Трагедия ордена тамплиеров - Марсель Лобе

Папа Климент V, родом из Франции, будучи в долгу у короля, не посмел с должной твердостью выступить против грабительских намерений монарха.

Итак, судебная машина того времени была запущена, и ее слепой и безжалостный механизм скрыл истину.

Против тамплиеров были собраны все обвинения, которые в течение веков выдвигались против еретиков и колдунов. Под пытками из обвиняемых вырвали все, что желали от них услышать королевская солдатня и инквизиторский суд. Первые признания, полученные благодаря бесчеловечному насилию, определили в общих чертах отношение к обвиняемому на протяжении всего процесса. Если он отказывался от своих слов, его считали нераскаявшимся еретиком и после вынесения скорого приговора сжигали.

Именно такое стечение обстоятельств и сломило тамплиеров. Те, кто не погиб на костре, обязаны своей жизнью только признаниям, данным с единственной целью – «спасти свою шкуру».

Напрасно вести ученые споры, с понимающим видом вдаваться в подробности или придерживаться насмешливого скептицизма: следует всегда помнить о заключении великого Антуана Арно[56] в книге «Похвальное слово католикам»: «Теперь нет почти никого, кто бы не считал, что тамплиеры были ложно обвинены в том, что заставляли всех рыцарей, принимаемых в орден, богохульствовать, поклоняться идолу и заниматься непристойностями; здравый смысл заставил рассудить, что десять человек, которые умирают, имея возможность не умереть, признавшись в преступлениях, в которых их обвиняют, заслуживают больше доверия, чем сто человек, которые признались и взамен на это признание получили жизнь».

Рассмотрим вкратце некоторые из наших положений. То, что единичные проявления малодушия имели место, неоспоримо. И если во всех религиозных орденах бывали случаи отступления от веры, то вполне естественно, что среди членов ордена Храма, который был больше военным, чем религиозным, существовали отступники.

Орден Храма в определенный момент стал чем-то вроде «иностранного легиона», объединявшего отлученных от церкви рыцарей и набирал новых членов из нежелательных лиц, что, как мы видели, радовало св. Бернара, видевшего в крестовом походе средство спасения для этих отвергнутых людей. Между тем тенденция принимать в орден продажных личностей и еретиков станет роковой для некоторых плохо управляемых командорств. Упразднение срока послушничества, учрежденного св. Бернаром, тот факт, что в последние годы новые братья просто покупали вступление в орден, – все это способствовало разложению ордена и благоприятствовало развитию вседозволенности. Однако никто не может утверждать, что весь орден был развращен. Если бы дело обстояло именно так, то Вьеннский Собор осудил бы его из-за этого, в то время как орден Храма упразднил один только Папа из соображений необходимости. Это был не приговор, но упредительная мера. Таким же образом в 1773 г. Климент XIV уничтожил орден иезуитов.

Что касается корыстных целей Филиппа Красивого, то они очевидны.

В части «Чистилище», которую он закончит через несколько месяцев после казни Жака де Моле, Данте порицает Филиппа Красивого: тот в Ананьи покушался на наместника Бога на земле, причем последний умер, окруженный двумя преступниками (Ногаре и Колонна); говоря о короле, он добавляет: «Я вижу нового Пилата, не насытившегося этой казнью; он перенес на орден Храма свои корыстные желания».

Это мнение проницательного и знаменитого современника было одобрено последующими поколениями: «Если исход процесса, как нам известно, был печальным, то ответственность за это следует возлагать, в основном, на короля и его притязания» (Вакандар).

В общем, речь идет о деле, связанном с деньгами, и о судебной ошибке, произошедшей, как мы показали, вследствие отсутствия вещественных доказательств, противоречивости показаний и ложных признаний, полученных благодаря инквизиторским методам. Не следует недооценивать значение пыток, поскольку тридцать шесть обвиняемых умерли в Париже под пытками. И нужно было обладать большой физической выносливостью, как Жак де Моле, чтобы в течение многих лет заключения переносить моральные мучения, которые доставляло это оживленное судебное дело. Впрочем, нынешние судебные разбирательства бросают свет на эту печальную страницу прошлого.

