Роддом. Сериал. Кадры 14–26 - Татьяна Соломатина

– Я понимаю, к чему вы клоните, Татьяна Георгиевна. Мол, от осины не родятся апельсины и генетику вообще не перепрёшь. Я всё понимаю. Но всё-таки из всех имён Бога мне более всего нравится имя «Любовь».

– Да, хорошее, годное имя. Мне оно тоже нравится. Называйте Его, – Мальцева погладила модель по завитым бочкам, – Любовью. И тоже будете правы. Четырнадцатилетний мальчишка, обворовавший ларёк, будет любить маму ничуть не меньше четырнадцатилетнего сынишки, выигравшего московскую олимпиаду по математике. Если не больше.

– Но, Татьяна Георгиевна, всё-таки среда играет значение. Воспитание, образование… Бытие определяет сознание!

– Сознание определяет Бог. Тот, что внутри каждого из нас. В клетках головного мозга, в наклонностях, в желаниях, в стремлениях, в душевных порывах и в житейской изжоге. Бытие тут как раз вторично и определяется именно что сознанием. И как вы понимаете из предмета нашей чайной беседы, не потому что я – философ идеалистического толка. Вы читали что-нибудь вроде «Белых одежд»[28] или «Зубра»[29], Елена Александровна? Вы же учительница. Значит, любите читать.

– Я учительница математики, – улыбнулась сидящая напротив мамочка. – Нет-нет, я люблю читать, но эти книги не читала.

– Ну а о том, что генетика – продажная девка империализма, слыхали?

– Что-то слышала, – неуверенно сказала молодая женщина.

– С ума сойти! «Что-то слышала…» Между нами меньше двадцати лет разницы, моя дорогая. Но мне кажется, что пропасть, отделяющая меня от тех, кто на двадцать лет моложе, куда глубже, шире и круче того пологого овражика, что отделяет меня от тех, кто на двадцать, тридцать, сорок лет старше меня!.. Некто Трофим Лысенко – посмо́трите позже в Интернете – на одной из сессий ВАСХНИЛа седьмого августа 1948 года бросил в зал такие слова: «Генетика – продажная девка империализма… Настоящая сессия показала полное торжество прогрессивного мичуринского направления над реакционно-идеалистическим морганизмом-менделизмом». Он назвал то, что можно осязать, – идеалистическим! А надуманная чушь считалась материализмом… Речь этого, с позволения сказать, академика, большинство поддержало бурными аплодисментами. И лишь единицы – потому что умных людей всегда меньше, Елена Александровна, – склонили головы от стыда и отчаяния. И были пересчитаны, как не поддержавшие бурную овацию. Со всеми вытекающими. После этой сессии генетика – наука о закономерности наследственности и изменчивости – была провозглашена лженаукой и на целое десятилетие была забыта в огромной стране. Десять лет понадобилось, чтобы понять, что, как вы справедливо заметили, от осины не родятся апельсины, что от воспитания и образования груша не станет яблоком и что никакие уговоры не заставят чахлый зелёный лучок заколоситься тугим пореем. Елена Александровна, вы не сможете перевоспитать молекулу дезоксирибонуклеиновой кислоты. А генной модификации ребёнок, рождённый наркоманкой Егоровой от безвестного наркомана Тохи, не подлежит. У вас есть здоровая, красивая девочка – вот и благодарите того самого бога за это. И не суйтесь без нужды в его промысел. Напомнить, куда ведёт дорога, вымощенная благими намерениями? – жёстко завершила Татьяна Георгиевна. – Спасибо за чай. А это вам, Елена Александровна, – Мальцева кивнула на модель молекулы ДНК. – Сувенир: «Бог. Мобильная модель». Вам будет забавно наблюдать, как ваша собственная подрастающая красивая здоровенькая дочурка крутит пухлыми розовыми пальчиками эту штуку в разные стороны, играя с богом в свою собственную игру. Поверьте, это вам доставит куда большее удовольствие, чем жестокая схватка с богом за чужого больного мальчика. Ничего мне не говорите сейчас. Переспите с этим ночь.

До того молчаливая соня Ася захныкала очень вовремя.

В коридоре Татьяна Георгиевна наткнулась на интерна.

