Иной - Юрий Мишин

— Еще охрана из вампиров… — подсказал я.

— Да, — согласился шеф. — И охрана из вампиров. Зарегистрированных притом. Это отдельная загадка и отдельный вопрос к Газзару. Мы с ним на этот счет еще поговорим.

— Опасное оказывается это дело, Сумрак, — произнес я может быть впервые задумавшись над многообразием того, что мы называем Сумраком. — А как быть с нулевкой?

— Правильно, что опасаешься, — заметил шеф. — В основном сущности ведут себя пока безвредно, но был случай, когда вмешательство в их деятельность привело к гибели сотрудника Патруля. Ночного Патруля. Правда, это было довольно давно. А нулевка? Что нулевка? Ее мы снимем. К завтрашнему утру уже не будет. Пусть твой адвокат работает спокойно.

— Это, конечно, утешает, — сказал я. — Но слабо. Вдруг опять появятся?

— Не появятся. И пусть тебя утешает то, что вы с Денисом остались живы. И то, слава Богу. Больше ты с ними никогда не встретишься. Слишком мала вероятность. — Соколов помолчал. — Андрея жалко.

— Петр Иванович…, - начал я, но Соколов жестом велел мне замолчать.

— Все знаю, что скажешь, Сергей. Все, — он остановился возле меня.

Я вяло подумал, что надо бы встать, но передумал. Не в ФСБ.

— Пойми, — сказал Леон. — Никто не может всего предусмотреть. Никто.

— Даже вы? — довольно наивно спросил я.

— Даже я, Сережа. Даже я. Даже еще более сильные и опытные маги. Этого не может никто. Мы всю свою долгую жизнь Иных учимся, копим Силу, набираемся опыта. Но этому предела нет. Так вот. В силу своего опыта ты не мог предусмотреть связи ведьмы и сущностей. Не мог предусмотреть охрану у неинициированной Иной. И я бы не предусмотрел, скорее всего. Быть может более опытный маг и почувствовал присутствие нежити, ту же вампирью тропу разглядел бы в Сумраке, а может быть, и нет. Ведь это твое всего лишь второе настоящее задание. Зато теперь при аналогичных обстоятельствах не ошибешься. И помощь вызовешь, и тропу вампиров проверишь. Перестрахуешься с запасом. Десятикратным. А после нескольких десятков заданий, если выживешь, наберешься достаточно опыта и почувствуешь себя гораздо свободнее. Тогда тебе все проще будет.

Он помолчал, потом заговорил вновь:

— Не кори себя за гибель Андрея. Ты знаешь, что подавляющее большинство работников обоих Патрулей, Служб, рано или поздно гибнет в схватках. Немногие доживают до нашей естественной старости. Уж больно долго ее ждать, — улыбнулся Соколов. — За это время всякое может случиться. Так ведь?

— Сколько же ждать, Учитель?

— Долго, ученик, долго. У всех по-разному.

Покинув офис, я обзвонил обоих своих спутников по поездке в Салехард. Меньшиков был у себя дома. Сказал, что пьет пиво с друзьями. Видимо заливает горе по Андрею, что само по себе сомнительно при его толстокожести, либо спрыскивает радость, что остался цел. Это было не менее сомнительно для Светлого Иного. Я напомнил ему быть в аэропорту не позднее, чем за два часа до вылета и набрал номер сотового телефона инструктора. Звонок Назимову еще раз доказал мне, что в любое время Михаил Иванович может быть только в одном месте. В воздухе. В крайнем случае, на аэродроме. Впрочем, он сам мне напомнил о завтрашнем дне не забыв присовокупить, что рад служить Свету.