Среди тех, кто признался в преступлениях, были также и такие, кто уступил то ли из страха перед наказанием, которым им угрожали, то ли перед обещаниями награды и получения каких-то льгот. Многие дали себя купить. Наконец, некоторые тамплиеры встали на путь признаний из-за невежества или в силу несознательности. Они не отдавали себе отчета, что от них требовали, они не осознавали значения вопросов, им не под силу было понять механизм начатого против них судебного процесса. Как говорит Лизеран, нужно было бы «вырвать тамплиеров из рук короля, обеспечить их безопасность, равно как и безопасность их прокуроров, допросить тех, кто покинул орден, постараться узнать, в чем исповедовались тамплиеры на смертном ложе, запретить светским лицам присутствовать при даче показаний, отделить тех, кто уже свидетельствовал, от тех, кто только собирался это сделать, держать все показания в тайне».

Ничего этого сделано не было. Все будет окончательно искажено. Вплоть до сегодняшнего дня историческая достоверность смогла приподнять лишь край завесы, распростертой над этим таинственным делом. Установлено, что весь орден как таковой не был виновен ни в ереси, ни в богохульстве, ни в сатанизме, ни в идолопоклонстве, ни во всеобщем распутстве. Проступки носили локальный и единичный характер, как это было во все века в других религиозных орденах. Приписывать целому сообществу заблуждения одного или нескольких его членов – это чрезмерно упрощенный, несправедливый и бесчестный прием.

Предполагалось, что существовали две категории тамплиеров: посвященные и непосвященные. Посвященные якобы совершали свои таинства и подозрительные сделки, прикрываясь праведностью, за спиной у непосвященных. Такая гипотеза могла бы объяснить признания одних и отрицание всего другими. Этот момент, как и множество других, останется неясным, поскольку не существует ни одного подлинного документа, рассказывающего о посвящении в учение тамплиеров.

Если от этих монахов, которыми несмотря ни на что были тамплиеры, и исходили ересь и богохульство, это не бросает тень на Церковь. Последняя находилась в состоянии борьбы в течение двадцати веков и сталкивалась с гораздо более серьезными затруднениями. Ее возглавлял некий Родриго Борджиа (Александр VI), кардиналы-развратники, епископы-сластолюбцы, ее терзали расколы, подрывали ереси, но тем не менее она прошла сквозь века, сохранив в неприкосновенности то, что было унаследовано ею от Христа. И если, несмотря на внутренних врагов, которые были гораздо опаснее врагов внешних, Церкви удалось остаться тем, чем она является, это произошло потому, что она основывается на непреходящих ценностях. Она сожалеет об этих проявлениях слабодушия, которые разрушили бы любой другой социальный институт, созданный человеком, она по мере своих сил старается загладить их, но ее целостность от этого не страдает.

Почему дело тамплиеров имело такое сильное влияние на все последующие столетия? Существует множество причин, которые следует выделить. Во-первых, это произошло потому, что это дело выявило несправедливость инквизиторских приемов: «Быть может, никогда, – говорит Вакандар, – суды инквизиции не проявляли большей суровости и жестокости, чем в деле тамплиеров».

Затем, по злому умыслу тех, кто желал избавиться от тамплиеров, их процесс стал в один ряд с крупными еретическими течениями первых веков. К тому же франкмасонство, признавая тамплиеров своими предками и искусственно привязывая орден Храма к своей Ложе, посеяло во многих умах смятение.

Наконец, процесс тамплиеров происходил в самом «сердце» Средневековья, в те века, когда живую воду веры часто мутили импульсы суеверий. Шпили соборов устремлялись высоко в небеса, а в лесах еще звучало последнее эхо язычества. Паломники исходили весь Восток и Запад, устремляясь к бесчисленным святым местам христианства, но прямо под крылом у Церкви колдовство пускало свои ядовитые побеги. Нам ничего не понятно в крестовых походах в целом и в истории ордена Храма в частности, если мы не пытаемся связать между собой явно противоречивые исторические факты.

К тому же проблема тамплиеров связана с проблемой политических, интеллектуальных, социальных и торговых отношений, сложившихся в средние века между Востоком и Западом.

Крестоносцы пересекли моря и земли, чтобы освободить гроб Христа, но они принесли в наши туманные края жар Востока, некую изнеженность и немного миражей из стран Ислама.

Как и все паломники Святой Земли, тамплиеры простерлись ниц перед Гробом Господним, искупались в Иордане и посетили дом в Назарете, но они также побывали в тех горах Ливана, где повелитель ассасинов одурманивал своих фидаев, давая им волшебную траву.