Конвеер - Федор Московцев

Его злило то, что кто-то умудряется пристраиваться в жизни таким образом, что, прилагая минимум усилий, отгребает максимум денег. Эти люди становятся богаче с каждым днём, и чем богаче становятся, тем меньше прилагают усилий на каждый следующий заработанный доллар. А простым людям с каждым днём приходится всё труднее и труднее зарабатывать свои гроши. В результате желания самых богатых и корпораций постоянно имеют приоритет над желаниями простых граждан.

Реальность кусается, и на неё нужно реагировать при помощи ломовой, примитивной, действенной работы, а не высокоморального занудства. Фольксштурм с удовольствием жалит реальность в ответ, да так лихо, что наблюдать за противостоянием бригады миру наживы и капитала не менее увлекательно, чем за развитием сюжета детектива.

Как же сделать так, чтобы произошло что-то значительное? Как может небольшая группировка что-то изменить?

Вопросы решаются посредством влияния на людей, у которых есть для этого возможности. Штрум перебирал в памяти всех, от кого что-то зависело, и его немало занимал лейтенант Смирнов, сотрудник вазелинового учреждения – милиции. Тоскливый бормотун, и вместе с тем какой интересный характер! Действительно, когда влезаешь в ядро атома, на тебя начинают действовать не только силы отталкивания, но и силы притяжения. Штруму импонировало почти пацанское, пролетарское миропонимание Смирнова, отличное от такового у алчных ментов.

В один из дней они встретились, чтобы обсудить, как вытащить Паука. Во время беседы Штрум улыбался почти гагаринской улыбкой, но очень хорошо было видно, что спокойствие дается ему нелегко. Как-то само собой беседа зашла за Разгона. Штрум не любил пустопорожнюю болтовню и критиканство, но тут, не удержавшись, пустился в нытьё. – … Андрей Разгон… ухоженный богатый дегенерат… вы только поглядите, какой славный мальчик: он и бизнесмен, он и разработчик инновационного интернет-проекта, и из хорошей семьи и сам, оказывается, примерный семьянин. Так приторно, что кажется намеренной рекламой какого-то рождественского персонажа. Так и просится, чтобы его выдернули из совершенного пластикового мирка, где всё хорошо, и окунули в дерьмо.

Но нужно было выводить разговор в конкретное русло, и Штрум выложил всё, что знал насчет аферы с векселями. Дело имело национально-экстремистский оттенок, на котором можно было хорошо сыграть: фигурантами выступали чеченские головорезы Лечи Вайнах, Умар Радулов и Заза Вахаев, на которых заведено куча уголовных дел. Много было названо конкретных имен, адресов, точных сведений, но вернувшись к себе на район, Штрум с досадой подумал, что ничего конкретно для себя не поимел с того, что сдал несимпатичного коммерса.

«Заболтал меня Смирнов, черт языкатый!» – ругнулся Штрум.

Глава 33

Андрей проводил рабочее совещание в кровати на съёмной квартире на углу Апраксина переулка и Фонтанки. Громкие стоны перемежались вопросами, сколько денег перечислила Ставропольская краевая больница и авторизации каких производителей необходимы для участия в ростовском тендере.

Позже, когда перебрались на кухню, Марина за чаем рассказала, что Финкельштейн из отдела снабжения ЛенВо, оказывается, проворовался и распродал резервный военный склад медицинских расходных материалов. Возможно, туда вообще ничего не закупалось, деньги обналичили и поставили на приход несуществующую продукцию. И теперь Финкельштейн просит дать ему товар… на время – приблизиельно на неделю, чтобы он мог предъявить проверяющим, которые пожалуют из Москвы в преддверии визита премьер-министра. И просит оказать услугу бесплатно – за уважуху, в счёт предполагаемых будущих закупок. Сумма недостачи – порядка пятнадцати миллионов рублей.

– Он что, вообще охренел! – возмутился Андрей. – Нет, я понимаю, аналогичная ситуация у нас в Волгограде и Ростове. Да, мы выручали военных, кто с нами работает. Свою первую сделку я провернул в Ростовской военной части, там ребята провели хитрый взаимозачёт с заводом шампанских вин. Они помогли мне подняться в 1998, и я им помогаю сейчас чем могу. Но, позвольте, я могу выручить людей, которые со мной работают, но это проходимец Финкельштейн прокатил меня два года назад, а Винц зашёл к нему по звонку от высоких инстанций. И Финкельштейн, состроив честные глаза и изображая невинную овечку пропел нам, что «не занимается такими вещами» и «по-честному играет тендеры». Теперь пускай сосёт – вернее намазывает жопу вазелином и подставляет московским проверяющим.

Тонкими пальцами, усыпанными перстнями, Марина осторожно разломила шоколад.

– Да, меня тоже неприятно поразило – он прекрасно работает с компанией Евромед, играет под неё тендеры, а тушить пожар зовёт нас.

