Темным ведьмам не отказывают (СИ) - Гусина Дарья

…– Та-дам! – вскричал Райан, взмахнув руками. – Встречайте! Розалинда, Грета и Людвиг!

За ним в гостиную вплыли призраки на механических основах. Мы ахнули, Типси зашипел и полез под стол. К Райану он уже привык, но новые обитатели особняка вогнали его в очередной стресс.

Металлические тела слуг просвечивались сквозь голубоватую эктоплазменную оболочку, созданную Райаном, лица кинематиков, несмотря на некоторую прозрачность, обладали живой мимикой.

Грета улыбалась и вертела головой – я слышала легкий скрип пружин. Розалинда деловито поправляла фартук, скользя по нему металлическими руками в эктоплазменном «чехле», на пальце у нее блестело обручальное кольцо. Людвиг покачивал головой и сгибал ноги в коленях, видимо, проверяя гибкость шарниров – на его лице было приятное удивление.

– Они живые, – выдохнул Август. По щеке портрета скатилась скупая слезинка.

– И на десерт – самое прекрасное! – Райан снова взмахнул руками, словно фокусник. – Грета?

– Что желаете на ужин, господа? – хрустальным голоском произнесла девушка.

Мы бурно зааплодировали. Через некоторое время, когда восторги улеглись и слуги приняли поздравления, Грета и Розалинда отправились на кухню, а Людвиг с некоторой угрозой в голосе сообщил, что идет «приводить в порядок гардероб юных господ». Райан и Эрик поежились под суровым взглядом камердинера.

Братья сели за шахматный стол. Эрик выигрывал партию за партией, и Райан злился. Насколько я успела изучить старшего Фо Амаля, он был болезненно самолюбив. Природа, видно, сыграла шутку, сделав его первенцем.

Я листала энциклопедию и нянчилась с Типси, Книпс нежился у камина. С его губ не сходила улыбка – это был его звездный день.

Вскоре с кухни донесся невероятно вкусный запах. Все мы, включая портрет, дружно повели носами. Впервые с моего появления в доме был накрыт огромный стол в большой столовой, среди кадок с фикусами и комнатным гранатом. Столовое белье слегка попахивало затхлостью, а серебряные приборы покрылись патиной, зато слуги извлекли из серванта фамильный сервиз на шестнадцать персон.

Морскую рыбу под миндальной корочкой мы уничтожали в сосредоточенном молчании. Перепелка со сладким картофелем вызвала не меньший энтузиазм, а вот на черничном пироге со взбитыми сливками некоторые из нас сошли с дистанции (но не я).

Вечер закончился кофе в гостиной у портрета Августа. Я подумала, что бездельничать не так уж плохо. Главное, не привыкать.

Несколько следующих дней Книпс, Райан и Эрик доводили до ума начинку големов. Это не помешало Грете и Розалинде отдраить до блеска кухню. Механические приборы Книпса были высоко оценены Розалиндой, они заняли почетное место среди скалок и сковородок.

Я занималась заготовкой трав из сада Августа: приносила образцы в гостиную, показывала старику, помешала их под пресс и записывала комментарии портрета к будущим страницам фамильного гербария.

Работа была нудной, но я ушла в себя и наслаждалась размеренностью процесса. Мне нравилось расправлять листья и корни, срезать толщину бутонов и доставать из-под пресса готовые эксикаты. Я пропитывала их особой жидкостью, наклеивала в каталог и подписывала, погружаясь в работу, часто не замечая ничего вокруг.

Но не заметить Райана Фо Амаля было трудно. Он появился в гостиной, когда я трудилась над каталогизацией девяти видов измененного шиповника в зависимости от степени воздействия природной темной магией.

– Не знал, что портреты так громко храпят, – шепотом произнес Райан, кивая на Августа.

– Ваш прадедушка утомился, – пояснила я. – Мы пятый день занимаемся гербарием Фо Амалей.

– Как интересно! – Райан подошел поближе наклонился к выложенному на листе цветку. – Вы просто кладезь талантов, фра Сола. Он пахнет!

– Я сохраняю запахи специальной жидкостью. Он будет пахнуть и через сто лет. К сожалению, прежние образцы в вашем фамильном гербарии были обработаны старым методом, многие придется восстанавливать. Некоторых растений уже нет в саду, но я видела луг за домом. Возможно, там что-то сохранилось.

