Праведник - Лорен П. Ловелл

за ним, пока он торопливо проходит через церковь и выходит через заднюю дверь. Оказавшись в своем кабинете, он запирает нас на ключ.

— Что ты сделал, Сейнт?

— Я пришел сюда не для того, чтобы обсуждать с тобой свои личные дела.

Его губы изгибаются в намеке на ухмылку.

— Ты выглядишь встревоженным, брат. Ты кого-то убил? Я слышал, у тебя проблемы с бизнесом. — Мой гнев грозит выйти из-под контроля, но я сдерживаюсь, понимая, что это именно то, чего он хочет. Он обходит меня и прислоняется к передней части своего стола. — Я также видел статью в газете об этом китайском ресторане. Пять трупов, несомненно, стоят пяти глубоких порезов…

— Я — не ты, Джудас. Я не запятнаю себя подобными вещами.

— Нет, ты пятнаешь этим Джейса. — В его заявлении нет обвинения, только легкое веселье. Джудасу совершенно наплевать на Джейса. — Я не стану тебя резать, пока ты не расскажешь мне, что ты сделал.

Я ненавижу своего брата. Моя жизнь его не касается, но я не могу просить об этом никого другого. Сделав глубокий вдох, я закрываю глаза, чувствуя, как меня охватывает стыд.

— Я фантазировал об убийстве ангела.

Он хмурится.

— Ты под кайфом? — Я рычу, и он отступает назад. — Отлично. Ангел… Могу я предположить, что ты говоришь о женщине?

Я достаю из кармана перочинный нож и протягиваю ему.

— Просто порежь меня, — я сбрасываю куртку с плеч и вешаю ее на спинку стула. Затем ослабляю галстук, кладя его сверху. Он сжимает нож, наблюдая за тем, как я расстегиваю пуговицы на рубашке.

Повернувшись к нему спиной, я хватаюсь за спинку стула, следя за тем, чтобы кожа на моих лопатках была туго натянута.

— Я не уверен, что тебе нужны новые шрамы, — бормочет он себе под нос, прежде чем прижать кончик ножа к моей коже. Я шиплю, когда он опускает лезвие на пару дюймов, чувствуя, как теплая кровь стекает по моей спине.

Мы с братом занимаемся этим с тех пор, как нам исполнилось десять. Раньше, когда он боялся Божьего гнева так же сильно, как и я, мы обменивались грехами. Я в долгу перед ним как таковым. Мы были в долгу перед друг другом за грехи и вспоминали о них всякий раз, когда решали, что это необходимо. Когда Джудас захотел, чтобы его главный конкурент на пост капитана команды по регби снялся с гонки, он объявил об этом мне, и я столкнул мальчика с лестницы, сломав ему лодыжку. Конечно, между мной и Джудасом всегда было определенное соперничество, поэтому я взыскал свой долг, чтобы заставить его сделать то, за что его исключат. Чем старше мы становились, тем больше понимали, что этими долгами нельзя с такой легкостью разбрасываться, они должны что-то значить.

Каждый грех должен был быть вырезан на теле. И теперь мы оставили мелочные порывы позади, стали прибегать к этому реже, но весь этот ритуал приобрел более прискорбный характер. Прошли годы, с тех пор как мы были должны друг другу, пока пару месяцев назад он не пришел ко мне и не попросил об одолжении. Теперь он должен мне два греха, их линии уже вырезаны у него на груди и ждут, когда они буду взысканы. И я потребую их, но только для самых черных дел. В конце концов, я испытываю тягу к любой возможности омрачить и без того запятнанную душу моего брата. Его счет составляет двадцать два против моих нынешних четырех.

Когда Джудас заканчивает, он промокает мне спину салфеткой и отступает.

— Ладно, дело сделано. — Я снова натягиваю рубашку, чувствуя, как материал тут же прилипает к крови. — Так у твоего ангела есть имя? — Я игнорирую его вопрос, завязывая галстук. Он низко раскатисто смеется. — О, мне так нравится видеть тебя потрясенным, брат. Не терпится рассказать об этом маме. У нее закружится голова при мысли о том, что у нее будут внуки. Ну же, как ее зовут?

Я бросаю на него свирепый взгляд через плечо.

— Я бы не стал осквернять ее, — усмехаюсь я. Но я бы сделал это, не так ли? Мое поведение ранее доказало это.

Джудас прищуривается.

— Я пытаюсь понять, говоришь ли ты это в буквально смысле.

— Как бы ты завоевал любовь ангела? — я размышляю вслух, потому что, если у меня будет ее любовь, то я заполучу и Его любовь, не так ли?

Джудас проводит рукой по лицу и прислоняется к передней части своего стола.

— Точно так же, как завоевываешь любую девушку. Ты даешь ей то, чего больше никто не сможет дать. — То, чего больше никто не сможет… то, чего она хочет больше всего на свете… ее брата.

Натягивая куртку, я отпираю дверь и выхожу из офиса.

— Спасибо. Джудас…Я не забыл о грехах, которые ты мне должен.

Выражение его лица мрачнеет.

— Я тоже.

Глава 15

Иден

Зеленое сияние неоновой вывески "Пэдди" падает на лицо Эша, придавая ему болезненный оттенок. Я засовываю руки поглубже в карманы пальто, наблюдая, как мое дыхание застилает лицо туманом. Эш подносит сигарету к губам и затягивается, пока кончик не становится вишнево-красным.

— Нет, — говорит он на выдохе.

— Почему нет?

— Потому что это чертовски опасно, вот почему. Господи, Иден. Тебя убьют, если ты будешь продолжать в том же духе. Кингсли знает, что ты пытаешься сделать?

— Нет, но он ничего не делает, чтобы помочь, так что я беру дело в свои руки.

— Потому что тусоваться с одним психом тебе недостаточно? — он проводит рукой по волосам. — Нет, я не буду этого делать.

— Если мне удастся связаться с братьями Бромли, я смогу получить представление о том, где может быть Отто. Кто-то должен знать.

— Ты, что, собираешься притвориться наркоторговцем? — он оглядывает меня с ног до головы, снова затягиваясь сигаретой. — Твоя внешность точно не кричит о твоей крутости уличной шпаны.

Я опускаю взгляд на свои узкие джинсы и свободный джемпер.

— Я могу быть крутой.