Боевой разворот. И-16 для «попаданца» - Александр Самохвалов

Подруливаю к нашей стоянке. Действительно, на МиГах уже движки прогревают. Оп – пошли. На взлёт и далее к столице. Когда-то родной. Докладываю Сурину. В глаза старается не смотреть. Однако сочувствует. Як, говорит, тоже хороший самолёт. Даже ещё лучше. Который следующим пригонишь – будет твой. Успеваю лишь попрощаться с потерянным каким-то Петровичем – его тоже забирают, на ТБ, вместе с салагой тем – и к У-2. Тут же парой взлетаем, и, почти на бреющем – опять в сторону Кобрина. Следом тройка "ишаков". Что-то, действительно, не замечаю ажиотажа с "чайками". Желающих летать на них явно поубавилось, к тому же Яки… Я так понял, снаряды к ним тоже нашлись. Шульмейстером. Именно здесь, на складах вот этого самого аэродрома изначально 39-го сбап. Дурость и бардак хуже любого вредительства. Так. Здесь я чистый пассажир. Пулемёта нет. Потом устанавливать станут. Не на все. Тем не менее, головой кручу, видами любуюсь.

Да… Потом, когда из милиции-полиции вышли, дождались автобуса, до дому доехали… Смотрю, мужичок, за нами увязался, и вроде как я на него ещё в отделении глаз положил. Полиции. Смотрел на меня… внимательно. И глаза. А так – невысокого роста, хоть и повыше меня, конечно, неприметный весь из себя, в возрасте уже, с проседью. Позвал. Меня. По имени. Чуть в сторону отошли. Женщины мои место своё правильно понимали. На генетическом уровне. Спокойно дальше пошли. Дядька опером оказался. Негромко – но открытым вполне текстом – выдал. Всё. Джипарь с этим номером за помощником депутата числился. Думы. Которая государственная. Не буду говорить, от какой партии. Исключительно чтобы не обидеть остальные партии, где, как совсем вскоре выяснилось, имелось в достатке депутатов ничем не лучше этого. И не хуже. Где обитает. Депутат. Давно за ним такое… не то что подозревают, уверенность есть. Но… Не столько неприкосновенность, сколько влияние и власть. Пока лоялен, надо такое сотворить, чтоб прижучили… трудно даже представить себе, что. То-то у них в думе этой самой законы по педофилии всё никак принять не могли… На всякий случай, надо "Думать". Полицию-милицию у нас только ленивый тогда не крыл. Из этих самых, акул пера… шакалов ротационных машин. По и-нету, опять же. А ведь если подумать, так и давление на них сверху было, как на дне той самой Марианской впадины,[110] и то, что не все испаскудились, а кто и испаскудился, то большей частью не вовсе – это уже без малого подвиг! Почти. Зачем он это сделал – не знаю. У старых оперов глаз намётанный бывает. Заметил, значит, что-то. Во мне. Дальше я уже сам…

"Волга" имелась. Старинная. ГАЗ-24 универсал. Я её под себя восстанавливал. Не успел. Права-то с восемнадцати. Пришлось сестрёнке-тёте. Дашутке. Она чуток постарше меня была и на права сдать успела уже. На машину, по трафарету, надписи нанесли. Москабельконтроль. Несуществующая организация. Робы прикупили. Коммунальщиков. На спину, полукругом, сверху ту же надпись, а снизу – "Отдел системной проверки". Ксивы. Сделал. Правдоподобные. Фотожопом. Камер прикупил. Слежения. На Царицынском рынке. Какие попроще да подешевле. Однако всё пришлось загнать. Что было ценного и не необходимого. На тот текущий момент. По спутнику усадьбу ту рассмотрел. Ничего себе. Центральное здание, два крыла по бокам, гараж и флигелёк чуть в сторонке, соединённый переходом. Поверху. Посёлок буржуйский, охраняемый, муха не пролетит, мышь не проскочит, уж не проскользнёт. Колючка-егоза, датчики всякие. Туда соваться даже пытаться не стал. Расставили камеры, по самому широкому периметру, полтора месяца снимали информацию, обрабатывали, камеры переустанавливали. Сестрёнка, Светланка, тем временем с этажа скакнула. С семнадцатого. В новых домах. Красных. Как ни пытались её Маша с баб Варей… Потом баб Варя померла. Ночью. Во сне. Повезло. Меня это всё как-то не коснулось уже. Не взволновало, в смысле.

