Рузвельт (СИ) - "Дилан Лост"

— Я буду изучать это все в колледже. — тихо проговорил Артур.

— Колледж, точно. — вдруг осенило меня. — Ты, наверно, закончил школу в этом году.

— Я недавно получил аттестат.

— Куда ты поступил?

— В Оксфорд. Занятия начинаются осенью.

— И на сколько ты еще в Детройте? — поникнувшим голосом спросила я.

— До конца августа.

— Это твое последнее лето в Америке?

— Звучит слишком драматично. Это просто лето перед колледжем. Кроме того, — улыбнулся он, — это мое первое лето с тобой.

«И вполне вероятно, что тоже последнее», — вздохнула я про себя.

Температура в воздухе уже понизилась на несколько градусов. Ветра не было, поэтому я решила распустить волосы, чтобы они закрывали плечи. Нужно было сделать это раньше. Руки, скорее всего, уже успели обгореть и завтра будут красными, как поджаренные сардельки.

— У меня чудовищная проблема с горлышками, — призналась я после недолгого молчания. — Жидкости минуют мой рот, как будто я Моисей, перед которым расступается море. У нас дома периодически могут отключать воду, свет или электричество, но вот коллекция трубочек есть всегда, потому что пить по-другому я просто не умею.

Артур смотрел на меня и сохранял серьезное выражение лица несколько мучительных секунд, а затем прыснул со смеху. Не так уж это было и смешно, но я рада, что он наконец-то чувствует себя комфортно.

— Ты давно знаешь Перси?

— Даже дольше, чем Чарли. Он часть семьи.

— Когда он потерял руку?

— Несколько лет назад. Он работал на стройке в жилом районе неподалеку, Когда строительный кран не удержал груз, он не успел вовремя отскочить, ну и… получилось, что получилось. — развела руками я. — Что самое ужасное, застройщик даже не возместил ему ущерб. Семья Перси залезла в ужасные долги, чтобы покрыть все медицинские счета.

— А что за компания? — странным голосом спросил Артур.

— Точно не помню. Что-то связанное с фамилией Роджерс.

— «Роджерс Комбайн»? — тут же выпалил он.

— Да, точно. Ты о них слышал?

— Эта компания застраивает почти весь Нижний полуостров.

— Надеюсь, они однажды загнутся под весом судебных исков.

— Какая ты кровожадная. — усмехнулся Артур.

— Я беспокоюсь о членах семьи.

— Надо признать, у тебя самая большая и разношерстная семья, которую мне доводилось встречать.

— Да, это так. — согласилась я.

— Ты никогда не скучала?

— По кому?

— По своим биологическим родителям. По настоящей семье.

— Но у меня есть настоящая семья.

— Ты не поняла…

— Нет, это ты не понял. Семья — это не кровь. Это обещание. Гарантия того, что в завтрашнем дне ты не будешь одинок. Что за хорошие оценки тебе приготовят вкусную лазанью, что твой порезанный палец обязательно забинтуют, а в твой кофе добавят нужное количество сахара и молока. Это то, что у тебя вот здесь. — я дотронулась до левой стороны груди Артура. — Что у тебя там?

— Пусто. — ответил он, сухо улыбнувшись.

Но выдавленная улыбка нисколько не скрывала тревоги, потаенной в глубине его глаз. Кажется, развод родителей действительно сильно повлиял на него. Застрявший между двумя странами, двумя расколовшимися мирами, Артур, должно быть, чувствовал себя очень одиноко.

Мне вдруг показалось, что жизнь каким-то образом сводит нас с Даунтауном не случайно. В нашем доме всегда было место для заблудших душ, которым нужна помощь. Конечно, иногда Джек требует за это наличку, но кофе мы можем заварить абсолютно бесплатно.

Артуру была нужна семья. Но может ли быть так, что он, на самом деле, нуждался в Картерах?

— У меня есть последний вопрос. — важно произнесла я.

— Конечно.

— Ты…случайно не маньяк?

— И это твой заключительный вопрос? — развеселился Артур.

— Мне еще предстоит поработать над приоритетами. — согласилась я. — И все же?

— Насколько я знаю, нет. Я не маньяк.

— Вот и хорошо. Тогда приходи в воскресенье в гости. Мы с Хайдом и Карой будем смотреть ужастик.

