Любовница лилий - Ярослава Лазарева

– Ой, какая красивая кукла! – восторженно проговорила девушка, показывая на интерьерную фигурку.

Она стояла на верхней полке и была убрана под стеклянный колпак.

– Это винтаж, – сообщила Юрико и отчего-то начала волноваться так сильно, что лицо покрылось красными пятнами. – Очень дорого.

– Это не продается! – раздался резкий высокий голос, и откуда-то сбоку из проема, скрытого ширмой, вышел мужчина.

Он сильно хромал и, остановившись, оперся на край прилавка. Левая сторона его лица была обезображена, левый глаз плотно стягивало словно прилипшее веко, а правый был покрыт мутной пленкой. Густое фиолетовое поле заливало фигуру мужчины. Виктор понял, что это Такаши Сикару, муж Юрико, и он полностью готов к совершению акта. Соланж замерла, пристально глядя на мужчину, затем посмотрела на Виктора и чуть кивнула.

– Да чего уж теперь, – сказала Юрико, – пусть купят, если им нравится эта чертова кукла. Гореть ей в аду! – с ненавистью пробормотала она.

– Нет, тогда нам не надо! – с испугом произнес парень, потянул спутницу за руку и вывел ее из магазина.

– Ну зачем ты так? Не стоит, – ласково проговорил Такаши и, с трудом переставляя ноги, зашел за прилавок. – Скоро все кончится.

– Мы не одни, – предупредила она.

Мужчина повернулся и попытался разглядеть посетителей правым глазом. Виктора уже мутило от безысходной энергии тоски, идущей от Такаши. Он смотрел на его лицо и понимал, что кожа изу-родована следами сильных ожогов.

– Прекрасная кукла, старинная, – неожиданно сказала Соланж и вперила острый пронзительный взгляд в Юрико. – Костюм богатый, да еще и, кажется, маленький барабан в руках.

Виктор понял, что она решила воздействовать гипнотически.

– Это юная танцовщица, она в одной из поз танца Белых Журавлей и отбивает ритм на барабане, называемом кодайко. Кукла из Киото, создана в начале прошлого века, материалы: фарфор, шелковая парча, японская бумага, дерево, – монотонно сообщила Юрико. – Цена тысяча евро, без торга.

– Отдай даром, – вдруг сказал Такаши. – Из-за нее все наши несчастья.

Виктор глянул на его темное поле и направил пучок энергии, стараясь хоть немного разбавить эту угрожающую густоту. Такаши глубоко вздохнул, словно ощутил поток чистого воздуха, и привалился к прилавку, глядя на жену. Соланж продолжала держать ее под гипнозом, Виктор это четко видел.

– Это семейная реликвия, кукла хина, она передается по женской линии, – продолжила Юрико. – Когда-то маленькая девочка, она была моей прабабушкой, в сердцах оторвала ей голову. Ее строго наказали, а куклу решили отремонтировать. Но Юми, так звали девочку, разобиделась, ночью выбралась из дома и выбросила куклу в овраг. А в Японии это страшный проступок. Даже старые сломанные куклы никогда не отправляются на помойку, их относят в храм и поручают заботам монахов, знающих, как правильно провожать в последний путь и людей, и кукол. Потом оказалось, что куклу нашли и отнесли в ближайший храм. Там-то ее и увидели родители Юми и взяли обратно в дом. Они отремонтировали реликвию, мастер приделал ей новую голову, и танцовщица заняла почетное место в семейном алтаре. Но у кукол есть душа, и видно сильно она обиделась на Юми. Семья после того случая стала испытывать одни невзгоды, они чуть ли не разорились, девочка не смогла получить хорошее образование. Это долгая история.

– Мы никуда не торопимся, – спокойно ответила Соланж.

– Кукла перешла ко мне по наследству, – продолжила Юрико. – Она заняла почетное место в нашем с мужем магазинчике. И вот третьего марта…

– Как раз на Хинамацури, – встрял Такаши, – а ведь этот праздник по-другому называют «фестиваль кукол».

– Да-да, что странно, именно в этот день, – сказала Юрико, – в магазине начался пожар. И я, вместо того чтобы быстро выбежать, а у нас тут все горючие материалы, шелк, бумага, дерево, и огонь распространяется мгновенно, бросилась спасать эту куклу… А ведь мама предупреждала меня, что танцовщица все еще желает зла нашей семье и со временем никак не успокоится ее душа. До седьмого колена она будет нам мстить, и только потом простит нашему роду…

– Вот это история, – пробормотал Виктор, внимательно глядя на куклу-танцовщицу.

Ему на миг показалось, что ее нарисованные глаза сверкнули невероятной злобой. Но он одернул себя, подумав, что это блеск стеклянного колпака, укрывающего фигурку.

