Комон, стьюпид! Или Африканское сафари по-русски - Наталия Доманчук

– Сейчас они тебя все равно не впустят. Зря стараешься. Езжай домой, отдохни, расслабься и приезжай сюда через недельку-другую.

– Но мне нужно похудеть сейчас. И срочно! Мне надо экзамен сдавать, а преподаватель любит худеньких, – объяснила я дворничихе свою проблему и смахнула слезу. – Ну да, сорвалась, – продолжала я. – Ну подумаешь, с кем не бывает! Нельзя же сразу выгонять. А поговорить? А объяснить? А наставить на путь истинный?..

– Нет, тут такого нет, – вздохнула дворничиха.

Вытирая слезы рукавом платья, я не переставала жаловаться:

– Да, я слабая. Ну так я же за помощью пришла. А эта Клава… – Я на секунду задумалась. – Где-то я ее уже видела… рожа у нее такая знакомая…

– У тебя Клава, у меня Анжелина. У каждого свой предмет обожания.

Тогда я совсем не поняла, что мне сказала дворничиха. Я вытерла слезы и пошла домой.

Вечером, пролистывая новый глянцевый журнал, я чуть не подавилась овсяной кашей, когда увидела на обложке Клаву.

«Клаудиа Шиффер, – было написано под фотографией, – родила ребенка».

– Вот значит как! – не выдержала я. – Понимаешь ли, я ее боготворю, считаю самой шикарной на свете женщиной, а она… меня… выгнала?

Так окончилось мое первое посещение Города Худеющих. Потом было еще очень много других попыток, которые заканчивались так же плачевно, только я уже не принимала это так близко к сердцу. Теперь я постоянно меняю предметы обожания и с нетерпением жду их в приемной Города Худеющих. Ну где еще можно увидеть Анжелину Джоли и получить от нее рекомендации по уменьшению веса, а потом услышать с легким английским акцентом: «Вон из города».

В мое последнее посещение, буквально несколько дней назад, меня встретила в приемной точная моя копия, только похудевшая на двадцать килограммов. Я продержалась целых три недели. Это был настоящий рекорд. И похудела на восемь килограммов.

Поэтому я совсем не расстраиваюсь и с нетерпением жду новой встречи. И кто знает, может, очень скоро я буду сидеть в приемной и с легким русским акцентом рассказывать пациенту, как избавиться от жира на бедрах.

День двадцать первый

Утро пятницы. Когда я работала в офисе и рисовала электрические машины в разрезе, я очень любила пятничное утро. Тут, в Южной Африке, где все дни проходят одинаково монотонно, я не жду пятницу.

А сегодня у меня просто началась истерика.

Я не захотела ехать в Кейптаун.

Анька долго ходила вокруг меня, интересовалось, что случилось, но я молчала, как партизан, и только смотрела в окно.

– И что, не поедешь? – спросила она и уперла руки в боки.

– Не хочу, – ответила я и опять уставилась в окно.

– А ради меня? – попросила Анька.

Я молчала.

– Я ради тебя сюда приехала, а теперь, когда я, может, нашла свою настоящую любовь, ты мне ставишь палки в колеса?

– Никакие палки я тебе не ставлю. Езжай сама, я тебя не держу.

– А ты подумала, как я буду выглядеть наедине с тремя мужиками?

Я пожала плечами.

Тогда она привела очень важный и весомый аргумент:

– У тебя секс был. На прошлой неделе. А у меня не было. А я хочу. Понимаешь ты или нет?

Я кивнула.

– Но без тебя я не полечу. Ты полетишь со мной? Ты ведь сделаешь это, да?

Я опять кивнула.

Она поцеловала меня в щечку и, напевая какую-то мелодию, пошла в ванную.

Геннадий с Альбертом приехали за нами ровно в одиннадцать и сказали, что Сергей поехать не сможет. У него какие-то проблемы по работе, и он должен остаться.

«Может, так оно и лучше», – подумала я.

В самолете Анька с Альбертом уселись вместе, и мне пришлось сесть рядом с Геннадием.

Гена весь полет рассказывал о своей бесподобной маме. О том, как она мечтает нянчить внуков, о том, как ему было тяжело первое время в Африке, ну и, конечно же, о том, что сейчас он уже очень крепко стоит на ногах и может создать семью. Да, он еще сказал, что хочет иметь двух детей. Естественно, мальчика и… еще одного мальчика. То есть двух мальчиков.

Я делала вид, что мне все это очень интересно. Уж лучше слушать кого-то, чем самой нести такую ерунду.

С воздуха Кейптаун сильно отличается от Йоханнесбурга.

В основном холмистостью. Кроме того, когда я летела в Джобург (это сокращенное название Йоханнесбурга), то на протяжении всего полета над городом были отчетливо видны маленькие домики с бассейнами. Вид на Кейптаун был совсем другим. Я даже спросила у Гены, есть ли там дома с бассейном; в ответ он засмеялся и сказал, что есть, только в основном они находятся в районах, прилегающих к океану, а мы пролетаем над тауншипами.

Тауншипы – это строения для черных. В лучшем случае это маленькие домики с двумя окнами, площадью не более пятнадцати– двадцати квадратных метров. В худшем – халабуды из подручного материала: картона и жести.

Зрелище не для слабонервных.

Я думаю, что людям, которые жалуются на судьбу, надо показывать, как живут некоторые негры, и они сразу начнут ценить то, что имеют.

Хотя сами негры не считают условия своего существования ужасными и даже радуются жизни.

К концу полета ландшафт сильно изменился. Из белых воздушных облаков стали выглядывать горные вершины, как будто сделанные из черного бархата и облитые сверкающей смолой. Было такое ощущение, что можно забраться на эту вершину и потрогать белое облако. Сочетание белого и черного делало пейзаж просто фантастическим. Потом самолет немного снизил высоту, и я увидела океан. Затем показались крошечные домики по всему побережью, и они все действительно были с бассейнами.

В аэропорту мы взяли машину напрокат, и Альберт сказал:

– У нас есть три дня. Можно посмотреть Столовую гору, порт, мыс Доброй Надежды, ботанический сад, морских котиков, пингвинов; можно проехать по Садовому кольцу, попробовать разные вина и домашний сыр, ну и просто походить по музеям. Тут их предостаточно. Что бы вы хотели?

– Всё! – ответила Анька.

– По-моему, музеи лишнее, – произнес Геннадий и почесал за ухом.

Тут я была с ним согласна на все сто. Глупо тратить время на музеи. Если мне что-нибудь надо будет узнать, я прочитаю в книгах или в Интернете.

– Я тоже против музеев, – сказала я, и Геннадий одарил меня улыбкой с ямочками.

– Тогда предлагаю так, – Альберт решил взять инициативу в свои руки. – Сейчас едем в мой скромненький домик, оставляем вещи, потом на Столовую гору и вечером в порт. Там и поужинаем, я знаю неплохой ресторанчик.

«Скромненький домик» находился на берегу Атлантического океана и имел холл, четыре спальни, кабинет, кухню, столовую, комнату отдыха с плазменным телевизором и еще много построек во дворе.