Наследник - Михаил Попов

— Тогда спросим по другому. Сколько? — И видя непонимание на моем лице, субъект пояснил. — За молчание сколько хочешь? Только сразу предупреждаю — много не дам.

— А мне много и не надо. — Успокоил я. — Откуда тайное слово узнал?

Красная рожа в миг стала белой. Я даже испугался — как бы не помер.

— Кто… рассказал…

— Неважно. Так откуда?

Краснорожий однако, уже оправился от первого потрясения. Голос зазвучал с прежней небрежностью.

— Бабка секрет продала. В тульской области жила… Померла уж. А тебе какого рожна надо?

Да уж, судя по наглой улыбке понимает что в ментовку я не побегу — кто ж поверит рассказу о домовом? Но я и не собирался никому ничего рассказывать.

— А надо мне… Как зовут тебя, сокол?

— Константин.

— А надо мне, Костик, что бы ты забыл это слово. Напрочь забыл. Словно и не знал никогда. Я доходчиво объясняю?

— Да пошел ты. — Сказал, словно выплюнул краснорожий Константин. — Это все? Тогда убирайся.

Я покачал головой.

— Похоже ты не понял меня, Костик. Я сказал, что мне нужно, что бы ты забыл это слово и больше никогда не истязал домового.

— Да я тебя…

Краснорожий начал медленно подниматься. Поросячьи глазки опасно блеснули. Я вздохнул. Не хотелось, но… Тугой сгусток воздуха, несильно впечатался в заплывшую жиром грудь, опрокидывая краснорожего обратно в кресло.

— Еще раз попытаешься? — Холодно спросил я, прекрасно зная ответ.

Краснорожий хватая ртом воздух, испуганно замотал головой. Светлая обшивка кресла под ним стремительно темнела, пропитываясь мочой. Я поморщился. Насколько я знаю таких как он, то Мируню он больше не тронет… Но зато переберется подальше от меня и примется за старое уже с другим домовым. Что же делать? Идея пришла неожиданно. Пока краснорожий пытался обрести контроль над мочевым пузырем, я осторожно коснулся мысленным щупальцем его мозга. Волна удушливого страха была столь сильна, что я с трудом удержался от желания отдернуть щупальце. Пересиливая отвращение, я глубже погрузился в его мозг. Мир вокруг словно перестал существовать. Я представлял себя мощным компьютером, подсоединяющимся к закрытой сети. Еще усилие, и щупальце жадно присосалось к участку памяти. Несколько секунд суматошного поиска и место, хранящее заветное слово вспыхнуло сиреневым цветом. Стереть его оказалось делом одной секунды. Вот ты и свободен, Мируня.

Я открыл глаза. Краснорожий все еще мелко дрожал, бросая на меня быстрые испуганные взгляды.

— Домовой тебе мстить не будет, это я обещаю. — Произнес я негромко. — Но лучше уезжай из этого дома. Это не угроза. Это совет.

И не добавляя больше ни слова, поднялся и вышел. Уже захлопывая за собой дверь, я услышал истошный, полный горя и бессильной ярости, крик. Константин обнаружил, что навсегда забыл слово, проданное безвестной бабкой. Что ж, думаю, Мируня сполна заплатил ему за свою свободу.

Домовые ждали меня на черной лестнице, там, где я их и оставил.

— Ну, как? — Жадно спросил Мируня.

— Ты же сам все видел. — Улыбнулся я. — Он никогда не сможет вспомнить Слово.

Мируня покраснел. Видно не поверил Невиду что я могу видеть их даже когда они невидимы. А может просто Невид забыл ему рассказать.

— А вдруг он его записал?

— Нет. — Уверенно сказал я. Всплывшее неведомо откуда знание говорило, что записать это слово невозможно. — Не бойся. Только пообещай не мстить. Он свое и без тебя получит.

Мируня неохотно согласился.

Глава 12

Всю дорогу до дома меня грызло ощущение чего-то упущенного. Только переступив порог квартиры, я смог облечь ощущение в слова.

— Невид, а Невид.

— Чего, Хозяин. — Мгновенно отозвался домовой.

— Ты можешь собрать здесь всех домовых, что признали меня хозяином?

— Могу. Да ты и сам, Хозяин можешь. Сейчас я тебе слово заветное скажу…

— Стой. — Я поспешно оборвал раскрывшего рот, что бы сказать слово, Невида. — Не говори. Сколько тебе понадобится времени собрать всех?

Домовой пожал плечами.

— Сколько, сколько… Как позову, сразу явятся…

— Зови. — Решительно приказал я.

Еще раз, пожав плечами, Невид закрыл глаза и в тот же миг, прихожая заполнилась домовыми. Маленькие хозяева бетонных многоэтажек, молча ожидали моих слов. Видимо весть об освобождении Мируни уже разошлась среди них — устремленные на меня взгляды лучились любовью и обожанием. Молчание затягивалось. Отбрасывая терзающие душу сомнения, я несколько раз глубоко вздохнул.

— Вы, все здесь собравшиеся, оказали мне великую честь, признав Хозяином. — После этих слов, домовые согласно зашумели. Ободренный, я продолжил. — Я очень тронут этим, но… я отказываюсь.

Распахнув рты, домовые уставились на меня в немом изумлении. Только вышедший из комнаты Грязнуля одобрительно подмигнул. Опережая возражения, я быстро произнес:

— Я отказываюсь быть Хозяином. Я отказался узнать повелевающее вами слово… Я хочу быть вашим другом. Просто другом. Если мне придется обратиться к кому-то из вас за помощью, я не хочу что бы это было приказом. Нет, я хочу, чтобы вы сами решали, помогать мне или нет. А я со своей стороны обещаю помогать вам во всем. Принимаете вы мою дружбу?

Несколько минут домовые шепотом совещались, спорили, отчаянно жестикулировали. Наконец вперед вышел Невид.

— Максим. — От осознания торжественности момента, голос домового подрагивал. — Еще никогда человек не отказывался от власти над домовыми. Твоя просьба была неожиданностью… Но неожиданностью было и то, что ты спас одного из нас… Мы принимаем твою дружбу. Отныне, у тебя не будет более верных и преданных друзей, чем мы.

Я улыбнулся.

— А раз так, то почему бы нам не отметить это дело свежим чайком?

— С сахаром?

— И с вареньем!

Домовые разошлись поздно заполночь, радостные и возбужденные. Остался только Невид. Не слушая моих возражений, домовой взял на себя все хлопоты по приведению кухни в божеский вид. Махнув на него рукой, я ушел в комнату отдыхать. Денек выдался суматошный. Ноги просто отваливались. Наскоро ополоснув их под холодным душем, я с наслаждением развалился на диване, нашарил лентяйку и быстренько прощелкал каналы в поисках новостей. Едва я собрался погрузиться в мировые события, как Грязнуля, до той поры мирно дремавший в кресле поднял совершенно не сонные глаза.

— Ты молодец, Максим.

— Ты это о чем?

— О домовых… О твоем желании найти Сварога… Ты говорил об этом серьезно?

— Более чем. Особенно если это единственный способ разом отвязаться от всех этих ангелов, чертей, и волхвов.