Маг 12 (СИ) - Белов Иннокентий

Форма на меня пока шьется на заказ, осталось еще пара дней, как я ее надену.

Однако, зря я думал, что это теперь надолго затянется. Это — осмысление последнего нашего разговора.

Кажется, самому императору мысль стоять над схваткой и раздавать свои указания понравилась гораздо больше, чем участвовать в ней и получать пинки со всех сторон. Этакий элемент из конституционной монархии, когда правишь и ни за что не отвечаешь.

Или, скорее всего, мысль о том, что на Ленских событиях сделает себе громкое имя именно тот ненавистный теперь ему и императрице человек, который своим появлением прикончит само самодержавие. И, пусть и не специально, но, задержит его в России до тех пор, пока сам не вылетит из власти после могучего большевистского пинка.

И заодно подставит под дула большевистских револьверов гражданина Николая Александровича Романова с его супругой Александрой Федоровной и всех их ни в чем неповинных детей.

Поэтому императорский указ именно о Ленских событиях оказался опубликован через всего-то неделю после нашего разговора и произвел на всю Российскую империю эффект разорвавшейся бомбы. Царь встал не то, чтобы на сторону забастовщиков, но, обвинил руководство компании в создании нечеловеческих условий и приказал до рассмотрения дела заключить в тюрьму ротмистра, что было и так уже сделано. Однако, обвинение Главноуправляющего «Лензолото», самого Белозерова, за несколько лет сколотившего миллионы, в том, что он завел на приисках «каторжный режим, чем обеспечивал акционерам получение очень высоких прибылей», потрясло страну, ведь его тоже приказано задержать до выяснения именно монаршей волей.

Впервые император не стал замалчивать случившееся и задал новые стандарты содержания рабочего класса в российской истории. И тот момент, что за смерти и увечья пострадавших должна платиться постоянная пенсия самой компанией. А если она будет этому справедливому требованию противиться, то, на ее место тут же найдутся другие желающие. Вопрос обсуждению не подлежит, все должны принять его так, как он напечатан.

Я не сразу понял, что публикация указа оказалась так скоро в прессе потому, что в начале августа все рабочие должны были покинуть прииски, не дождавшись справедливости.

В газетах все писаки наперебой комментируют сам указ и нехотя признают, что в этом случае император проявил себя, как ответственное лицо империи. Обломал всю малину Керенскому и сам назначил виновных своей властью.

Но, это еще оказались только цветочки, в середине августа свет увидел новый указ, где время рабочего дня ограничивалось по примеру передовых стран десятью часами, но, после восьми часов труда теперь следовало платить на четверть больше за каждый проработанный час.

Все, как я и рекомендовал:

— Или вы сами объявите такое время работы, или это сделают первым делом революционеры! Когда возьмут власть!

То есть, капиталистам дали выбор — или заставлять работать десять часов и платить тогда сверху за полчаса рабочего времени, за десять с половиной часов или сделать рабочий день восьмичасовым.

Кое-где на фабриках рабочий день и так оказался не больше девяти с половиной часов, но, указ создает понятные условия для пролетариев и эксплуататоров всей страны.

Вот тут уже промышленники и фабриканты попробовали договориться с царем потихоньку, но, рабочие сразу же поняли свой интерес и без особого труда дожали хозяев до условий царского указа.

Оба эти указа произвели на общество потрясающее впечатление, теперь популярность императора среди народа вернулась к временам начала века, до русско-японской войны и первой революции 1905–1907 годов.

А, может, даже и до событий на Ходынском поле.

В начале сентября так же поменялся закон о прессе, многие журналисты с редакторами приуныли, поняв, чем он грозит им лично.

— Государь, вы сделали еще пару уверенных шагов от пропасти, в которую могли сорваться со всей страной, — так я прокомментировал его решительность.

— Благодаря вам, Сергей Афанасьевич! Вы полностью правы, я должен так поступить!