– Такаши спас меня, а сам сильно обгорел, – тихо добавила Юрико.

– Я слепну, и я больше не мужчина, – угрюмо проговорил он. – Зачем дальше влачить жалкое существование?

– А давайте купим большие веера? – раздался звонкий девичий голос, и в магазин быстро вошла группа подростков. – Круто будет смотреться на японской вечеринке!

Соланж вздрогнула и моргнула. Юрико тут же пришла в себя и испуганно посмотрела на нее, затем перевела взгляд на Виктора. Такаши тоже будто очнулся.

– Вам лучше уйти, – одновременно произнесли они. – Мы никому не рассказываем семейную историю, – добавила Юрико. – Даже не знаю, почему я так разоткровенничалась с незнакомыми людьми.

– Но мы просто хотели купить куклу, – с улыбкой пояснила Соланж.

– Она не продается! – резко ответила японка.

– Простите, – сказал Виктор, взял спутницу под локоть и вывел из магазина.

– Черт побери этих подростков! – с чувством произнесла Соланж. – От неожиданности я утеряла связь. Но и держать ее психику в подчинении так долго было чрезвычайно трудно. Сам знаешь, каковы азиаты, с ними работать всегда проблематично.

– Загадочные личности, – заметил Виктор. – Но все равно ты молодец. Сейчас нам ясна вся картина. Видно, мужу невмоготу жить инвалидом, да еще и импотентом.

– Да, его энергия на грани, а поле-то как ослаблено, да еще и пробито во многих местах, – заметила Соланж.

– И Юрико, как верная любящая жена, хочет последовать за ним в смерть, – глухо проговорил Виктор. – И чего им не живется? А как же пресловутый тантрический секс? Там физический контакт вовсе не важен.

– Пробовал? – оживилась Соланж.

– Было дело, – неохотно признался он. – Но я понимаю, отчего и этот вид взаимодействия им недоступен. В тантрическом сексе главное – обмен энергиями, а у Такаши ее совсем не осталось. Он выглядит как ходячий труп.

– Что будем делать? – озабоченно спросила Соланж.

– Не так-то просто их остановить, – ответил Виктор. – Психологически воздействовать почти невозможно. Они нас и близко не подпустят.

– Все же давай попробуем еще раз! – решительно произнесла Соланж и направилась в магазин.

– Бесперспективно, – пробормотал Виктор, но последовал за ней.

Какая-то надежда у него все же оставалась, именно благодаря присутствию высшей. Он до конца так и не понял ее способностей, но интуитивно чувствовал, что эта девушка – «шкатулка» с двойным, если не тройным дном.

Они вошли в магазин и сразу поняли, что Юрико изменила выдержка. Она только что плакала. Ее мужа видно не было.

– Простите, – бодро начала Соланж и приблизилась к японке, – но мы все же хотели бы купить именно эту куклу.

– Готовы заплатить за нее вдвое, – добавил Виктор.

Юрико пристально глянула на девушку, ее глаза сузились, и Виктор практически явственно увидел, что она защищается от проникновения. Ее золотисто-оранжевое поле словно сгустилось, между ней и Соланж появилась плотная завеса, быстро окрашивающаяся в агрессивные багровые тона.

– Мы собираем таких вот кукол, – торопливо продолжила Соланж, пытаясь пробить защиту.

– Вы вообще кто? – глухо поинтересовалась Юрико. – Мне не нравится то, как вы воздействуете. Я давно занимаюсь древними энергетическими практиками, иначе не пережить мои несчастья, и четко ощущаю, что вы не обычные люди. Вы саманы? – сделала она неожиданное предположение.

– В смысле, шаманы, – перевела Соланж.

– Да, – согласилась Юрико и пристально посмотрела на высшую. – Ты обладаешь техникой одержимости духами умерших. Я ощущаю энергию смерти, исходящую от тебя. Ты могла бы связаться с моей покойной бабушкой и провести обряд шиникучи.

– И что это? – уточнила Соланж.

– Это означает «уста умершего», – перевела Юрико. – А ты, – обратилась она к Виктору, – мог бы для меня вызвать дух моего отца, это обряд икикучи, то есть «уста живого». Он сейчас в Иокогаме, мы редко видимся. Он стар и не может путешествовать. Я хорошо вам заплачу.

– Возможно, мы могли бы сделать это для тебя, – пообещала Соланж. – И без всякого вознаграждения… Но зачем тебе эти духи? Хочешь попросить помощи в решении важных вопросов?

Юрико вздрогнула и сжалась, на ее лице появилось выражение недоверия.

– Вас это не касается, – нервно проговорила она. – А эта страшная кукла… Сколько можно ее бояться? Забирайте ее просто так. Я буду рада, если она послужит для каких-то шаманских ритуалов. Там ей самое место!