Вокруг Света 1996 №06 - Журнал «Вокруг Света»
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чтобы не возвращаться по уже пройденному пути, он свернул в первую встретившуюся щель и, бредя по шею в воде, потянул за собой доктора. Двигаться на самом нижнем уровне пещеры становилось уже опасно. Солецкий решил поискать проход на более высокий горизонт. Осветил рефлектором высокие стены, чтобы найти каменное окно, к которому можно было бы подняться.
Здесь было помельче, и они шли вдоль красных стен до тех пор, пока дорогу не преградил высокий вал, кальцитовая дамба, перегораживающая коридор поперек. Они взобрались на нее по отслаивающимся изящным кристаллическим образованиям, скрученным в завитки и переплетающимся, словно густое руно. Спустились на другую сторону. Вода была и тут. Низкий потолок, утыканный остриями толстых сталактитов, заставлял двигаться в полусогнутом положении, держа лицо над самым зеркалом воды. Вскоре им удалось снова выпрямиться.
Упорное молчание Риско начинало действовать Солецкому на нервы. Однако он не пытался его переломить, боясь нового приступа. Тащил доктора за собой, сжимая его безвольную руку и слыша бульканье воды, бурлящей вокруг его ног.
Коридор сузился и превратился в щель, в которой можно было двигаться только боком. Солецкий остановился, стянул со спины рюкзак, для этого пришлось отпустить руку Риско. Манипулируя лямками, он не отрывал глаз от доктора, готовый прыгнуть следом, захоти тот воспользоваться предоставленной свободой, чтобы сбежать. Однако доктор спокойно стоял в воде и неожиданно проговорил тихо, протягивая руку за рюкзаком:
— Я его подержу.
Солецкий попробовал протиснуться через щель. Каска скребла о стенки, то и дело застревая между ними. Солецкий высвобождал ее рывком головы. Дышал мелко, потому что легкие неуступчиво сжимал известняковый пресс. Он пытался рассмотреть что-нибудь перед собой, но никаких признаков того, что проход расширялся, не было. Он выворачивал тело, не обращая внимания на боль в суставах, пытался приподняться немного повыше, потом опустился совсем низко, так что только голова оставалась над водой. Извивался и втискивался в щель до тех пор, пока не выбился из сил. Отдыхал в каменном мешке, погрузившись в воду по губы. Выдыхаемый воздух вспенивал воду, немного попало в рот, он вздрогнул от холода.
И тут понял бессмысленность всего, что делал. Сам лез в ловушку, хотя на выбор было так много более просторных отверстий в стенах.
«И со мной начинает твориться что-то неладное», — подумал он.
Он вернулся к терпеливо ожидающему Риско. Обратный путь они прошли гораздо медленнее: вода явно прибыла, Солецкий обыскивал стены, однако все отверстия были недоступны.
«Вернемся в зал, — решил он, — а оттуда в предыдущий проход, у которого много ответвлений».
Однако было поздно. Вода уже поднялась так высоко, что участок увешанного сталактитами низкого потолка оказался затопленным. Чтобы добраться до дамбы, за которой находился зал, надо было нырять. Об этом однако не могло быть и речи. Солецкий слишком хорошо знал, что значит нырять в темноте, вдобавок без акваланга.
— Мы отрезаны, верно? — проговорил Риско так беззаботно, словно все происходящее его не касалось.
«Уж лучше б, — подумал Солецкий, — ты снова начал кричать, такое спокойствие хуже приступа безумия».
— Ведь верно? — добивался ответа Риско.
Он включил рефлектор и направил луч на лицо Солецкому, который, не глядя ему в глаза, кивнул.
— Так я и знал, — удовлетворенно сказал Риско.
К гулу наводнения добавился новый звук. Сначала тихий, он усилился и рос, заглушая другие звуки. Где-то во мраке пробилась новая водяная жила. Это заметил Риско и сказал тоном вежливого сообщения:
— Поднимается. О, только что доходила до локтя, теперь уже под мышками...
— Спокойно, — шептал себе Солецкий. — Только не спятить...
Он начал карабкаться к кольцевой нише, чернеющей над их головами. Нашел какие-то едва заметные ступеньки, чтобы поставить носки ботинок, и сумел приподняться над водой. За четверть часа, преодолевая бессилие мускулов, кровавя пальцы и обдирая ногти, поднялся еще на полметра. Провисел так недолго, удерживаясь сверхчеловеческим усилием, не дотянувшись до спасительного края ниши каких-нибудь несколько сантиметров, но тут мокрые камни выскользнули из онемевших пальцев, и Солецкий рухнул на спину. Удар о воду поднял высокую волну. Солецкий погрузился с головой, наглотался воды, прежде чем нащупал грунт под ногами, и встал, как рыба, хватая воздух ртом. Поблескивающая в свете рефлектора вода уже дошла до горла и ползла все выше, чтобы поглотить все...
