Крылья и оковы материнской любви - Ева Весельницкая

Мы все родом из детства. С этой банальной и заезженной истиной просто невозможно спорить.

И если мы родом из детства золотого, то почему у нас не золотая взрослая жизнь? Если мы говорим о том, что к семи годам личность уже фактически сформирована, то откуда все проблемы? Из детства. Откуда все, что потом, во взрослом человеке происходит? Комплексы, низкая самооценка, неуверенность в себе, неумение общаться с людьми? Из детства. Есть взрослые, которые так сверхценностно, так серьезно относятся к своей борьбе за выживание, к ответственности за то, что надо принимать решения, к борьбе за карьеру, за счастливую частную жизнь, что как будто бы обвиняют детей в том, что вот как вам сейчас хорошо, за наш счет, не торопись взрослеть, будет тебе так же хреново, как мне. Замученная бытом и каждодневными хлопотами мать часто просто не имеет сил, прежде всего душевных сил, на сочувствие и сопереживание не только первым успехам, но и тревогам первой любви, горечи первого предательства, боли первого поражения, которое переживает ее любимый, бесконечно любимый, ведь ради него стараюсь, ребенок. «Мне бы твои заботы», «Ты же не думаешь, откуда мама берет деньги», «Подумаешь, вставать в школу, – это же не то же самое, что мне вставать идти на работу». Какая разница? Та же каторга, если не хочется.

Когда на человека наваливаются сложности, проблемы, заботы, он всегда старается упростить все, что на данный момент можно упростить, чтобы хоть частично снять напряжение и высвободить энергию для самых необходимых дел. Вот и прищуриваются родители, глядя на своих детей, и прежде всего не их, а себя уговаривают, что все в порядке, ничего страшного не происходит, все через это проходили, и ничего, выросли.

«Эта пора беззаботная», – как заклинание твердят родители. Какая она беззаботная? Это период такой интенсивной внутренней жизни, такой интенсивной жизни по выстраиванию, набиранию опыта внешней жизни. Да, конечно, особенности растущего организма, особенности мозга, особенности психики дают ребенку возможности по усвоению информации, по интенсивности восприятия окружающего мира, которые взрослый человек, уже загруженный, «все знающий», теряет, но почему-то не сочувствует, все же так остро, так чисто, так ярко. Они устают, у них время от времени случаются нервные срывы, у них болит голова. И они вас не обманывают, их нельзя за это ругать, им не стоит не доверять. Просто надо вспомнить себя, и читать книжки, и советоваться со специалистами. Все-таки детство, счастливая пора. Может, стоит им помочь? Взрослые продолжают самоутверждаться в своей значимости, они озабочены зарабатыванием денег и обеспечением безопасности. Всё! Думанием о судьбе ребенка. «Ты не думаешь, тебе не надо в детстве думать о своей судьбе». Как это? Только об этом и думают!

А родители, как мне кажется, не столько для того, чтобы дети почувствовали, как это хорошо быть ребенком, сколько чтобы утешить себя, все напоминают и напоминают, что взрослая жизнь – не сахар, что вот станете взрослыми, и надо будет отвечать за свои поступки, надо будет заботиться о выживании, отвечать за других людей. И поэтому часть родителей, которые это могут, делают все, чтобы обеспечить своих детей, чтобы те не нуждались в зарабатывании денег для выживания, чаще всего эти дети, если у родителей все получается, так взрослыми и не становятся. И у тигриной хватки, и волчьего оскала родителей, пап, которые из ничего создали свои капиталы, благополучие, которым пользуются их дети, даже в них срабатывает инстинкт животных, что детеныш – он еще детеныш, и редкие из них начинают думать о том, чтобы дать ему практику по наращиванию собственных мускулов, зубов и когтей. И «золотое детство» длится и длится в беспечной жизни «золотой молодежи».

Есть такая особенность, которая осложняет взаимопонимание родителей и детей, когда родители этого не знают или не хотят учитывать: у детей и родителей совершенно не совпадает шкала ценностей.

Вот философия хиппи тоже была с определенной точки зрения попыткой сохранить золотое детство навсегда: сами ничего не будем делать, и дети наши чтоб жили свободно. Уйдем на маргинальные окраины и будем детьми… Не зря хиппари назывались «дети-цветы». Дети! Потому что все хипповское движение – это поиск выхода из жизни, которая есть ответственность, борьба и соревнование. Упрощение внешней жизни, сведение ее до минимума, чтобы максимально приблизиться к детству, когда у нас была полнота восприятия мира, когда мы могли думать о красоте-цветах-любви, и это было важнее, чем вот эта вот страшная машина, которая заставляет нас кормить, поить и содержать. Очень хорошо, особенно в тех странах, где соцобеспечение так сильно, что никому не дадут умереть с голоду. Вот она, вся идея золотого детства.