Я подумал, что, не слишком ли долбанул инструктора Силой, втягивая в свою северную авантюру? Может оно и так. Завтра надо не забыть ослабить воздействие до шестой или может быть даже до седьмой степени. Но только в самолете. Оттуда Михаил Иванович уже не сбежит. Светка его и сад будут уже далеко. Третий звонок был Сашину. Он бедный подумал, что я с него уже деньги назад требую и стал сбивчиво объяснять про свою ситуацию. Но я остановил его невнятные разглагольствования сказав, что успешно разрулил его проблему. Клиенты будут.

— Как? — удивился он.

— Как ты погоду регулируешь, когда водки выпьешь больше чем нужно? — спросил я. — Так и я — руками, — и тут же не дожидаясь его ответа, отключился.

Остаток дня я провел дома. Отдыхая и раздумывая, что взять с собой в дорогу. А когда пришла Алена, мы пили чай с пирожными и смеялись над нашей с генералом вчерашней попойкой. Узнав ее причину, Алена сменила напускной гнев на милость. Пришила новые погоны, заставила одеть форму. Я, было, воспротивился, поскольку мне было лень, но она настаивала и, в конце концов, мы решили ограничиться кителем, который я одел прямо на футболку. Алена самолично прикрепила орден со значком и, некоторое время любовалась. Только непонятно было чем: толи ими толи мною. В конце концов, мне это надоело, и мы вернулись к семейному чаепитию, которое как-то само собой затянулось за полночь. В итоге легли поздно. Я снова не выспался, чуть не опоздал на самолет и продремал всю дорогу до Москвы. Да и в такси, везущем нас в Шереметьево тоже давил на массу со всей возможной силой. Только при посадке на рейс до Салехарда немного развеялся. Что-то не ладилось в сложном организме этих огромных воздушных ворот столицы. В конце концов, где-то все-таки срослось и, продержав нас минут тридцать под некстати зарядившим противным мелким дождиком, дежурная пригласила на посадку. Спустя еще четверть часа мы были уже в воздухе. Старый «Ту-134» на удивление бодро пробивал облака, набирая заданный эшелон. Видимо сказывалась прохладная погода.

— Командир! — рявкнул сидящий по соседству Назимов, в который раз обращаясь ко мне за сегодняшнее утро. Причем рявкнул так, что я вздрогнул. — Докладываю: до Салехарда одна тысяча девятьсот шестьдесят километров. Эшелон: девять шестьсот. Время в пути с промежуточной посадкой четыре часа сорок пять минут. Какие будут приказанья?

Тут я вспомнил о своем вчерашнем намерении умерить служебное рвение Михаила Ивановича и слегка коснулся лежащего в кармане и заряженного под завязку самим Соколовым амулета. Конечно, боевой амулет предназначен совсем для другого. Не престало его расходовать по всяким пустякам, но много ли надо для человека? Кроме того он у меня не единственный. Рядом с креслом в брезентовом чехле дремлет дожидаясь своего часа уже испытанная многозарядка вампиросокрушающего восьмого калибра. Мы не люди и можем себе позволить протащить в самолет через контроль что угодно. Хоть атомную бомбу. Скучающий в кресле напротив Меньшиков, наоборот отказался от всего магического реквизита, любезно предложенного ему шефом, как всегда полагаясь только на свою Силу.

Я посмотрел на Назимова. Легкое прикосновение к амулету и мой инструктор заметно расслабился. Не совсем, а ровно настолько, что бы с одной стороны не досаждать мне служебным рвением и вести себя на людях более адекватно, а с другой воспринимать поездку как нечто само собой разумеющееся. В конце концов, все утряслось, и остаток полета проходил для меня относительно спокойно. Если не считать довольно утомительной промежуточной посадки, где мы опять долго торчали в душном и тесном накопителе, пока, необъятных размеров дежурная не позвала нас на посадку. Потом Михаил Иванович и Меньшиков мирно дремали каждый в своем кресле. Я же, основательно выспавшийся еще по дороге в Москву, от нечего делать таращился через изрядно потертый иллюминатор на проплывающие далеко внизу многочисленные кучевые облака, размышляя над сумбурными событиями последних дней.