Рузвельт (СИ) - "Дилан Лост"

— Ей же всего одиннадцать, дядя. — сказала я, поднимаясь.

— Самый возраст позаботиться о будущем.

Мы поднялись с места и стряхнули с себя крошки. Артур с дядей Перси пожали друг другу руки на прощание и договорились обязательно встретиться вновь.

Я крепко обняла Перси напоследок, а он вытащил у меня из волос листок, видимо, упавший с ближайшего дерева.

Мы сегодня с ним обо многом не поговорили. На душе у меня скребли кошки, а я не могла рассказать, что мы банкроты, и что у нас забирают дом. Не в присутствие Артура.

Но ничего, это ведь не конец. Всегда будет другая пятница, этот парк и очередной сэндвич с индейкой.

— Буду скучать, малышка. В следующий раз возьми гитару. Я давно не слышал, как ты поешь.

— Конечно, — кивнула я. — Рэй Чарльз или старина Элвис?

— Что угодно, — улыбнулся он. — Тэдди, мне нужно тебе кое-что сказать.

— Если хочешь кантри, то ничего страшного. Я не буду осуждать.

— Не в этом дело. Ты помнишь, я рассказывал, что Кирку предлагали работу в Чикаго?

Кирк — это сын Перси.

— Да, помню. — неуверенно кивнула я.

— В общем, он согласился.

Я развеселилась и снова обняла дядю.

— Это же замечательно! Там Кирку и его детям будет гораздо безопаснее. Я очень рада за них. Передавай мои поздравления!

— Ну, за меня тогда тоже можешь порадоваться, — пожал плечами он.

— Что?

— Я переезжаю вместе с ними, детка.

Улыбка у меня тут же потухла.

Нет. Нет-нет-нет-нет!

— Здорово. — выжала из себя я. — Это… так неожиданно. Когда вы уезжаете?

— В конце лета.

— У нас осталось две пятницы? — подытожила я.

— Я буду приезжать, дорогая, Чикаго не так уж и далеко.

Бороться со слезами стало все тяжелее. Но я все же улыбнулась, несмотря на то, что каждую мышцу лица от этого сводило судорогой.

— Главное, чтобы лавочку не снесли, — хохотнула я. — Она уже старенькая.

— Тэдди, — с грустью произнес дядя, потрепав меня по плечу.

— Мы торопимся, дядя. Еще раз поздравляю! — поцеловав его в щеку на прощание, я схватила Артура за руку и потащила его за собой.

Только когда мы совсем вышли из поля зрения дяди Перси, я отпустила конечность парня.

— Эй, Тэдди? — позвал он. — Ты в порядке?

— Да, конечно.

Но я не была в порядке. И я думаю, он об этом догадался, потому что сразу после этих слов, я сорвалась с места и побежала к выходу из парка.

Бежала уже второй раз за день. От всех плохих новостей, которые преследовали меня по пятам.

Примечания к главе:

(*) Кинсеаньера (с исп. Quinceañera) — в странах латинской Америки возраст совершеннолетия девочек, символизирующий переход от подросткового возраста к взрослой жизни. Празднуется в день пятнадцатилетия.

(*) Pobre cosa (с исп.) — «бедняжка».

Глава 8

Добежав до развилки улицы, я остановилась и осела на тротуар, уже совсем не волнуясь насчет длины своих шорт или вконец испортившейся прически.

В пределах видимости были только мои носки с картошкой фри. Да уж, выглядели они действительно нелепо.

— Тэдди! — со спины донесся голос Артура.

Приблизившись ближе, он положил руку мне на плечо.

— Нет! Не трогай меня. — дернулась я.

Артур поспешно отпрянул, но все же сел рядом со мной на бордюр у проезжей части.

— И даже не вздумай обнимать, — предупредила я.

— Почему?

— Иначе я заплачу.

— И что в этом такого? — не понял он.

Странно, обычно никто не задает таких вопросов. Весь мужской пол боится слез, как чумы. Я бы на его месте уже спряталась в какой-нибудь глухой деревушке на другом континенте, только бы пережить это бедствие.

— Просто так все и начинается. Как первая доза героина — поплачешь разочек, чтобы стало легче, а потом хочется еще и еще. Но легче-то не становится, это просто иллюзия. И вот тебе уже сорок, а своими вечными истериками ты помогаешь компании «Клинекс» выплачивать налоги.