Родители очень часто злоупотребляют напоминанием о том, что детство – пора золотая, при этом не забывая напоминать, кому обязаны, вот начнется настоящая жизнь, готовьтесь платить по счетам, за это «золото».

И все-таки детство – это совершенно необыкновенное время нашей жизни, время, когда происходит или не происходит то, что никогда уже не дополнить, не доучить, не доделать, если зерно не было посажено в детстве. Детство – это время, когда формируется сама суть нашей души, ее ядро. Душа, которая рождается в переживаниях, тотальных, всепроникающих и всепоглощающих, переживаниях, которые захватывают каждую клеточку нашего тела, всю нашу плоть – рождается в детстве. Потому что только в детстве, в самом раннем, такие переживания возможны. Вспомните, как невыносимо слышать плач ребенка, даже если мы точно знаем, что ничего страшного с нашей точки зрения с ним не произошло. Но он плачет весь, всем своим существом, и от этого защититься и заслониться, конечно, можно взрослому человеку, можно, только ценой потери главного дара детства, потери своей открытой миру души. Точно так же невозможно хотя бы не улыбнуться живому человеку, когда так же всем своим существом этот ребенок смеется, и ваша душа, ваша плоть отзывается на вибрацию счастья, ни почему, ни для чего, а так, как идет дождь, светит солнце и дует ветер.

И это и есть прекрасная, незабываемая пора детства, по которой тоскуют взрослые, которую вспоминают с трепетом и душевным волнением самые суровые люди иногда в самые пиковые моменты своей жизни – способность переживать, чувствовать, воспринимать мир во всей его красоте, боли, радости и страдании.

И будет ли это детство счастливым и светлым или горьким, полным боли и печали, прежде всего зависит от того, какие события происходят в мире, где живет ребенок, от того, что видят его глаза и слышат его уши, от этого зависит, из каких переживаний будет соткана его душа. Из маминой песни или маминого крика, из маминого смеха или маминых слез, из огня любви, горящего между родителями или из холода ненависти? Будет душа сильной и открытой или слабой и запуганной. Не во всем, конечно, но в большей своей части зависит от матери, от мира, в который она привела своего ребенка.

Перед лицом смерти

Итак, цепочка нашей жизни по линии мать – дитя такова:

мать – взрослая, всесильная, божественная, ребенок – маленький, зависимый, слабый;

мать – еще молодая, полная сил и планов, ребенок – уже взрослый, признанный обществом полноправный гражданин (равновесие);

мать – уже пожилая, слабеющая физически, не имеющая прежней воли, часто зависимая морально и материально, ребенок – зрелый человек, со всеми заботами и сложностями взрослой жизни, у которого, чаще всего, уже есть свои дети.

Неизбежный закон человеческого бытия.

Мы посмотрели на сложности, и радости, и возможности первого звена, мы говорили о возможностях периода равновесия, о шансах, которое оно дает. Наверное, тяжелее всего говорить о третьем звене. Периоде, когда в определенном смысле дети и родители меняются местами. Периоде, когда родители неизбежно испробуют вкус плодов, которые они взрастили. И будут ли это горькие плоды одиночества, сладкие плоды благодарности или безвкусные плоды обязательств и соблюденных приличий – все это будут плоды наших усилий, наших трудов и наших талантов садовника. Многое, очень многое закладывается именно в том, начальном, первом звене.

Она ни черта не видит. Она ничего не помнит. Я боюсь оставлять ее одну, как бы пожар не устроила, как бы соседей не залила. Лезет во все. Сил моих от нее уже нету.

Это вам ничего не напоминает? Особенно хорошо удаются стихи и песни о любви к старенькой, уже немощной маме у тех, кто не помнит, когда видел ее последний раз. Только вот когда что-то сильно не складывается и когда уже совсем больше некуда идти и амбиции разбились о реальную жизнь, эти гордые обломки чаще всего прибивает к материнскому дому, к этой уже по-старчески слабой, плохо видящей, ничего в современной жизни не понимающей, с мобильным справиться не может, «Какой компьютер, о чем вы?! Маме?!». Все правильно. А куда еще? Негде больше искать надежду на безусловную любовь.