По ходу прикупил всякого… ну, что из Светланкиных шмоток не подошло. Лицо у меня долго оставалось подростковым. С нежной чистой кожей и овалом лица… девчоночьим, что ли… Довольно широкое во лбу, и ровными удлинёнными дугами к остренькому подбородку. Глаза, к тому же, крупные и широко поставленные. Ресницы… Подкрасил! Эльфёнышь, блин… Про рост и сложение уже упоминал. За раннюю тинейджершу-акселератку – без проблем. Моложе 14-ти даже смотрелся. Самый тот возраст – мечта маргинального педофила. В школе, опять же, драмкружок был. Преп по литре, Виктория Петровна, организовала. Всё девочек играл. Типа травести. В институте тоже случалось. Прикалываться. Паричок с парой хвостиков – самое оно. Девочка-ромашечка. Походочка от бедра. В сумерках, так ваще атас. Не отличишь.

Просчитал маршруты. И двинулся. Фланировать. На второй уже раз клюнули. Но не те. Кавказцы какие-то. Азеры, не то армяне. Или – даги. Неважно. За тридцать, с брюшками. Над брюками сверху повываливались. На раздолбанном таком драндулете. Одно название – мерседес. С господином-товарищем Бенцем. Я сначала подёргался, повизжал, чтоб и водитель вышел, и эти расслабились. Потом – всех. Трое. Их было. Впервые тогда. Деда кой-чему научил. Отец, опять же. Братья-дядьки. Сам нахватался отовсюду. Секция так, только для спаррингов. Словом, хватило с избытком. Самое главное – чтоб не ожидали. И – быстро. У человека так много уязвимых мест… У нелюди – ровно столько же. Легче убить, чем не.

И – как-то спокойно очень всё. Было. Для меня. Словно машина запрограммированная. Думал, пройдёт. Со временем. Не прошло. Так и. Никогда.

Садимся. Уже день, и довольно жарко. Только ветерок перестал обдувать, сразу почувствовал. Два оставшихся Яка уже завели, технари заводские спешат навстречу. К "кукурузникам". С парашютами. Действительно умеют, что ли? Вообще-то неудивительно, парашютные вышки тогда во всех парках стояли. В КБ, к тому же, надо думать, и с самолёта предостаточно возможностей было сигануть. При желании. Привет-привет. Разбежались. Со мною старлей тот, фамилии не знаю. Опять, значит, ведомым. Будем надеяться, вменяемый тип…

Движок зверем ревёт и стонет, аки Днипр широкий – откуда это? — стилетом вострым вонзаюсь в синее небо… Лепота! Ах да, это парнишка тот гуторил так, хохол, прибился тогда к нам… Тоже десантура… Ну, из хохляцкой аэромобильной… какой-то бригады. Когда в Измаильском аппендиксе румынов… Аккурат в 19-м. Недоброй памяти году. В мае. Бригада та интернировалась ещё в 18-м, когда тот типа "аншлюс" случился. Ну, осенью. Когда Великую Румынию создавали. Под прикрытием НАТОвского флота. Что после абхазских дел к тем берегам подошёл. Миша – так того парня звали – набедокурил слегка. Румына, в смысле, сильно обидел. Прибил, то есть. Их там очень своеобразно, как я понял, интернировали. Типа как под наблюдением ООН, но сугубо по-румынски. На батькивщину почти никто так и не вернулся… Мишка же у местной болгарки прятался. Частью в подполе, в основном же, как понимаю, под подолом. Уж дуже хлопец гарный. Был. Мы пришли, и он вылез. Стреляли – говорит. Шутка.