— Не могу понять, чего в тебе больше — наивности или цинизма. Вот, подыши. — он протянул мне крафтовый пакетик с крошками на дне.

Глаза у меня все еще слезились, поэтому я приняла пакет, приложила ко рту и часто задышала. На меня снова все пялились, но я это списала на смешные носки.

— Как я могу тебе помочь? — спросил Артур, наблюдая за моими попытками избежать нервного срыва.

— Зачем тебе помогать мне?

Почувствовав, что уже достаточно истерзала бедный пакет, я скомкала его и выкинула в ближайшую урну.

— Ты однажды мне тоже помогла. За мной должок.

— У меня твои часы. — напомнила я.

— Тем более я заинтересован в сохранении твоего ментального состояния. Я же надеюсь получить их обратно.

Знал бы он, как я ненавидела разыгрывать жертву. Посторонние люди вообще-то редко становились свидетелями моих кризисных ситуаций, поэтому выходы из всех положений я обычно искала самостоятельно. Но, видимо, не в этот раз.

— Увези меня куда-нибудь. — попросила я. — Желательно туда, где хорошо.

Артур взял всего секунду на размышление.

— Будет сделано! — выпалил он, словно только и ждал, пока я скажу именно эти слова.

Он резко поднялся со своего места и протянул мне руку, помогая встать.

Путь до парковки был игрой на выживание. Я старалась не путаться в ногах и идти ровно, но все равно заступалась за люки, лежачих полицейских и пробоины в асфальте. Артур сбавил темп ходьбы до уровня инвалида на костылях. То есть, до моего. Он галантно ловил мое подкашивающееся тело, останавливал меня на красном свете светофора и отодвигал ветви деревьев, если замечал, что они находятся в непосредственной близости от моего лица.

И он до сих пор вкусно пах. И отлично выглядел. Как принц из Диснеевских мультфильмов.

Только вместо коня у него был кабриолет.

Когда мы добрались до места парковки, на фоне его машины фотографировалась шпана подростков.

— Да ну нафиг! — воскликнула я, распугивая слонявшихся вокруг транспорта малолеток. — И ты приехал на этом в Мидтаун?!

— Решил рискнуть.

— Сначала оставляешь «Ролексы» у меня в доме, а теперь заявляешься на шикарной тачке с откидным верхом? Хочешь довести меня до белого каления?

— А что, получается? — усмехнулся он, нажимая кнопку разблокировки на ключах.

Его красная блестящая «Феррари» послушно моргнула фарами. Артур открыл для меня дверь с пассажирской стороны, приглашая сесть.

Конечно, он не оставил мне никакого выбора.

Я бы села, даже если бы точно была уверена в том, что он вывезет меня за черту города, чтобы надругаться и расчленить. Это, наверно, прозвучит жалко, но никто никогда не открывал передо мной дверь. Большую часть жизни двери метро закрывались у меня прямо перед носом. Однажды мне пришлось минут пять стучаться в двери автобуса, чтобы курящий водитель заметил меня и впустил внутрь.

С максимальной осторожностью, стараясь даже не дышать, чтобы ничего не запачкать, я уселась внутрь.

Артур следом забрался на водительское место.

Визуально спортивные машины поражали меня до полуобморочного состояния, но на практике я все же предпочитала пикапы и универсалы, где можно было не бояться сильно дернуть за ремень безопасности или долбануть по магнитоле, чтобы радио не заедало.

Кабриолет был до жути неудобными. Я ерзала на месте и усердно пыталась отрегулировать положение кресла, чтобы не упираться коленками в бардачок. Конечно, без помощи Артура, ничего сделать у меня не получилось.

Чтобы добраться до кнопки регулирования пассажирского сидения, парню пришлось перегнуться через меня. Для удержания баланса он положил руку мне на колено. Во всяком случае, я уверяла себя, что это для баланса.

Хоть в моем сэндвиче и не было лука, я все равно на всякий случай затаила дыхание. Ведь лицо Артура находилось в каком-то жалком дюйме от меня, совершенное, как многолетний плод творения величайших скульпторов. Я видела каждый миллиметр изгиба аристократических губ, складывающихся в улыбку. Его большая теплая рука уже припекала мою коленку.