Последнее представление - Властимир Невзоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Нет, нет, не так должно было всё пойти», – парень в отчаянии опустил голову на стол. – «Как могла разрушиться вся деревенская жизнь из-за ощипанной рульки и горстки кренделей?! У них всё должно было быть хорошо, я же… я же…».
– Заграничный колдун, говорите… – задумчиво протянула женщина на входе. Голос показался знакомым. «Ох, а не на рынке ли я её встречал?», – а к нам заглянул один такой намедни.
Даже сквозь ладони Фауст почувствовал, что все присутствующие разом обернулись в его сторону. Щёки его запылали.
– У него и печать из Осочьей есть! – крикнула девка с подносами. – Я видала вчера!
– Нет, – прошептал Фауст, – нет, пожалуйста… – рёбра вновь предательски заныли, словно ожидая новых ударов. Он почувствовал, что кто-то сел рядом и ткнул его в плечо.
– Эй, парень, – на голос это был мужик из каравана, – что скажешь насчёт всего этого?
Мастер выпрямился и поднял на мужика красные слезящиеся глаза. Тот, похоже, по одному взгляду всё понял.
– Вещи покажи, – велел он. Фауст покачал головой. – Надо ж проверить, не врёт ли Роксана. Открывай свои мешки.
Мастер снова покачал головой и обхватил свои свёртки двумя руками. Какой же я всё-таки трус, снова подумалось ему.
– Зачем? – спросил мужик. – Просто… зачем? Ты не понимал, к чему всё приведёт?
Фауст зажмурился.
– Я пытался помочь, – сипло прошептал он. – Я пытался…
– В деревне резня! – рявкнул мужик, ударив кулаком по столу. Юноша вздрогнул и покрепче обхватил свои вещи. – Люди на улицы выходить бояться! А храм?! Вы храм наш разрушили! Он войны переживал, а тебя с главой – нет! Ты по какому праву иноземные обряды в церкви Всесветного проводил – совсем гнева его не боишься?!
– Ваш бог не имеет надо мной власти, – едва слышно прошептал Фауст. – Я верую в вышнее Солнце. И, если на то будет воля нашего мира, буду наказан по всей его строгости за то, что натворил.
– Будешь, – угрюмо пообещал мужик, – будешь, да немного раньше, чем рассчитываешь, – он встал, тяжело опираясь на стол кулаками. Вокруг стола начал собираться народ.
– Караульных бы позвать, – забеспокоилась какая-то девушка на входе, – чтоб остановили, если что…
– Как по-вашему, сами разберёмся? – один из мужчин, стоящих поодаль, угрожающе наклонил голову и скрестил руки на груди, – Или отправим мерзавца в Осочью на колесе, а те сделают, что хотят?
Сердце ухнуло вниз. Ему живо представились те болезные мужики, которые пришли за советом в первый вечер, идущие на него с вилами и факелами. Он снова сжался, пытаясь избежать удара, но чья-то сильная рука схватила за волосы и подняла ему голову.
– В глаза смотри нам, – прохрипел мужик, пригрозивший колесом. – И отвечай. Солжёшь – мигом поплатишься. Чья была идея?
– Старосты, – едва слышно прошептал Фауст. – Я не хотел. Я отказывался. Он заставил.
– Заставил? – ухмыльнулся тот, – или заплатил? А ну-к, заберите-ка у него вещи. Проверим, как заставляли, – мужик, держащий волосы, расслабил наконец кулак и дёрнул у него из рук свёрток с инвентарём.
– Нет! – вскрикнул мастер, вжавшись спиной в стену. В дальнем углу сдержанно кашлянули. Народ обернулся – та недовольная богачка, по-прежнему сидя за столом, задумчиво водила пальцем по бокалу.
– Чего? – буркнул мужчина, тот самый, который угрожал колесованием. Но спеси у него, впрочем, поубавилось.
– Мне, право, не очень нравится, что вы проводите… подобное в одном со мной зале, – дама чуть вздохнула и выпрямилась на стуле.
– Ну вот и шла бы своей дорогой, – пробормотал какой-то старик чуть поодаль.
– А ещё, – с нажимом продолжала та, – мне не нравится, что в присутствии дворянина и целого отряда дозорных вы пытаетесь устраивать самосуд всего лишь на основании рассказов каких-то… каких-то… – она замедлилась в попытках подобрать нужное слово, но в итоге снова вздохнула, а после нахмурилась. – Если учесть, в сколь серьёзном преступлении вы его обвиняете, я настаиваю на том, чтобы сопроводить его во Флоссфурт для суда. Разрушение храма, – она дёрнула плечиками, – для такого проступка деревенские решалы слишком уж малы. Его могут судить только в столице.
Толпа молчала, продолжая недовольно смотреть на аристократку. Та явно наслаждалась тем, что ей не смеют ответить хоть что-то наперекор.
– Все согласны, как я погляжу? – она поднялась на ноги и подала знак отряду караульных, которые сидели подле неё. Мужчины встали и прошли к выходу. – Отдайте ему вещи, – велела госпожа, – их будут рассматривать служащие канцелярии и столичной управы. Мастер, следуйте за мной.
Мужики расступились, на прощанье плюнув ему под ноги. Фауст схватил протянутый ему свёрток и подбежал к своей спасительнице. Почему-то он был уверен, что страшный столичный суд встанет на его сторону. Или, по крайней мере, выслушает всё, что тот скажет.
Дама около повозки тихо переговаривалась с, похоже, командиром её отряда. Тот разочарованно покачал головой, но открыл дверь кареты и пропустил даму внутрь. Та обернулась на Фауста.
– Чего ждёте, мастер? Поднимайтесь, – велела она, – или, уж будьте уверены, вам помогут, – парень вздрогнул. На негнущихся ногах он подошёл к повозке и осторожно забрался внутрь. Снаружи послышались команды и тихая ругань, и, наконец, повозка тронулась.
– Что скажете? – дама хмуро глядела ему в глаза. Холодную красоту и тонкие черты не портили даже насупленные брови и поджатые губы.
– Почему вы называли меня мастером? – тихо спросил Фауст. Та подняла брови в удивлении.
– Дайте-ка подумать… может быть, потому что на вас платье Маатании, а на шее висит медальон храмового адепта? – она покачала головой. – Нужно быть чрезвычайно наивным человеком, чтобы подумать, что вас примут за своего, как бы хорошо вы ни понимали наш язык. Как вас зовут?
– Фауст, – тихо ответил тот.
– Из какой ты семьи, мастер Фауст? – дама сложила руки на коленях и внимательно посмотрела на него.
– Я сын Тертия из рода Эрваров.
Она пристально посмотрела на его лицо, а после снова подняла брови.
– Похож…
