Компиляция. Введение в патологическую антропологию - Энди Фокстейл

Лечи прячет нож и уходит. На следующий день Лечи получает тяжелое ранение. Его вывозят в другую страну и долго врачуют. На войну Лечи больше не возвращается. По излечении он меняет страну за страной, пытаясь найти себе место и обрести хоть какой-нибудь покой. В конечном итоге он оказывается очень далеко, так далеко, что и представить себе прежде не мог…

Такая вот красота.

Три ангела-хранителя смотрят на своих подопечных. Кто-то из этих людей должен сейчас умереть. Это предопределение, изменить которое и вне ангельской юрисдикции, и вне компетенции. Свобода воли, как тебя не хватает порой небожителям! Кто-то из ангелов сегодня проиграет. Но никто не выиграет. Спасешь от смерти — не убережешь от греха. Ангелы ждут. Смотрят и ждут. Не вмешается ли в ситуацию нечто, которое превыше их разумения. То, что способно их спасти. Спасти самих ангелов. Фактор человеческого выбора. Таинственнейшее и могущественнейшее из допущений. Вот он. Пресловутый момент истины. Да!!!!! Ангелы облегченно переводят дыхание.

Сколько номинально стоит выбор и какую спекулятивную цену придется за него платить — не важно. По крайней мере — пока.

На сегодня все. До завтра.

Ангел

Людям нравится слушать чужие истории. Наверное, оттого, что человеку всегда чего-нибудь не хватает. Одним не хватает приключений. Другим — романтики. Третьим — просто страсти к жизни. Или легкости на подъем. Но, скорее всего, первопричина кроется в другом. В том, что большая часть человечества безнадежно ленива. Нам легче и безопасней сублимировать ощущения, примеряя на себя чужую шкуру при помощи книг, театра, кино, компьютерных игр, устных рассказов, нежели переживать их самому. Предоставь нам возможность безнаказанно подглядеть кусочек чужой жизни в режиме реального времени, через замочную скважину ли, на мониторе ли скрытой камеры или еще как — мало кто откажется. Позиция скрытого зрителя щекочет нервные окончания и вызывает некое сладостное запретное чувство, зудящее в солнечном сплетении. Чувство сродства с существам высшего порядка. С ангелами, которым ведом любой человеческий шаг и вздох. Ту принципиальную разницу, что ангелы занимаются этим по долгу службы и беспристрастно, а люди — от пагубного любопытства и с мерзеньким похотливым придыханием — никто в расчет не берет.

Хозяин, закинув ногу на ногу, сидел на своем белом диване. Хорек дремал рядом с ним. Джейк, вытянувшись, как на строевом смотре, стоял в центре кабинета. Ангел устроился на уже привычной люстре прямо над головой Джейка. Хозяин смотрел на Джейка взглядом, в котором смешались отстраненность от происходящего и гранитная однозначность уже принятого решения. Непосредственно касающегося как этого происходящего вообще, так и Джейка в частности.

— Слушай-ка, Джейк, — промолвил хозяин — Ты, вроде как, участвовал в Панамской операции?

— Точно так, сэр, — ответил Джейк, едва заметно ухмыльнувшись. Видимо, воспоминания о Панаме не были лишены приятности.

— И, кажется, сыграл в ней важную роль? — продолжил хозяин — И, слышал я, там все было не так, как об этом сообщалось в прессе? Расскажи-ка мне эту историю, будь любезен! Настроение у меня сегодня такое — байки военные слушать.

— Да, сэр, все верно, сэр. Я больше года над ней работал. Действительно, в газетах было много брехни. Приплели Ватикан, например. В реальности, все было и проще, и интересней. Я тогда был молод, но уже достиг немалого. Я занимал должность старшего офицера в департаменте спецопераций. К тому времени мы официально не имели уже никаких дел с Норьегой. А он вовсю крутил шашни с колумбийцами. И не столько с теми, кто занимается сельским хозяйством, Вы поняли, о чем я, сколько с красножопыми. Одно дело — кокс. Сам-то я ни-ни, но по мне, так эта дрянь относительно безобидна. Можно закрывать глаза на все эти фигли-мигли с наркотой, но когда дело касается национальной безопасности, нужно оставаться патриотом. Норьега-то сам по себе был с потрохами наш, мы его привели к власти и поддерживали, как могли, пока парень за нашей спиной не увлекся собственным бизнесом. Мало того, он стал шарить по нашим карманам. И не только по карманам, но и по нашим темным углам. Вместе с тем он перекрыл нам доступ к своей канцелярии. Возжелал независимости. Окружил себя личной гвардией, десятком лилипутских, но злобных, как цепные псы, служб безопасности и все такое. Ребята из Ленгли, разумеется, такого развития событий терпеть не могли. Меня направили в Панаму под ооновским прикрытием. Я играл сотрудника панамского представительства, курирующего вопросы мирового культурного наследия. Как будто в Панаме есть хоть что-нибудь культурное! Мне создали репутацию человека с обширными связями, при этом не чистого на руку. Само собой, пёсики Норьеги начинили апартаменты, в которых я жил, всевозможной шпионской хренью. Парни из технического отдела вычислили местонахождения каждой камеры и каждого микрофона. Ничего, ясное дело, не тронули. Подставился я моментально. Притащил домой двух педиков и еще одну деваху, Омпару. Омпару давно работала на нас, в основном, в качестве подстилки. Бабенка, смею Вас заверить, сэр, была что надо! Красивая умопомрачительно и столь же умопомрачительно продажная. Короче говоря, спектакль был разыгран, как по нотам. Знание расположения камер помогло нам состряпать отпадный фильмец. С крупными планами, натуралистическими подробностями и тому подобным. Педики натягивали друг друга, потом разносторонне дуплили Омпару, ну, и я сверкнул в кадре яйцами пару раз. Нет, конечно, ни к Омпару, ни уж тем более к педикам я и пальцем не притронулся, но и самого моего присутствия на пленке было достаточно. На следующий же день пёсики ко мне и подкатили. Я ерепениться не стал и сразу же проявил себя непомерно алчным сукиным сыном, запросив себе приличную долю в тех махинациях, к которым они намеревались меня привлечь. Латины тоже оказались сговорчивыми пацанами. И завертелось. Я открыл для них траффик оружия и кокса в несколько стран. Все шло гладче гладкого. Я же день за днем становился все жаднее. Самое главное, сэр, это не перебрать. Почувствовать ту грань, до которой тебя облизывают и исправно платят, но за которой твоя нужность обходится слишком дорого и тебя проще прикончить. Я виртуозно балансировал на этой грани. Наконец, я получил доступ к самому Норьеге. Ну и сдружились же мы со стариной Мэнни! Не разлей вода стали. Когда наши государственные мужи приняли решение о его захвате, я загодя его предупредил. И ненавязчиво так намекнул, что если усилить его охрану международным, так сказать, контингентом, американцы не осмелятся на такое предприятие. Диву даешься, насколько наивными могут быть местечковые диктаторы! Возможно, Мэнни и подозревал что-то, но деваться ему было некуда и он решил рискнуть. Так что наши ребята, ряженые под миротворцев, вошли в его резиденцию без единого выстрела. Дальше все было делом техники. Мэнни был разбужен среди ночи, в одних подштанниках погружен на вертолет, а потом доставлен в Штаты. Вот и вся история, сэр.