Стрельбы там никакой не было. Почти. Войска большей частью по границам стояли или уже цапались. У них, у румынов, в смысле, со всеми без исключения соседями непонятки были. С болгарами даже, но особенно с венграми. Нам ничего не пришлось – местные сами. Что такое румын в господах – это, наверное, самому увидеть и почувствовать надо. Чтоб понять.

Опа! А над аэродромом снова словно мухи над известно чем вьются… Dogfight, как говорят англоговорящие. Собачья свалка. И – до боли знакомые, надоевшие уже дымные хвосты сбитых. Кто-то кого-то мутузит. Я ещё про себя ворчал насчёт начальства, в смысле, ведущего – в высоту, мол, надо. Никогда не знаешь… Заранее. Вот так вот мы подошли, нызэнько-нызэнько, а нас и не видно. Нам же наоборот. Хотя запас скорости с высотой тоже не помешал бы. Ладно, что сдали, тем и будем… играть. Сразу добавляю обороты до максимума. Из роя "чайка" вываливается. Навстречу. Заполошно так шныряет из стороны в сторону, но пайлот явно не ас. За ней "худой". Пристраивается. Аки гусар за пригожей крестьянкой. Увлечённо так. Нас видеть не замечает. А мы его – оппа-па![111]

Старлей мой проскочил, я же аккурат успел. На встречно-пересекающихся. Совсем в упор получилось – едва разошлись. Пусть и 7,62, а "худому" точно хватило. Даже оглядываться не надо. Да и некогда. Потому что сверху ещё один "мессер", уже строго на нас. Подвиражил чуток и заходит. Сзади. Мы же без скорости – только горизонтальный манёвр, да и то – не штопорнуть бы. На этой высоте – фатально. Наших пайлотов о закритических углах ничто не предупреждало. До конца войны. Это у немцев автомат стоял… Предупреждения. Однако вираж, и именно это у нас лучше получается. Всё равно. Трассы слева. А вот старлей чуток замешкался и – получил. Как в стенку ткнулся – и вниз. Задымить не успел – земля совсем близко. Что ж, a la guerre comme a la guerre.[112] Я уже выше того "худого", пытаюсь атаковать, но у него скорость, уходит вверх. А на меня ещё пара пикирует. Сквозь свальную кучу наших "чаек" и Яков. Аккуратно ухожу боевым разворотом. С набором высоты, то есть. Так понял, их тут всего четвёрка была. И такую бучу устроили. Работают, как доктор прописал. Высота, потом в пикировании скорость, сбил – не сбил, и снова высота. Качели. Наши же мечутся. Бестолково. Пара Яков и тройка "чаек", всего-то, и такую кучу-малу устроили. Впрочем, если по дымам судить, изначально их больше было. Плюс тот, которого я на подлёте выручил. Может быть. Дежурная шестёрка, значит, была, потом Яки взлетели. Не думаю что меньше четвёрки. Неслабо, выходит, "мессеры" порезвились. Перегоняешь-перегоняешь, а толку… Сначала летать надо выучиться, потом лезть. А так – одни лишь звёздочки фанерные, и список фашистских побед растёт. Но – не за мой счёт. Тот "мессер", у которого я напарника сшиб, всё никак успокоиться не может. Мстя его хочет быть страшна. Но не получается. Тоже, что ли, салага, или Яка не знает? Без разницы. Мне. Не фиг было на виражи лезть. Здесь мы его быстро. Рррраз! Эх, пушчонку бы, а так… Одни слёзки. Впрочем, "худому" и так досталось, пытается в пике уйти, но времени мы ему на это не дадим… Ещё – ррраз! Куда попал – не знаю, но движок как обрезало. Жидкостной… Вот почему мне Ла-5[113] всегда больше нравился. А ещё лучше – Ла-7. И совсем уж хорошо – И-185.[114] Поликарповский. С кондиционным движком, разумеется… Покрутив головой, наблюдаю уходящую со снижением на запад пару "худых". Успеваю ещё краем глаза заметить, как мой фриц… или Ганс, кто его знает, аварийно сбрасывает фонарь кабины и вываливается с парашютом.