Полигон - Татьяна Вагнер

– Уродские клоны… – сквозь зубы пробурчал Алекс, набирая высоту.

– Да, у всех охранников есть метки от пересадки искусственных органов, забитые татуировками, я в душе своими глазами видел… – Паренек со стильной бородкой тоже оказался в числе моих попутчиков. Здорово, что он нашел общий язык с Лысым. Паренек поморщился, видно, успел натерпеться от охраны, и добавил: – Они по-любому подлежат эвтаназии[4], как все, кто нелегально использует клонированные органы…

Значит, Господин Ведущий вербовал своих «снежных гвардейцев» среди заведомых преступников – людей, которым нечего терять и бояться. Конечно, такие типы не побегут доносить про его сомнительные делишки в совет по зрелищам или управление самообороны. Я только собралась порасспросить паренька про Господина Ведущего и порядки, царившие в Центре Управления, как наш вертолет отшвырнуло взрывной волной с такой силой, что я ткнулась лицом в стекло и стала наслаждаться видом голубого неба, пока его не заволокло клубами дыма.

Внизу бушевал огненный ад!

Центр Управления полыхал, как гигантский факел. Бочки с горючим взорвались, вверх взметнулся высоченный столб огня. Он подхватил и поднял целые тонны металла, здоровенные куски бетона и всякую сложную технику, которой тут было полно. Потом все это – перегретое, почерневшее и оплавленное – дождем посыпалось вниз. Каждый обломок на лету набирал скорость и вгрызался в землю, как маленький снаряд. Раскаленные, покореженные куски металла падают в снег, он закипает, вздувается пузырями и превращается в белые облака пара. Пламя охватило все, что могло гореть. То, что оказалось не по зубам огню, дымилось и плавилось – ничего живого не могло уцелеть рядом с этой выжженной землей. Тучи черного, жирного пепла застывали в воздухе, а затем сыпались на снежные поля.

Алекс с усилием выровнял вертолет и сделал вираж над пожарищем. Нам было хорошо видно, как ледокол напряженно замер в полосе открытой воды.

– Надо быстрее убираться отсюда! Наверняка с ледокола уже сигналят про пожар…

– Так горит, что без всякого сигнала с материка увидят, – вздохнул Дан.

– Кто же знал, что там осталось столько полных бочек с дизелькой! Не понимаю, зачем они такое количество притащили, зимовать здесь собирались, что ли?..

– По сценарию собирались снимать в шахте, потом смонтировать. Съемочное оборудование, освещение и все такое, наверное, поэтому завезли много топлива для генераторов.

– Это же шоу в реальном времени. Какой у него может быть сценарий? – возмутилась я. Но бородатый спокойно объяснил:

– Для каждой Игры заранее выбирают объекты, на которых участники друг друга молотят. Остров тем и хорош, что здесь в такое время года постоянно светло, нам не пришлось возиться с освещением. Господин Ведущий решил, что будет отлично смотреться, если снять подземелье – темную шахту – на контрасте со снегом, сам туда дважды спускался. Даже пытался запустить древнюю технику…

– Зачем?

– Для пущего эффекта – шестерни, цепи, буры и типа того. Только ничего не вышло, в шахте все было древнее, прогнившее. Случился обвал, переносной генератор свалился в штрек, осветитель и оператор пропали, охрана не стала их искать. В общем, все отказались лазить в эту чертову шахту, забили вход и повесили табличку…

– Толку от таблички? – хмыкнул Лысый. – Надо было шахту взорвать!

– Алекс, ты – маньяк!

– Ага, я даже хуже!

Парень вздохнул:

– Говорят, в этом году Игра не задалась. Место неудачно выбрали: ландшафт однообразный, с реквизитом не разогнаться. Завезли сюда разное зверье… быков игроки перестреляли за два дня, а медведь с голоду озлился, сбежал и пошел тарарахать все кругом…

– Понятно, – протянул Дан.

– А в ледяных пещерах вы не снимали? – осторожно спросила я.

После нашей содержательной беседы с Господином Ведущим загадка старой карты все время беспокоила меня, саднила, как заноза.

– Нет. В скалах оборудование сложнее устанавливать. И вообще – никто не знал, что здесь такие живописные пещеры, пока одна ненормальная девица не устроила представление со свечками…

Выходит, Юлечка не зря старалась. Я вздохнула и отвернулась к окну – вертолет заканчивал круг над Островом.

Огонь стихал, а следом за ним немного угомонились птицы-кайры, Алекс решился чуть-чуть снизиться. Сейчас нам хорошо видно, что прибрежные скалы потемнели, стали серыми и мрачными: вековые пласты снега и льда осыпались с них, раскололись и перемешались с прибрежными торосами.