Доктор Риско стоял в нескольких шагах перед Солецким. Он выглядел жалко, с повисшими усами и маленьким личиком под чересчур большой чашей каски. Вода залила его уже до подбородка, однако он, казалось, воспринимал свое положение как вполне нормальное. В его поведении не было и следа страха, с губ не сходила прилепившаяся улыбка.
— Ну и что? — бросил он Солецкому, покорно наклонив голову. — Вы не хотели верить, что вода здесь поднимается так быстро. Это долго не протянется, — заверил он спустя минуту, — а вы как считаете?
— Заткнитесь! — отчаянно рявкнул Солецкий.
Риско пожал плечами, но послушался, и снова заговорила вода, ее шепоты и плески складывались в мелодию гибели.
Солецкий был в отчаянии, знал, что не сумеет долго продержаться в воде, что скоро его скует холод, который парализует движения, что голод лишит остатков сил, что сядут батарейки — и тогда, ослепшие, они вынуждены будут сдаться.
И тут у него в мозгу промелькнула спасительная мысль. Под ироническим взглядом доктора он снял со спины снова надетый было рюкзак и принялся распутывать узел. Это были последние минуты, позволяющие хоть что-то сделать, потому что вода уже подходила ко рту и, только приподнимаясь на пальцах, можно было удержать лицо над водой.
Он вытащил из рюкзака стянутый шнуром конец полиэтиленового мешка, который защищал аппаратуру. Раскрыл его и, прижав ко рту обеими руками, начал надувать. «Если в нем есть хоть крошечная дырочка, все пойдет насмарку...»
Но мешок наполнялся с каждой секундой и наконец превратился в надутый шар, полностью заполнивший рюкзак, который тоже принял форму шара, плавающего на поверхности озера. Прошло еще немного времени, прежде чем Солецкий сумел как можно плотнее завязать отверстие. Затягивая мокрые шнурки онемевшими пальцами и завязывая узлы с помощью зубов, он не обращал внимания на доктора. А когда снова взглянул на него, сразу же заметил перемену. С губ Риско сошла ироническая ухмылка, глаза беспокойно бегали.
— Доктор! — громко крикнул он. — Хватайтесь за рюкзак, вот тут...
Казалось, Риско не слышит, он с величайшим трудом поднимал голову, глотал воду и давился ею. Было ясно, что, как только его ноги потеряют опору, Риско утонет, даже не попытавшись плыть. Солецкий приблизился к доктору, и отыскав под водой его бессильно опущенные руки, поднял их и положил ладонями на рюкзак. С огромным облегчением увидел, что пальцы доктора впиваются в толстый ремень. Сам он уцепился с другой стороны.
Рюкзак несколько секунд раскачивался, погрузившись до половины, и восстановил равновесие, удерживая на плаву двух человек. Один изо всех сил принуждал себя бороться и жить, второй, уже отказавшийся от спасения, инстинктивно стискивал пальцами ремень спасительного рюкзака.
Потекли невероятно долгие минуты, наполненные всплесками воды, нашептывающей о близкой гибели...
Это было здесь! Фернандо не смел и шагу сделать, только стоял и глядел. Большая лампа громко шипела, свет заливал грот. Его кровля была оранжево-красной. Стены, поверху светлые, книзу темнели, становясь почти черными. Плоское дно, будто выложенное драгоценной мозаикой, поблескивало влагой и мигало тысячами искорок. Фернандо наконец сделал шаг, упал на колени, выпустил из пальцев лампу. Обеими руками сгреб, сколько удалось, блестящих шариков и поднес к свету. Они лежали всюду, куда не глянь, широкой полосой, а между ними медленно сочились капли чистой воды. Если до сих пор он сомневался в реальности того, что видел, то теперь уже был совершенно уверен, что это не мираж.
Он чувствовал тяжесть собранных шариков, их прохладу и прикосновение гладких, зеркальных поверхностей. Они были влажные и белые, белее самого белого мрамора, от стен на них падал красноватый отблеск.
Фернандо принялся шептать что-то невразумительное; он полз на коленях, растопырив пальцы и позволяя высыпаться шарикам из рук, а потом снова сгребал и зачерпывал с каменной плиты полные пригоршни. Он уже понимал, что это богатство никогда никому не принадлежало, что его не спрятал пират или разбойник, что ни какой человеческий глаз до сих пор не видел сокровищ, которые достались ему в награду за столько лет трудов и лишений, терпеливых поисков и неугасающей надежды.