– Я делаю вид, что совершенно случайно встретил вас, идя по неотложным делам. О боже, какие у интерна ночью могут быть неотложные дела? – Он театрально схватился за голову. – Ах да! В родзале сломался внутренний телефон, и я срочно побежал за лаборанткой и совершенно случайно встретил вас в коридоре, Татьяна Георгиевна! Хотя на самом деле я жду вас тут уже полчаса. Под этой самой дверью. – Он потешно развёл руками.

– Всё-таки, вы очаровательный наглец! – рассмеялась Мальцева. И тут же, нахмурившись, спросила: – Александр Вячеславович, вам известна фраза: «Генетика – продажная девка империализма»?

– О да! Её ошибочно приписывают академику Трофиму Денисовичу Лысенко. Якобы он брякнул эту глупость на сессии ВАСХНИЛа в сорок восьмом году двадцатого века. Но на самом деле реальное авторство этой крылатой фразы принадлежит писателю-сатирику Александру Хазину. У него есть пьеса «Волшебники живут рядом». Он настрочил её в 1964 году, когда генетика была реабилитирована и, бедолажка, потихоньку отъедалась и вставляла себе зубы после лагерей забвения. Я, Татьяна Георгиевна, в детстве всё это очень любил. У меня «Белые одежды» и «Зубр» были настольными книгами, зачитанными до дыр. Я просто поклонялся Тимофееву-Ресовскому[30], во всём хотел быть похожим на него и, помнится, целых полгода спал по четыре часа в сутки. Чуть не спятил, ей-богу!

– Да? Вы знаете, Александр Вячеславович, я думаю, что пропасть между нами не так уж и велика.

– Да какая там пропасть! Так, даже на овражек не тянет. И тот состоит исключительно из ваших странных страхов и невыносимого высокомерия.

– Вы ройте-ройте, да не зарывайтесь! – улыбнулась Мальцева.

– Татьяна Георгиевна, а хотите я вам кофе в кабинет принесу?

– Хочу! Признаться честно, после только что испитого чая в пакетиках, во рту так прогоркло, как будто стоялой воды из оцинкованного корыта хлебнула.

– Отлично! Через десять минут как штык! А пока, простите, покидаю вас, мне и правда срочно нужно в лабораторию. Я на вас, Татьяна Георгиевна, действительно случайно наткнулся. Так сказать неожиданная, мелкая, но очень приятная в смысле результата мутация божьего промысла. Раз уж вас в одиннадцать вечера вдруг на генетику потянуло…

Беспрепятственно руля домой по пустому ночному городу, Мальцева думала, что, может, и бог с ней, с этой Еленой Александровной, воспылавшей вселенской любовью к ребёнку, рождённому Егоровой? Это же тоже в её, Елены Александровны, ДНК – так любить. При всём том мусоре, что у неё в голове понапихано, она вовсе не производит впечатление экзальтированной дуры, могущей от нечего делать участвовать в акциях «Помаши кормящей сиськой в супермаркете», «Спаси и бобра и дерево», «Растения тоже плачут! Хочешь быть добрым – ешь камни!» и прочей от нечего делать вскипающей ненадолго чепухе. Она не из тех, кто, наигравшись, бросит. Кажется, эта Елена Александровна способна тащить свой крест со всем присущим по-настоящему добрым людям достоинством. Ну и пусть. Пусть этому малышу будет сыто и тепло. Чёрт с ним! И с ней, этой блаженной учительницей математики. Не откажется к утру от своей идеи – Татьяна Георгиевна ей поможет. Потому что возникшее сейчас желание помочь идиотке в её идиотическом стремлении стать родной матерью недоношенному отказнику, родившемуся у наркоманки Егоровой от наркомана Тохи, – это тоже не Мальцева. Это бог. Бог, выглядывающий из хитросплетений её, Татьяны Георгиевны, двойной спирали ДНК.

