-й секунды, не более, чем за десять квартинок до ее конца, дверь стремительно распахнулась, и в зал вошел, почти вбежал, худощавый старик, стройный по-спортивному, с суховатым, но очень подвижным лицом. Это был президент Темпограда Юлий Валентинич Гранатов - глава всех темпорологов Земли.

С Гранатовым Лев познакомился накануне вечером. Президент успел прочесть все присланные материалы, но потребовал, чтобы Лев пересказал и заседание в Академии Времени. Для Льва затруднений не было, он помнил наизусть и речь Юстуса, и всю дискуссию. Затем он вручил президенту черновые записи Юстуса с подчеркнутыми страницами и свою расшифровку, все что успел переписать. Гранатов похвалил память и старательность Льва, но больше всего расспрашивал о прощальной сцене на вокзале, трижды просил повторить каждое слово Юстуса.

- Так и сказал: "Две жизни дороже одной"? Какой молодец! С таким девизом хоть в экспедицию, хоть в бой. Две жизни дороже одной! Какой правильный человек!

И замечание насчет тоитов ему понравилось.

- Конечно, дети! Пачкуны и капризули. Когда вырастут, станут людьми, тогда спасибо скажут.

Льву Гранатов показался чересчур экспансивным. Не вселял уверенности, что сумеет решить проблему спасения целой планеты. По представлениям Льва, крупный ученый должен держаться солидно, уверенно, спокойно... как Ван Тромп, например...

Сегодня Гранатов был столь же порывист, но деловито-порывист. С ходу, не садясь в кресло, оперся руками о стол, окинул взглядом собравшихся и начал без предисловия:

- Катастрофа ожидается 18 июля. Возможно, раньше на несколько дней. Значит, к 10-12 июля должна быть обеспечена безопасность. Каким методом, какой аппаратурой - пока неизвестно. Обозначим через А время для проектирования аппаратуры, через Б - время ее изготовления, время пересылки - В, время воздействия - Г. Пересылка от нас не зависит, она занимает шесть суток. Г от нас зависит косвенно, предположим, что это тоже несколько суток. Б тоже зависит косвенно, но, поскольку изготовлять будут земные заводы, надо дать им достаточно времени - скажем, месяц. Следовательно, 1 июня, не позже, чем 5 июня, мы должны передать им рабочие чертежи. Для нас это эпоха, времени предостаточно. Мы должны неторопливо продумать, как и что соорудить поспешно. Долгие поиски краткого пути девиз Темпограда.