— Мастак ты байки травить, — сказал хозяин. — И, что самое интересное, байки-то — правдивы. Ни одного слова вымысла, ни одной детали не приукрашено. Где ты еще успел побывать, Джейк?

— Во многих местах, сэр. Почти везде, где присутствуют наши интересы.

— А не удивляет ли тебя, Джейк, то, что я тебя спрашиваю об этом?

— Признаться, да, сэр!

— Наверное, потому, что я не похож на человека, который нанимает… нет, скорей со всем дерьмом покупает непонятно кого. Не узнав о нем все, вплоть до того, какие сраные бегемотики были изображены на его пижаме, когда ему было пять лет? Так, Джейк?

— Да, сэр!

— Видишь, Джейк, я не ошибся. Но я задаю себе вопрос — может быть, я ошибся восемь лет назад, когда взял тебя к себе? Взял лучшего из лучших, без малого два десятка лет выслуги, куча побрякушек на кителе. Я спрашиваю себя, похож ли ты на человека, который не способен пришить вонючего панка?

— Я уволен, сэр? — спросил Джейк, уклонившись от прямого ответа.

— Ты не дослушал, Джейк! — продолжил хозяин — Я говорю себе — нет, ты не похож на неудачника. Наверное, тебе нужно время. Наверное, есть что-то, чего мы не знаем. Но должны узнать. Вот что я решил, Джейк. Я не стану тебя торопить. Но я усложню тебе задачу. Ты доставишь мне пацаненка живым. Живым и невредимым. Возьмешь его без единого выстрела. Никаких больше потерь с нашей стороны. Ты это сделаешь, Джейк. Иначе я буду огорчен, признав, что ошибся в тебе. Полагаю, тебе известна цена моего разочарования.

— Да, сэр… — ответил Джейк, побледнев.

— Пошел вон! — коротко бросил хозяин и отвернулся к окну.

Ангел на люстре беззвучно хмыкнул.

Рабочий дневник

Наилучший повод поупражняться в интеллектуальной игре в допущения — это неожиданный звонок в твою дверь. Особенно, если она не оборудована никакими техническими средствами для визуализации находящегося за дверью объекта. И если объект никаким другим образом не предоставляет тебе информации, с помощью которой его можно было бы идентифицировать. Если он не орет благим матом, мол, ты чего там, блядь, дрыхнешь, что ли, а ну, вставай! Не пытается сокрушить запоры при помощи воровской фомки. Не совершенствуется в боевых искусствах, желая выяснить, что крепче — твоя ли дверь, его ли конечности. А просто скромно стоит и ждет, не соблаговолишь ли ты открыть. За дверью может быть кто угодно. Уже знакомая нам жаба семейства Bufa-Bufa в том числе. Но это допущение — из категории наиболее экстремальных. Никаких далеких друзей в Амазонии у тебя отродясь не водилось. Из близких — никому и в голову не придет презентовать тебе жабу. А если даже и придет, вряд ли ему удастся отыскать ее в пет-шопах. Жабы нынче дороги и редки. И вне закона. Стало быть, жабу исключаем с ходу. Вслед за жабой отправим на черепаший хер Годзиллу, азиатских боевых монстров, Лох-Несское чудовище и гребанного Пасхального Кролика. Там им самое место. По мере развития рациональной мысли, магический круг допущений, изначально охватывающий собой всю Вселенную, будет неумолимо сужаться. С той же неумолимостью удельный вес предопределения во Вселенной будет нарастать. В конце концов не останется ничего, кроме элементарной частицы. Ядра предопределения. Словно бы в насмешку, состоящего из двух равновероятных допущений. Занимательная житейская физика…