– Да, пускай просит помощи у тех, с кем пилит бабки.

С этими словами Андрей встал, подошёл к холодильнику, раскрыл его и некоторое время стоял, созерцая пустое пространство внутри. Затем, раздвинув шторы, выглянул в окно. Напротив, через дорогу, также в угловом доме Фонтанки и Апраксина переулка находился «Тритон», ресторан «высокой рыбной кухни». Марина, проследив за его взглядом, сказала:

– Сколько здесь тусуем, ни разу не ходили в Тритон.

Андрей сомкнул шторы:

– Ещё не вечер. Сходим.

Глава 34

Погода была скверная, лил холодный дождь, местами над землёй стлался туман. Андрей шёл по территории аккумуляторного завода Балт-Электро. Козырёк его бейсболки поник, пропитавшись ртутно-тяжелым дождём.

К складам были проложены железнодорожные пути, они связывали предприятие с железнодорожной станцией Новый Порт. Под навесом происходила погрузка вагонов, издав протяжный гудок, к ним медленно подкатывался маневровый тепловоз.

Обойдя склады, Андрей подошёл к прямоугольному серому зданию, выходившему фасадом на улицу Трефолева. Сейчас здесь дежурит охрана – по случаю того, что помещение сдаётся в аренду и размурован выход на улицу. Арендатору предписано заделать проход на завод, и только после этого охрану снимут.

Предъявив пропуск, Андрей прошёл по коридору и очутился в огромном помещении, когда-то представлявшим заводской цех. Сейчас это было травмоопасное место с разбросанными железками, арматурой, поломанными станками и свисающими с потолка цепями – идеальное место для съемок голливудского блокбастера, а конкретно для финальной сцены, в которой хорошие парни рубятся насмерть с плохими. Посреди этого индустриального шика стоял новоявленый арендатор – Винцас Блайвас, и, как обычно, сканировал обстановку.

– Привет, Винц, – поздоровавшись за руку, Андрей огляделся и заметил, что неплохо бы поторопиться, если владелец авто-сборочного цеха планирует запустить производство уже на следующей неделе.

Блайвас продолжал обозревать своё новое хозяйство так, будто под влиянием гипноза всё тут само собой уберется и отремонтирутеся. В ожидании, пока он что-то скажет, Андрей выразительно тосковал, вспоминая о делах, которые ему предстоит сделать в офисе Экссона. Он старался держаться позади Блайваса, намеренно скрываясь от его глаз.

Шуры-муры на заводе под носом у компаньонов дарили жизни Андрея недостающую авантюрность. Мало ему адреналина, надо вещества пожеще.

Блайвас, наконец оформил свои мысли в слова и стал их проговаривать – медленно, словно вытягивая их из смолы. Он объяснил, что здесь не будет никакого производства. Вообще никакого. Хаммеры всё так же будут поставляться из-за границы в готовом виде, но по документам это будут комплектующие, из которых здесь, в этом помещении будут якобы собираться готовые автомобили. Вся возня затевается с целью уменьшить таможенные пошлины и обезопасить себя на случай повышения сборов на новые импортные автомобили – а их будут прогрессивно увеличивать с каждым годом. С документами порядок, на данный момент нужно разгрести по углам мусор, вымыть пол (плитка здесь вполне приличная, с полами ничего не надо делать), привезти и установить готовые перегородки, подвесной потолок, чтобы получился приличный зал, и пригласить телевидение на открытие автосалона. На придумывание названия которому ушло едва ли не больше времени, чем уйдёт на организацию «производства». Главное – это презентация и реклама. Особенно телевидение.

– Что за название ты придумал, Винц?

Блайвас глядел на Андрея во все свои глазищи.

– Авто-Хамм.

– Авто-Хам-мэ-мэ… блин, ты наверное очень долго думал!

«И да помогут тебе ксанакс, пончики и мороженое», – подумал Андрей. Даже он, мастер по части выстраивания потемкинских деревень, был менее дотошен в придумывании названий подставных контор.

Попрощавшись с Блайвасом, Андрей прошёл мимо охраны на заводскую территорию и направился к сороковому корпусу – в офис Экссона. Он застал компаньонов за изучением какой-то бумаги. Приблизившись к столу, за которым все собрались, он увидел, что это обращение болельщиков Зенита к гражданам с требованием игнорировать предстоящий футбольный матч с чеченским Тереком. Компания еженедельно собиралась то за городом, то на различных стадионах погонять матч – впятером либо с приглашенными игроками. Кроме того, Владимир Быстров и оба Ансимовых были заядлыми болельщиками и единственное, чего они не делали – не участвовали в мероприятиях околофутбольной тусовки, то есть драки стенка на стенку с болельщиками команд-соперников Зенита, забой черномазых шайтанов и прочие прелести околоспорта. Владимир еще и делал ставки на спортивном тотализаторе. Поэтому они не могли остаться в стороне от такого важного события, как призыв к срыву матча.