– А вы?

– Что я?

– Вы устали?

Мне хотелось ответить «Нет, конечно! Я свежа, как роза!», но вместо этого я неприлично широко зевнула.

– Хотел предложить вам… м-м-м… прогулку, – Райан заговорщицки мне подмигнул.

Я бросила взгляд в окно. Небо хмурилось серыми тучами. На Грёз надвигалась непогода.

Но Фо Амаль-старший небрежно махнул рукой:

– Боитесь дождика? Я, по-вашему, кто? Маг или мышь конторская? Ну, согласны прогуляться?

– Только если недалеко.

– Как скажете!

Некромант с таинственным видом испарился, Август проснулся, убедился, что все идет по плану и «работница» на месте, и ушел спать на задний план картины, где виднелась кровать с балдахином.

На пороге бесшумно возник Эрик. Я заметила его только потому, что дремавший на столе Типси радостно завозился.

Маг некоторое время наблюдал, как я выкладываю пинцетом лепестки образца номер «шесть», а затем кашлянул и сказал:

– Прекрасная погода, фра Сола.

Я еще раз посмотрела в окно. Тучи никуда не делись. Странные все-таки эти Фо Амали.

– Да, несомненно.

– Не хотели бы вы прогуляться… со мной? Фэр Ситкиф прислал младшего сына с приглашением. В «Морской розе» отмечают перемирие между Димором и Беленхеймом.

– Вот как? – заинтересовалась я. – А танцы будут?

Эрик улыбнулся:

– Даже если Ситкиф не планирует танцевальный вечер, я его уговорю.

– Тогда я…

– Готовы, Сола?! – крикнул в щель Райан. – Жду вас в холле!

Подавив острое разочарование, я вздохнула и пояснила:

– Простите, совсем забыла, но я уже обещала сегодняшний вечер вашему брату. Мы все засиделись в доме, поэтому… Мне можно уйти? Это не повлияет…?

Эрик молча поклонился и вышел из комнаты.

… Заметив, что Август перестал храпеть, я тихонько хмыкнула. Хитрый старик наверняка подслушивал.

А дождь все шел и шел. Я переоделась и присоединилась к Райану в повозке, думая о фэре Ситкифе и празднованиях в «Морской розе». Простой люд Греза мне полюбился. Я всерьез рассматривала идею поселиться в городе и открыть в нем лавку, авось никто не поймает на присвоении титула… или Амали замолвят словечко.

Райан правил своей легкой безлошадной каретой. Дождь барабанил по кожаной крыше, но ни одна капля не попадала внутрь. Фо Амалей всегда окружал комфорт, они не жалели на него магии.

Мы неспешно двигались по дороге над пляжами. Облака на горизонте постепенно рассеивались. Алое солнце садилось в залив. В сумерках песок на берегу казался розовым жемчугом.

– Вы ведь любите море? – спросил Райан.

– Что? А, да. Это Эрик вам сказал?

– Август, – сконфуженно сознался маг. – Прадед успел немного вас изучить. Он также знает, что вам так и не довелось насладиться осенним курортным Грёзом, с его поздними купаниями и праздником вина.

– Было много дел, – скованно пояснила я.

Райан кивнул:

– Скажите честно – Эрик завалил поручениями? Лишить вас бархатного сезона! Это преступление! Признаю, сам Рикки трудолюбив и организован. Но и требования у него… завышены. Он всегда был таким, даже в детстве. При каких обстоятельствах вы познакомились, если не секрет?

– Ваш брат был ранен, на него напал перерожденный.

Старший Фо Амаль осуждающе покачал головой:

– А нам ни слова. Крис каждое его письмо перечитывает по двадцать раз, пытается найти намеки на то, что ему плохо, тоскливо или просто требуется доброе слово. Мы понятия не имели, что Рикки работает на Тайную Канцелярию и вывез из Димора около дюжины магов со склонностью к темной магии. Вас он тоже… вывез?

– Можно и итак выразиться, – сказала я, вспомнив «похищение». – Из Прядниц. Это крошечный городишко в Болотном Крае.

– Да, слышал.

Райан покрутил колесо с магическим кристаллом посредине и направил карету вниз по склону. Экипаж остановился у самой воды. Чуть поодаль мокла под дождем запертая кабинка для переодевания, а дамский короб для купания уткнулся оглоблями в песок почти под самым обрывом.