Ну, раз так, придется мне показать императору, что мое умением вместе с силой может помочь не только его семье.

Еще оно может спасти жизни или здоровье тем людям, кому он благоволит или кого необходимо перетянуть на свою сторону.

— Государь, я могу каждый день лечить кого-то по вашему указанию. И лучше всего, как мне кажется, начать именно с вашей матушки!

Глава 12

— Насколько я знаю, моя матушка уехала в Крым со своим двором, — ответил мне император и вопрос оказался дальше между нами не обсуждаемым.

Есть свой двор у Марии Федоровны, это ее суверенное право, конечно, пытаться влиять на сына и страну.

Лоббировать кого-нибудь через влияние на сына и статус вдовствующей императрицы.

Ну, мое дело — предложить, там уж пусть они сами с супругой думают, кому из своей родни помочь в лечении. Такой очень сильный ход на самом деле для налаживания потерянных родственных связей.

До этого момента император многое делал неправильно, часто не сильно подходящих людей ставил на должности, а его близкая родня все это отчетливо наблюдала в реальном времени.

Наверняка, у них сейчас имеются схожие мысли насчет того, что явно не тот человек работает самым главным в стране. Только, взялся управлять страной, может и не сильно для этого дела подходящий человек, а все же тянет бразды правления, как может. Других то желающих больше не видно, очередь из претендентов на трон не стоит.

Мысли, которые отчетливо оформились у великих князей к концу шестнадцатого года и самореализовались для начала именно в убийстве Распутина.

Правда, дальше никто почему-то не пошел, то ли император среагировал правильно, послав зачинщиков в ссылку, то ли — всем просто и так очень хорошо жилось. Поэтому впрягаться в управление разрушающейся страной дураков не нашлось ни одного. Хотя, могло вполне получиться, если бы всемогущие союзники признали нового правителя с чистого листа и дали команду своим шестеркам не мешать.

Однако — наблюдать со стороны и критиковать могут все, а вот помочь в управлении заваливающемся на ходу кораблем самодержавия что-то желающих не наблюдается. Только разбежаться смогут в стороны от рухнувшей конструкции.

Теперь Распутина при дворце и в стольном городе больше нет, не позорит он правящую династию своими приемами и обещаниями походатайствовать перед Матушкой. Ничего, хейтеры и критики режима найдут новые болевые места, за этим делом не заржавеет, особенно, когда хорошо платят в иностранных сребрениках и местных рублях.

Правда, теперь самодержец Николай Второй сделал довольно внезапно пару сильных и независимых ходов.

Принял закон уже о нормальных тюремных сроках за злостную, неоднократную клевету

Обозначил свое отношению к явному злоупотреблению властью и выложил указ про дополнительно оплачиваемые девятый и десятый часы работы. Тем более, законодательно сделал рабочий день самым маленьким по времени во всем цивилизованном мире.

Осудил Ленский расстрел и назначил понятных виновных в нем, в общем-то это от него и требовалось.

Я прямо почувствовал, как этим указом он пошатнул землю под ногами революционеров и иностранных наймитов.

Судя по очень сдержанной реакции в прессе, никто из критиков к такому повороту сюжета оказался не готов. Понятно, что десять часов это не восемь, которые требуются пролетариату, но, объективно говоря, в остальных передовых странах Запада пока такого времени рабочего дня ни у кого вообще нет. Поэтому и помалкивают критики, ждут новых указаний от спонсоров. Как я смог понять, регулярно покупая и почитывая газеты.

Это уже к семнадцатому-восемнадцатому годам начнется переход именно к восьмичасовому рабочему дню после тяжелейшей войны в Германии и Англии. Когда рабочий класс ощутимо поднимет себе цену, да и просто мужиков целых мало останется на рынке труда.

С одной стороны, много с кем у императорской четы натянутые отношения, частично из-за закрытости Александры Федоровны и болезни цесаревича.