Как мы будем искать наших ребят в этой снеговой каше?

Но Лешка оказался сообразительнее нас – пальнул из ракетницы, как только увидел вертолет. Алекс сделал плавный круг и пошел на снижение.

– Идем на посадку?

– Нет, боюсь, потом не взлетим.

Никита вытащил из-под сидений трос – на таком нас вместе поднимали в вертолет. Прошло всего несколько дней, но мне кажется, мы успели прожить целую жизнь.

– Втащим их сюда на веревках?

– Попробуем!

Лешка и Глеб стоят в снегу, машут руками над головой и что-то орут, но слов не разобрать. Вертолет подбирается к ним как можно ближе. Никита распахивает дверь, я пристегиваю к концу троса мешочек с песком и бросаю его вниз.

Серебристая веревка распрямляется и натягивается, как струна, кричу вниз:

– Пристегивайтесь!

Но они продолжают топтаться на месте и делать непонятные знаки руками.

– Вы что, примерзли?

– Где девчонки?

– Вертолет не солнце, чтобы целый день маячить в небе! – торопит Алекс. – Горючка очень быстро улетает! Если закончится, мы все пойдем пешком по холодку!

Я высовываюсь из вертолета и парю над миром, как птица, а встречный ветер треплет мой шарф. Показываю вниз большим пальцем – пока Алекс еще немного снижается, успеваю обернуть вокруг пояса страховочный ремень второго троса и съезжаю вниз быстрее, чем меня успевают остановить. Мои перчатки почти мгновенно протерлись о стальные волокна, из которых сделан трос, я бросаю его, чтобы не стереть ладони до крови, и зависаю между небом и землей…

Да, сейчас я понимаю – это было не самое лучшее решение. Теперь мне остается только ждать: либо парни подтянут трос вместе со мной обратно в вертолет, или наоборот – опустят эту стальную веревку так, чтобы я могла встать на землю.

Снизу выстрелили!

Враг

Из-за нагромождения льда появляется девушка в синей куртке. Та самая, что с отчаянным визгом улепетывала от меня на четвереньках. На щеке у нее засохла кровь, кровоподтек вполлица, левый глаз заплыл и почти не виден, а рукава обтрепались так, что пушистая теплая набивка торчит наружу. Но все это не имеет никакого значения. Потому что в одной руке у нее зажат пистолет, а второй она тащит Лерку за рыжие волосы. Приставляет пистолет к ее голове и вопит:

– Поднимайте меня наверх! Иначе пристрелю ее!

Я не собиралась драться – при себе у меня только десантный нож, прихваченный для технических целей. Вообще оружия у нас негусто – пара штук автоматов и горстка патронов к ним. Ник и Дан выглядывают из вертолета, но, кроме перекоса летающей машины, результата от этого никакого. Даже если они начнут палить вниз из автоматов, шанс попасть в цель невелик.

Попробовать метнуть в нее нож? Но ветер болтает меня, как елочную игрушку, я застряла слишком высоко, чтобы резануть по тросу и спрыгнуть вниз. Расшибусь в лепешку, как лягушонок!

Девушка пользуется нашим замешательством, подбегает к тросу, волочит за собой всхлипывающую Лерку, кивает Лешке, чтобы пристегнул ее. Никак не выпускает из цепких пальцев пистолет. Попытаюсь пойти на хитрость, кричу ей:

– Двоих не поднимут! Вес большой. – И добавляю: – Отпусти рыжую!

Девушка действительно отталкивает Лерку в сторону и стреляет ей прямо в голову. Рыжая дернулась и упала в снег, под виском у нее расплывается алая лужица…

Вдруг ноги девушки в синей куртке отрываются от земли.

Я вижу это собственными глазами!

Она взлетает все выше и выше – парни подтягивают трос в вертолет. Совсем, что ли, не в себе? Поднимаю голову вверх – Дан показывает мне ребро ладони: пилит им воздух, как будто пытается перерезать невидимую нить.

Да, поняла, киваю я!

Начинаю раскачиваться в воздухе, подцепляю второй трос ногой, подтягиваю к себе, цепляюсь за него. Вытаскиваю нож и пилю трос – проволочку за проволочкой. Деваха в синей куртке уже высоко над землей и быстро соображает, что мы задумали, сразу же начинает взбираться по тросу, как по канату в спортивном зале, – хочет поравняться со мной! Она уже совсем близко, пытается схватить меня за носок ботинка, уцепиться за мою щиколотку и утащить меня в смертельный полет!

Трос обрывается резко, как струна, звенит высокой нотой. Девушка летит вниз, падает на землю с глухим ударом. Она распласталась рядом с телом Лерки, голова к голове, их кровь смешалась на снегу. Это моя вина, что они лежат там. Обе!