Кадр двадцатый

Патология

На утренней врачебной конференции Владимир Сергеевич Ельский доложил, что новорождённый Егоров скончался. Время смерти 5:07. Он зачитал весьма пространный диагноз и предполагаемую причину. Затем, оторвавшись от бумажек, он, в присущей ему манере не глядя в зал, сказал не то окну, не то стене, не то одному из плафонов дневного света:

– Героин, особенно недостаточно очищенный – а я не думаю, что мамочка в данном случае употребляла какой-то другой, – часто обладает выраженным тератогенным эффектом[31]. Этому малышу повезло родиться без «волчьей пасти». Поэтому я, лично, просидел с ним сегодня всю ночь. Но основное неблагоприятное действие на плод при употреблении беременной героина состоит в развитии выраженного синдрома отмены у новорождённого. Что всего лишь в трёх-пяти процентах случаев приводит к гибели ребёнка. Однако ему и тут выпал джекпот. В виде обширного инсульта. Вскрытие сегодня. Если господа интерны желают присутствовать – милости прошу. У меня всё. – Ельский захлопнул папочку и лениво-вальяжно шлёпнулся на своё законное место в первом ряду. Чем хуже у Ельского было настроение, тем ленивее и вальяжнее он становился. Судя по сегодняшней, уже совершенно аристократической медлительности, настроение Ельского по десятибалльной шкале было на твёрдый кол.

– С молодухой своей поругался, – наклонившись к Татьяне Георгиевне, шепнула ей на ухо Надежда Капитоновна. Но тут же осеклась.

Хотя ей очень хотелось продолжить тему отношений уже слегка потёртого годами и предыдущими жёнами заведующего отделением неонатологии с его новой юной женой-медсестричкой. Но сегодня утром на внутренней пятиминутке отделения эта стерва Мальцева при всех высекла и Надежду Капитоновну, и её товарку по ординаторской второго этажа – Зинаиду Никитичну. При всех! При санитарках, акушерках и интернах. Бессовестная дрянь, поимела бы хоть уважение к возрасту! У Надежды Капитоновны и Зинаиды Никитичны уже внуки имеются, а их какая-то девчонка распекает на глазах у всего коллектива. Мол, у нас тут нет никаких запретных тем, ординаторы второго этажа обсуждают судьбы пациенток этажа первого, причём в присутствии родильниц. И раз уж их так тревожит состояние здоровья, ума, души и совести Оксаны Николаевны Егоровой, доставленной в отделение неведомым милицейским нарядом, то именно им, старшим – о, мерзавка с особой язвительностью произнесла это слово, – ординаторам второго этажа и поручается ведение и выписка этой пациентки. До этого наркоманкой её интерн занимался, и ничего. Понятно же, что эта Егорова сбежит – и тогда Мальцева напишет на них докладную. А если не сбежит, то как её нормально выписать? Па́спорта ей так и не принесли. Где живёт – неизвестно. Фамилия-имя-отчество и год рождения – и те со слов. Значит, все прелести дозвонов сперва её сожителю, а затем, если что, и в милицию – теперь на них, на Надежде Капитоновне и Зинаиде Никитичне. Точнее – на одной Надежде Капитоновне. Потому что эта старая сука, Зинаида Никитична, инсценировала гипертонический криз. Дура! Чего она ждала? Что Мальцева кинется к ней, ахая, и начнёт приносить извинения? Так что Зинаида Никитична теперь на законном больничном. И Надежде Капитоновне всё это кушать в одно лицо. «А чтобы у вас было достаточно времени, с сегодняшнего дня курацией второго этажа будут заниматься Александр Вячеславович и Светлана Борисовна. А вы остаётесь на первом. Не падайте в обморок, не одна. Михаил Вениаминович Наезжин из дежурантов переведён в ординаторы. Зинаида Никитична, как только здоровье поправит, переводится в дежуранты обсервационного отделения. В те сутки, когда ответственным дежурным врачом в графике стою я. Маргарита Андреевна, вот такие у нас кадровые перестановки, с их учётом и планируйте работу». Ишь ты! Своего жиголо-интернишку поперёд врача с сертификатом назвала. И вообще, где это видано, чтобы интерн пациенток курировал?! Ну, наркоманок-то ладно, а порядочных девочек? Точно он с Мальцевой спит, не сплетни это! А ей, Надежде Капитоновне, теперь что, в одной ординаторской с этим Наезжиным сидеть, который если не яйца чешет, так в носу ковыряет? На втором этаже хорошо было, спокойно, уютно. Девочки хорошие, да и не так много их там, как тут, на первом. При выписке то коробочку конфет занесут, а то и вовсе в кармашек халата немного положат. А здесь ничего этого не дождёшься, зато беготни и мороки выше крыши! Возраст у Надежды Капитоновны уже не тот! Тьфу ты!