Наследник - Михаил Попов

Трясясь в пригородной электричке — праздник проводился недалеко от города, на природе, — я мучительно размышлял, подбирая аргументы для будущего разговора. Волхвы — последняя надежда и если не удастся их убедить помочь… Я старался не думать о таком исходе беседы.

Неожиданно в голову пришла мысль немного сгладить скуку дороги маленьким упражнением. За прошедшие дни я научился не закрывать глаза ставя диагноз — воображение услужливо накладывало необходимое на видимое глазами. Окидывая пассажиров вагона взглядом, я, не задумываясь, определял болезни. У сидящего напротив меня мужчины легкая головная боль — видимо от перенапряжения, ничего серьезного, пройдет через пару минут. У девушки сидящей через проход… наверное, это гастрит. Что-то похожее я видел и у себя. Внезапно мое внимание привлекла пожилая женщина из центра вагона. Полное, излучающее доброту лицо слегка кривилось. Заинтересовавшись, я чуть напрягся, высматривая источник боли. Он обнаружился быстро — сердце. Жирно поблескивающее черное пятно, словно живое, шевелилось прямо напротив груди. Длинные отростки-щупальца впивались в тело, высасывая жизнь. А жизни осталось не так уж много.

Похолодев, я потянулся мыслью к непонятному черному пятну, стараясь постичь его природу, и сразу отпрянул. Ощущение было такое, словно прикоснулся к огромному, противному слизняку. Преодолевая отвращение, снова коснулся пятна. Недовольное посторонним вмешательством, оно зашевелилось, забурлило, на поверхности вздулись и опали переливающиеся пузыри.

Грязнуля читая лекцию о лечении мимолетом упоминал, о чем-то подобном — порча.

Между тем лицо женщины снова дрогнуло от нового приступа боли. Нужно что-то делать. Судя по синеющим на глазах губам, приближается сердечный приступ. Время поджимало. Я закрыл глаза, отрешаясь от суеты окружающего мира. Не осталось ничего кроме меня и этого отвратительного черного пятна. Потянувшись, я плотно обхватил жирную черноту и дернул. Вздрогнув, пятно выстрелило еще несколькими щупальцами в грудь женщины, укрепляясь надежнее. Я почти ощутил, как дрогнуло сжатое, словно тисками сердце. Перебирая в памяти все услышанное от Грязнули, я не переставал ощупывать пятно в поисках слабого места. Недовольное моими действиями, пятно дергалось, но продолжало высасывать жизнь. Больше ждать было нельзя.

Поплотнее обхватив пятно, я протянул еще одну мысль, пропихнув ее между грудью женщины и опасным паразитом. Озадаченно моими действиями пятно замерло. Используя этот неожиданный шанс, я мгновенно превратил мысль в сверкающее, остро отточенное лезвие и полоснул уходящие в тело щупальца. Высокий, находящийся за гранью человеческого слуха, визг наждаком царапнул по нервам. Из тамбура донеслось перепуганное поскуливание собаки — животные слышат лучше людей. Оторванное от своей жертвы пятно трепыхалось, стараясь вырваться из моего захвата. Ну, уж нет! Отправляйся к сотворившему тебя! Размахнувшись, я что было сил, швырнул порчу в окно. Извлечь оставшиеся щупальца и восстановить нормальную работу сердца, было делом минуты.

Вытирая со лба выступивший пот, я открыл глаза. Лицо женщины менялось на глазах. С губ исчезла опасная синева, на щеках выступил здоровый румянец. Удовлетворение проделанной работой накрыло меня с головой. Вот только свою станцию я давно проехал…

Волхва я заметил сразу. В отличие от простых зрителей, он был полностью равнодушен к разворачивающемуся зрелищу. Зато с интересом всматривался в лица окружающих людей. Мысленно погладив себя по голове за то, что не поленился заранее закрыться от мысленного прощупывания, постарался подойти к нему почти вплотную. Скосив глаза в его сторону, с любопытством оглядел первого встреченного мной Верховного Волхва. Ничего особенного: пожилой сухопарый мужчина, седая бородка клинышком, аккуратно причесанные серебряные волосы, джинсы и синяя льняная рубашка. Встретил бы на улице, принял за преподавателя математики или физики. Очень благообразный мужчина, но почему-то в глубине души моментально вспыхнула антипатия.

— Простите, — я наконец решился обратится к нему. — Не могли бы вы уделить мне пару минут?

Вздрогнув, мужчина резко повернул голову. Молодые, совсем не подходящие пожилому лицу, карие глаза с испугом впились в мое лицо. Почти сразу окружающий меня кокон дрогнул под напором чужой силы. С трудом, выдавив из себя улыбку, я напрягся, сдерживая напор. Испуг на лице волхва сменился удивлением. Седые брови медленно поползли вверх, на высокий выпуклый лоб.

— Чем могу? — Беря себя в руки, спросил он, нервно оглаживая бородку.

— Может быть, отойдем? — Предложил я. — Тут шумно. Народу много…

— Да-да. Вы совершенно правы. Отойдем.

Оставляя праздничную суету и гам позади, мы вышли к разбрасывающему мириады ослепительных солнечных бликов, озеру. Здесь волхв бросил на меня быстрый взгляд.

— Разрешите представится — Игорь Станиславович. — Он остановился, церемонно склонив голову. — А вы, как я понимаю — Максим?

Теперь настала моя очередь удивленно вскинуть брови. Волхв рассмеялся.

— Не удивляйтесь, уважаемый. Рано или поздно эта встреча бы состоялась. Примите мои соболезнования по поводу смерти вашего дедушки.

Я рассеянно кивнул, еще не до конца справившись с удивлением.

— Вы знали что дед… — Я замялся.

Улыбка на лице волхва стала шире.

— Что дед передал вам свою силу? Конечно, знали. Видите ли, Максим, после посвящения все волхвы становятся как бы связанными незримыми узами…

— Я знаю. — Невежливо перебил я. — Почему тогда никто не захотел взять меня в ученики?

Глаза волхва подозрительно сощурились, потемнели, становясь почти черными. Указательный и большой пальцы правой руки машинально разгладили усы, от середины к кончикам, опустились к бородке.

— Откуда вам это известно? — Вкрадчиво спросил он.

Я не счел нужным отвечать на этот вопрос.

— Вы не ответили. — Напомнил я. — Почему?

Игорь Станиславович натужно рассмеялся. Приглашающе кивнув, он медленно побрел вдоль берега. Пожав плечами, я двинулся следом.

— Видите ли, Максим, — задумчиво всматриваясь в водную гладь, начал говорить волхв. — Задолго до смерти вашего дедушки у нас с ним возникли некоторые недопонимания. Это привело к тому, что наши дороги разошлись. Поэтому вполне закономерно, что никому из нас и в голову не пришло предложить вам свою помощь.

— Но ведь вы сказали, что знали, что встреча произойдет?

Игорь Станиславович улыбнулся.

— Знал. Но встреча встрече рознь, согласитесь? Вы ведь пришли не в ученики просится?