Злой лев - Михаил Алексеевич Ланцов

— И где же вы хотите прогуляться?

— В саду. Будем рвать яблоки и засовывать их в задницу искусителю.

От этой фразы посланник Неаполя аж закашлялся.

— Я правильно вас понимаю? Вы…

— Вы правильно меня поняли. И было бы очень неплохо, если бы твой король договорился с Моро. Хотя, как мне кажется, туда много придет властителей. Кто-то посмотреть, а кто-то и серьезно поговорить с проказником.

— Я ни о чем подобном не слышал.

— Значит я лучше тебя информирован. Но мне положено — я король. — улыбнулся Иоанн.

— Да, но в Италии…

— В Италии этот вопрос не решается.

— А где?

— Там, — поднял глаза к небу, произнес Иоанн.

— А это не может быть искушением Лукавого?

— Может. Но тогда не сходится логика. Ему в этом нет резона вмешиваться. Во всяком случае сейчас. Когда тот искуситель устраивал истерику — да. Но не сейчас. Ведь Лукавый выигрывает от нашего раздора, а не от примирения.

— А король пойдет искать примирения? Мне показалось, что…

— А разве это не примирение? — усмехнулся Иоанн. — В конце концов, еще в древности было сказано — богу божье, цезарю цезарево. И не стоит смешивать. Хотя кто-то увлекся. Да так увлекся, что пошел даже на подлог документов и прочие пакости.

— Подлог документов? Каких?

— Позже… Сюрпризом будет.

— Хотя бы, о чем речь?

— Если я сейчас скажу, то какой же это окажется сюрприз? А вдруг кто проболтается? Тогда наш искуситель постарается подчистить концы. Нет. Такое заранее не говорят. Пускай пытается везде, где у него рыльце в пушку, привести в порядок.

— Он не пойдет на примирение.

— Ну… тогда я напихаю ему в задницу ведро яблок и придется выбирать следующего… хм… искусителя.

— А если и тот не уступит?

— Да в чем проблема? У вас там что в Италии с яблоками проблемы? Не хватает? — удивился наигранно Иоанн. — Не беда. Я принесу с собой шишек. Пусть будет намек на Эдем в некоем русском антураже. С елочками. В любом случае — я добьюсь чего хочу. И здесь вопрос стоит иначе. Будет ли твой король делить со мною добычу с Рима или нет. Ведь нам придется прогуляться, потрудиться и кто-то за это должен будет заплатить. Или мы что, как дурачки, гулять станем бесплатно или того хуже — за свой счет?

— Это интересно… — покивал посланник. — Но мы слышали, что на тропинке в темном лесу много разбойного люда. И дойти до яблоневого сада будет непросто.

— С этим, я думаю, проблем не будет.

— Отчего же?

— Они знают, что меня трогать нельзя.

— И как это понимать? — спросил после затянувшейся паузы посланник.

— А так и понимать. Я рассчитываю Фридриха привести с собой.

— Но…

— Предварительно хорошенько надрав уши. Тут уже, конечно, без вариантов. Разбойников нужно наказывать. Это святая обязанность любого честного человека.

— Неожиданно. Но допустим. А зачем тебе мой король? Ты ведь и сам, судя по уверенности, со всем справишься.

— А ты думаешь, я унесу все, что можно взять в том саду? — усмехнулся Иоанн. — А я хочу местным напомнить, что стяжательство — грех. И вообще — о душе нужно подумать.

— Интересно… — задумчиво произнес посланник.

— Интересно вам или будет интересно вашему королю?

— Полагаю, что это будет интересно любому, кроме упомянутого искусителя и его последователей. Хотя и там найдутся желающие погреть рука у костра. Вы не знаете, но внутри пчелиного улья очень сильно жужжит.

— Это из-за речной истории?

— Да. Часть пчел считает, что не стоило ругаться. Часть, что сделка была выгодной и очень разумной. Но главный… он сильно топает ножками.

— Отчего же?

— Никто не знает. Поговаривают, что он обезумел на старости лет.

— Банально.

— Такое случается.

— Прям вот так и говорят? Открыто.

— О! Будьте уверены, узнав о предстоящей прогулке в яблоневый сад об этом будут и вполне открыто. А возможно, что он искуситель даже не доживет до того момента, как вы начнете складывать в него яблоки. Все-таки годы. А человек смертен.

— Хуже того — внезапно смертен.

— Вот именно. И очень многие в его окружении вряд ли заинтересованы, чтобы вы приходили в их сад и обдирали их яблоки.

— Это можно рассматривать как предложение?

— Как повод для беседы.

— Беседа она всегда хороша, так что я к ней открыт. Но баланс интересов. Вы же понимаете, что ничего не случается бесплатно. И даже эти разбойники на темной дорожке появились не просто так по мановению руки. За них отсыпали очень прилично… хм… яблок. Там ведь швейцарцы, а они едят много яблок. Не так ли?

— Да. В этом вы правы. И, полагаю, что вы сможете договориться оборвать яблоки в части сада.

— Хм. Тут нужно разговаривать.

— Безусловно.

— Этот искуситель помогает южным оводам?

— Южным оводам?

— Из долины древней реки, славной великими урожаями.

— А… то мне не ведомо. Но ходят слухи. Много слухов. И каждый дурнее предыдущего. У искусителя при дворе живет несколько осман. И они не просто-так кушают свой мед.

— Мда… Вон оно как все складывается? А ведь кто-то должен был радеть за Крестовый поход и укрепления христиан на востоке. Вместо этого он развлекается тем, что пытается навредить христианам и ведет дела со своими идеологическими противниками. И, кстати, так до сих пор работорговлю и не осудил.

— Это… затруднительно.

— Большие прибыли?

— Да. Он не может наступать на свой кошелек.

— То есть, наступать на горло своей вере может, а на кошелек — нет?

— Ну а кто из нас без недостатков?

— Но не в столь же важных делах?

— У всех есть свои слабости. Иногда они маленькие, иногда — не очень.

— Ясно… — покивал Иоанн.

Его активная переписка с монархами Европы, начатая задолго до этого конфликта, давала очень большие возможности для понимания общих настроений. И, если их свести к некоему обобщению, то многие из правителей устали от того, что церковь не только постоянно лезла в их сугубо светские дела, но и выступала крупнейшим землевладельцем.

Особенно бесили все эти гигантские епископства в ситуации, когда для светских правителей земли едва хватало. А тут вон ее сколько. Нередко она еще и хороша. Да плюс налоговые и прочие послабления.

И это был только один пунктик.

Люди устали.

На всех уровнях.

Еще до Яна Гуса начали раздаваться голоса о том, что многое в делах церковных устроено неправильно. И что это вредит. Что пора менять. Но никто не решался выступить лидером этого движения.

Попробовал Ян Гуса, но все закончилось печально. Он ведь не был правителем со своим значимым войском. И его вопрос