Я успела поймать направленный на меня странный взгляд.

— Что? — озадачилась я.

— Ничего, — усмехнулся он, мотая головой. — Просто ты…ничего.

— Ты придешь?

— Да, я приду. — кивнул он.

Мы уже почти дошли до машины Артура, когда он вдруг спросил:

— Так тебе уже лучше?

— Да. — кивнула я. — Спасибо тебе.

— Это еще не конец развлекательной программы.

Я удивленно уставилась на него.

— Если тебе уже лучше, — нерешительно начал он, — могу я… тебя обнять?

— Можешь даже мне врезать, если хочешь. — улыбнулась я. — Хотя бы расплачусь за твои потраченные нервные клетки.

Конечно, он не ударил меня. Вместо этого с осторожностью музейного реставратора он положил руки мне на плечи и притянул к себе.

Я действительно чувствовала себя древней китайской вазой из какой-то там династии, пока он держал меня в своих объятиях. Я, не будь дурой, обняла его в ответ и даже дотянулась подбородком до его плеча. Хорошо, что умудрилась сдержать мечтательный вздох.

Артур был довольно крепко сложен, но в его руках я не чувствовала себя прижатой к стене, одетую в рубашку. Вместо этого меня обволакивал теплый ветерок, согревающий все продрогшие части тела.

Его размеренное дыхание шевелило пряди волос возле уха. Одна рука покоилась на моих лопатках, другая — на талии.

В моей жизни еще никогда не наступало такой безмятежности. Даже если бы Артур сейчас чихнул мне прямо в ухо или сказал заплатить сорок баксов за потраченный в дороге бензин, эти объятия все равно остались бы самыми идеальными.

. .

Тони нервно ходил по кругу и во всю мочь горланил на крыльце возле дома. Как только я открыла дверь, он проскользнул в образовавшуюся щель и бросился к миске с кормом. Какой же он троглодит.

На кухне возле раковины согнулся Джек, снова заклеивая изолентой наш старый протекающий во всех возможных местах смеситель.

— То, что ты не запускаешь кота в дом — не значит, что ты сможешь от него избавиться. — сказала я, войдя внутрь.

Обрезав последний моток изоленты, Джек вытер руки об джинсы и повернулся ко мне лицом.

— Это все, что ты хочешь мне сказать?

— А я должна сказать что-то еще?

— Мне — нет. А вот перед Чарли тебе лучше извиниться.

Я поникла.

— Он в гараже. Весь день себе места не находил. — Джек прошел к подъемной лестнице, а затем остановился спиной ко мне и решил продолжить: — У него ведь были проблемы со здоровьем, мы просто не стали вам рассказывать. Я заложил дом, потому что ему нужна была операция, Тэдди.

— Я не… я же не знала. — с трудом проговорила я.

— Не смей дать ему даже предположить, что он не заслужил хоть одного потраченного пенни.

Он поднялся по лестнице под протяжный скрип каждой из гнущихся под его весом ступенек.

Чувство вины обрушилось на меня лавиной и свинцовой тяжестью повисло на плечах. Я выбежала из кухни и, спотыкаясь, еле добралась до гаража, где отец разбирался с проколотой шиной грузовика.

Его лицо счастливо просияло, когда он увидел меня в проходе.

— Рад, что ты вернулась, детка. — сказал он мне, поправляя очки на переносице.

Я молча присела рядом с ним.

Подвесная лампа под потолком медленно качалась из стороны в сторону, кидая тени на морщинки в мозолистых ладонях Чарли. Эти бесконечные паутинки давно загрубели и закупорились остатками моторного масла.

Отвлекая отца от починки проколотой шины, я взяла ближайшее полотенце и неспешно принялась оттирать его руки.

Настоящие руки рабочего человека. Руки любящего отца и хорошего человека. Руки, которые обнимали меня, трепали по макушке и гладили мне щеки.

Самые красивые и добрые руки на свете.

— Прости меня, пап. — сказала я, почти закончив с одной его ладонью.

— Я не зол, малышка.

— А надо бы, — пробормотала я. — Почему ты не рассказал про операцию?

— Это пустяки…

— Твоя жизнь — не пустяки! Что, если был риск не выкарабкаться? Как бы я… Джулиан… мы все…