Печать луны - Г. Зотов

– У нас в «списке мертвецов» имеются другие люди, – скрипуче произнес он. – В их числе женщина, из космонавтов – ваши бывшие капо, решившие стать донами. Кому-то надо доставить рыбу в знак того, что им на днях придется переместиться на речное дно. И тут, увы, я требую повышенной оплаты: свежая рыба стоит дорого, карпа я не достал, пришлось купить сома. Из-за таких жестких мер скоро у вас вообще не останется капо, хе-хе-хе…

Бигганов был не очень расположен к веселью.

– Omerta – «закон молчания», – промолвил он, пристраивая язычок золотой зажигалки под сигару. – В старину, вступая в РСДРП(б), каждый давал клятву, что не будет разглашать секретов партии. Те, кто стучал охранке, подлежали казни – нынешние традиции пошли от этого. Например, тот же падроне Гапон, которого в 1906 году повесили в Озерках на брючном ремне. У партии даже работали специальные палачи, сделавшие впоследствии успешную карьеру в «семействах»: профессионалы нужны везде.

– Безусловно, – с кислым выражением на лице кивнул Сидоренко. – Кто платит, тот и заказывает балалаечников. Однако вы сказали, у вас ко мне какое-то очень серьезное дело… вы хотите, чтобы мы говорили наедине?

– Нет, – ответил Бигганов. – Эти люди – моя правая рука, и я доверяю им как самому себе. Они видели твое лицо много раз – но немы как рыбы.

– У человека, дон, не может быть сразу две правые руки, – ощерился Сидоренко. – Что я могу сделать для вас? Любой каприз за ваши деньги. Учтите, если работа очень емкая и сложная – вы знаете мой прайс.

– Работа как раз именно такая, – предостерег дон Бигганов. – Однако оплачена она будет по-королевски. Так, как тебе еще никто не платил.

Он сделал многозначительную паузу, выдохнув сигарный дым.

– Пятьдесят тысяч золотых.

– Ого, – обрадовался Сидоренко. – За такие деньги я размажу любого.

– Кто бы сомневался, – усмехнулся дон Бигганов. – Но поверь, тут реально тяжелый заказ. Я сам не знаю, кого именно тебе следует убить.

– Не проблема, – пожал плечами киллер. – За такое-то бабло… даете просто адрес дома, дальше я уже сам подвезу к подъезду грузовик с тротилом…

Охранники у кресла с балдахином мрачно переглянулись.

– Да нет, – прервал его дон. – Если бы все было так просто. Ты уже, разумеется, слышал про доморощенного серийного убийцу, которого пресса окрестила «Ксерокс» – за прямое копирование Джека Потрошителя?

– Еще бы, – ответил Сидоренко, разгоняя ладонью плотный дым сигары. – Сейчас про него только глухой не слышал. Поглядел утром на фотки в газете, что он с Колчак сделал – чуть самому плохо не стало.

– Ты дико нежный, – ухмыльнулся Бигганов и заломил назад шляпу. – В общем, этот парень всего за пару дней нанес нам такие убытки, какие мы не несли даже при отказах выдать выигрыш в казино, когда клиенты применяли гранатометы. Сегодня мы лишились полусотни тысяч, а завтра потеряем вдвое больше. После убийств Колчак и Виски и похищения Кшесинской у нас вал отказов – звезды перепуганы насмерть, никто не хочет работать в клубах и казино. Соответственно, придет меньше гостей, доход упадет, и наши отчисления за «крышу» похудеют, как фотомодель от анорексии. Смекаешь?

– Ага, – холодно сообразил Сидоренко.

– Сколько времени легавые будут искать этого урода, никто не знает, – прикусил сигару Бигганов. – Им-то куда торопиться? Нам же приходят кранты. Еще парочка распотрошенных звезд – и мы на помойке окажемся.

– И чего он Тимотэ не зарезал? – потер вспотевшую шею Сидоренко. – Тоже ведь какая-никакая, а все-таки звезда. Трудно ему, что ли? Сколько людей в ноги поклонится, спасибо скажет. Я бы, честное слово, даром его убил. Только правила не позволяют – работаю только за деньги, маме на смертном одре обещал. Хотя, конечно, если вы дадите хотя б одно евро, я попробую…

– У Тимотэ дядя – лицо, приближенное к императору, – хмуро сообщил Бигганов. – Этот певец – психоразрушающее оружие: он наверняка специально раскручен министерством двора, чтобы отвлечь молодежь от революционных идей. Я это давно подозреваю. Если честно, мне на него и десять центов жалко. А вот то, что казино осталось без попсы, серьезная проблема – туда ходит специфический народ, за шансоном или сиськами – они гангста-рэп не слушают. Ставлю вопрос ребром: нужно как можно быстрее выследить и убить Ксерокса. Каждый день простоя клубов и казино стоит нам бешеного бабла. Я не знаю, как ты это сделаешь. Просто сделай.

Киллер замер, что-то подсчитывая.

– Сто тысяч, – сказал он и облизнул губы.

– Семьдесят, – попытался торговаться Бигганов.

– Нет, – хладнокровно упорствовал киллер. – Я не могу вам уступить ни единого евро, дон. Это сложная работа – убить парня, который опасен сам по себе, да к тому же по его следу идет легион полиции с жандармами.

Однако Бигганов тоже был не лыком шит.

– Семьдесят, – тяжело повторил он. – И не центом больше. Но за те же деньги я включу в заказ Тимотэ. Мы даже можем отметить этот факт в контракте.

Сидоренко попытался бороться с собой, но у него ничего не вышло.

– О’кей, – сказал он голосом, в котором смешались сожаление и экстаз. – Будь по-вашему, дон. Я это сделаю.

…Дон Бигганов потушил сигару в услужливо подставленную ладонь охранника – тот даже не поморщился. Босс встал с кресла: телохранитель с автоматом обеими руками накинул на него плащ, держа материю за края.

– Мой адвокат все оформит, – бесстрастно произнес дон, глядя в прозрачные глаза Сидоренко. – Я надеюсь, ты деловой человек и понимаешь: если возьмешь аванс, а договор не будет выполнен… последуют санкции.

Киллер кивнул. Его лицо превратилось в застывшую маску.

– И учти – наказание окажется строгим, – продолжил Бигганов. – Например, я могу пересмотреть свое мнение по поводу заказа на Тимотэ…

– Не надо, – вздрогнул убийца. – Вы меня знаете, дон. И вас, и других я никогда не подводил. Я найду этого сукина сына. Обязательно найду.

Он склонился, целуя руку – на указательном пальце искрой полыхнул алмаз.

Глава пятнадцатая

Совпадение

(22 февраля, вторник, почти полночь)

Каледин пришел домой раньше своей бывшей жены – это удивило его, но не сказать, чтобы так уж очень. Звонить ей он, конечно, не стал – дабы не подавать виду, что беспокоится. Сняв верхнюю одежду и обувь, Федор перебрался на кухню, поближе к маленькому телевизору, достал из холодильника кильку в томате и открыл ее консервным ножом – на скатерть брызнул розовый соус. Есть кильку он не стал. Каледин был реалистом и соображал – при частом поедании содержимого таких вот банок его настигнет язва желудка. Зато когда придет Алиса, он примет вид истощенного существа и получит свою свиную отбивную. Так бывало всегда после развода – тем более что готовить Каледин хронически не умел. Из всех кулинарных изысков ему удавались только вареные сосиски, да и то не каждый раз. Пару килек, впрочем, для затравки он съел, чтобы экс-супруга увидела початую банку и поняла, как он страдает от голодных спазм.